Как написать сочинение. Для подготовки к ЕГЭ
Шрифт:
«История одного города»
Знаменитый сатирический роман-обозрение «История одного города» был написан М. Е. Салтыковым-Щедриным в 1869–1870 годах.
Свое произведение автор выдал за найденные в архиве тетради летописца, будто бы жившего в XVIII веке, а себе отвел лишь скромную роль «издателя» его записок; царей и царских министров представил в образах градоначальников, а установленный ими государственный режим – в образе города Глупова.
«История одного города» – в сущности, сатирическая история русского общества», – писал И. С. Тургенев. Вся жизнь города Глупова нелепа, противоречит нормальной человеческой жизни.
В этом романе использованы все художественные приемы щедринской сатиры – сатирическая фантастика, гротеск, беспощадная ирония и веселый, торжествующий юмор. Фантастика эта в сущности своей правдива, реалистична, нереальны лишь внешние черты образов и событий. «Говорят о карикатуре и преувеличениях, но нужно только осмотреться кругом, чтоб обвинение это упало само собой… Кто же пишет эту карикатуру? Не сама ли действительность? Не она ли на каждом шагу обличает самое себя в преувеличении?» – писал Салтыков-Щедрин.
Брудастый-Органчик, несмотря на всю фантастичность своей внешности (вместо мозга у него вставлен примитивный механизм – органчик), совершает поступки, ничем не отличающиеся от поступков реально существующих правителей. При въезде в губернию он порет ямщиков, затем день и ночь пишет «все новые и новые понуждения». По его приказам «хватают и ловят, секут и порют, описывают и продают». Такое управление было испытано веками, и чтобы так управлять, достаточно было иметь «пустую посудину» вместо головы. Недаром смотритель народного училища на вопрос глуповцев: «Бывали ли в истории примеры, чтобы люди распоряжались, вели войны и заключали трактаты, имея на плечах порожний сосуд?» – отвечает, что подобное вполне возможно, что некий правитель «Карл Простодушный… имел на плечах хотя и не порожний, но все равно как бы порожний сосуд, а войны вел и трактаты заключал».
Кроме «разорю!» и «не потерплю!», Органчику других слов и не требовалось по роду его деятельности. «Есть люди, – пишет Щедрин, – которых все существование исчерпывается этими двумя романсами». В образе Органчика до предела заострены черты автоматизма и бездушия правителей.
Градоначальник Василиск Бородавкин, знаменитый «войнами за просвещение», за внедрение в быт глуповцев горчицы и персидской ромашки, предстает тоже злобной, бездушной куклой и свои дикие войны ведет при содействии оловянных солдатиков. Но поступки Бородавкина отнюдь не более фантастичны, чем поступки любого правителя-самодура. Бородавкин «спалил тридцать три деревни и с помощью сих мер взыскал недоимок два рубля с полтиной».
В произведениях, предшествующих «Истории одного города», Щедрин писал о том, что на «физиономии общества» вскакивают гнусные прыщи, свидетельствующие о его гнилости, внутренней болезни. Именно таким олицетворением болезни эксплуататорского строя и является градоначальник Прыщ. Основная черта градоначальника Прыща (он же Фаршированная голова) – животность. Прыщ неизменно возбуждает аппетит у предводителя дворянства – его голова, начиненная трюфелями, распространяет соблазнительный запах. В эпизоде, где предводитель дворянства съедает голову градоначальника, Прыщ окончательно лишается человеческого облика: «Градоначальник вдруг вскочил и стал обтирать лапками те места
Даже образ Угрюм-Бурчеева – этот символ угнетения и произвола – вобрал в себя многие конкретные черты антинародных правителей России. Образы градоначальников лишены психологической глубины. И это не случайно. Угрюм-Бурчеевым чужды чувства горя, радости, сомнения. Они не люди, а механические куклы. Они – полная противоположность живым людям, страдающим и мыслящим. Градоначальников Щедрин рисует в резко саркастической и гротесковой манере, но иногда он пользуется и иронией, и даже веселым юмором.
Щедрин всей душой любил угнетенный народ России, но это не мешало ему осуждать его невежество, покорность. Когда Щедрина обвиняли в том, что он глумится над народом, писатель отвечал: «Мне кажется, что в слове «народ» надо отличать два понятия: народ исторический и народ, представляющий собою идею демократизма. Первому, выносящему на своих плечах Бородавкиных, Бурчеевых и т. п., я действительно сочувствовать не могу. Второму я всегда сочувствовал, и все мои сочинения полны этим сочувствием».
В «Истории одного города» Щедрин предсказал гибель самодержавия. Униженные, доведенные до отчаяния глуповцы в конце концов начинают понимать невозможность своего существования в условиях деспотического режима Угрюм-Бурчеева. Писатель ощутимо передает нарастание гнева народа, атмосферу, предшествующую взрыву. Картиной этого мощного взрыва, потрясшего город, Щедрин заканчивает свою хронику. Угрюм-Бурчеев исчез, «словно растаяв в воздухе», и «история прекратила течение свое», история мрачного города, его забитых и покорных обитателей, безумных правителей. В жизни освобожденного народа начинается новый период. Подлинная история человечества бесконечна, она подобна горной реке, остановить могучее движение которой оказался бессилен Угрюм-Бурчеев. «Река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой». С предчувствием великих исторических перемен в Глупове связан светлый взгляд Щедрина на будущее, ярко воплотившийся в его книге.
Хроника написана красочным, весьма сложным по составу языком. В нем широко использованы и высокий слог старинной речи – например, в обращении архивариуса-летописца к читателю, – и народные изречения и пословицы, и тяжелый, неудобочитаемый слог канцелярских бумаг в пародийном переложениии (так называемые «Оправдательные документы», приложенные к хронике), и публицистический стиль современной Щедрину журналистики. Сочетание сказовой манеры «летописца» с авторским переложением его записей позволяло Щедрину то придавать рассказу несколько архаический характер исторического свидетельства, то вновь вносить в него явные отзвуки современности.
Сатира Щедрина всегда была на стороне тех, кто боролся за торжество справедливости и правды. Писатель верил в крушение глуповского строя жизни на земле, в победу бессмертных идей демократии и прогресса.
Петербург в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»
I. Романы Достоевского – летопись страданий человеческих.
II. Образ города-спрута, в котором «человеку пойти некуда» (слова Мармеладова в исповеди Раскольникову).