Как найти перо Жар-птицы. Декабрь прилагается
Шрифт:
– И чем она поможет нам Декабря отыскать? – проговорил он, сверля меня придирчивым взглядом. – И…
Договорить он не успел. Дернулся, будто ему в затылок прилетел… А нет, не будто. И в самом деле в мужчину кто-то бросил снежком. А потом рассмеялся, стоя за его спиной.
– Яа-а-а-ан! – рыкнул Февраль (ущипните меня кто-нибудь, я с месяцем разговаривала), медленно поворачиваясь в сторону какого-то Яна. Что-то мне подсказывает, что на самом деле его кличут Январем. – Ты что вытворяешь?! Я тут, между прочим, беседу веду.
Не сказала бы, что это беседа.
– Так ты отпусти собеседника своего и говори нормально, – голос явно принадлежал мужчине гораздо моложе. – Что он, как тряпичная кукла болтается? Не помню я, чтобы у тебя была тяга с куклами возиться. Парнишке явно плохо.
Вот почему парнишке-то? Я, между прочим, вполне себе обычная и, надеюсь, нормальная девушка. Или тут в штанах только мужчины ходят? Так не моя в том вина. В такой мороз в юбке я бы уже давно себе все ноги отморозила. А так там еще колготки поддеты. С другой стороны, чего сейчас-то говорить, если все равно продрогла.
– А вдруг убежит? – предположил Февраль.
– От этих? – Кажется, тут имели ввиду белок. – Не сбежит.
– Если что, мы ее шишками приложим!
– Да! Одной левой!
– Сразу сляжет!
– Ее? – удивленно переспросил Ян.
То есть до него до последнего не доходило, что я не парень? Обидно. Впрочем, сейчас он навряд ли видит что-то кроме моих, обтянутых синими джинсами ног.
– Девчонка это, – пропищали в ответ. – Точно тебе говорю. Если не веришь, так сними с нее это зеленое безобразие и посмотри.
Кто-то нарывается. Причем, если шишками начну кидаться я, то и зашибить могу. Еще в школе я была первой по метанию дротиков в фотографию директора. Сомневаюсь, что с тех пор что-то изменилось. Достаточно представить перед собой лысеющего мужчину, больше похожего на колобка, с густой черной бородой. Ах, и в извечно помятом сером костюме.
– Пусти, – пробормотала, обращаясь к Февралю. – Сам подумай, куда мне бежать? Я вообще не из этого… мира, – тут запнулась, потому как осознать такое сразу было трудно. – Никого здесь не знаю. Умру от холода быстрее, чем доберусь хоть куда-нибудь.
– Хм, – кажется, мои слова смогли как-то повлиять на мужчину. По крайней мере, хватка стала не такой железной. – Ладно, – спустя томительные пару секунд, проговорил он, выпуская меня. – И в самом деле. А если что, то волки съедят. Они тут дюже голодные.
– Чего пугаешь девочку? – возмутилась одна из белочек. Они, кстати, сейчас находились рядом. В каких-то паре шагов от меня. Все четверо. – У нее такая задача! Зиму нам нормальную вернуть. А вы…
– А мы последние силы на эти сугробы тратим, – проворчал Ян, пиная ближайший к нему, собственно, сугроб. – К началу нового дня я буду напоминать себе бледную смерть. А стоит ли оно того?
– Стоит, – возразил Февраль. – Пока среди людей особой паники нет, у нас больше шансов найти Мороза. Тот, кто его пленил, будет думать, что мы тратим все силы на поддержание порядка в мире. А тем временем…
– Ты и себя и Янушку загонишь в могилу, – возразила белка, стоящая ближе всего к парню, который отвечал за Январь. – Ходят две смертушки и нас пугают. Да и братья ваши тоже от этой задумки не в восторге.
– Пока делаем так, как я сказал, – заупрямился Февраль. – И точка.
– Мы не продвинулись ни на локоть, – а теперь уже черед пришел Яну показывать крутой нрав. – Может Мороза и в живых нет.
– Не смей об этом говорить! – повысил голос Февраль. – И хватит обсуждать это при посторонних.
Это они, простите, меня за постороннюю считают? Нет, в принципе я не то, чтобы против. Просто… Жалко их. Ведь на самом деле две смерти рядом со мной стоят. Бледные, усталые. Только глаза живые, пусть и напоминающие лед. Между прочим, что у первого, что и у второго. Пожалуй, это было единственное сходство (не считая бледности кожи). В остальном они мало чем были похожи. Февраль выше Января на голову точно. У Яна волосы больше пшеничного оттенка и короткие. А вот его старший собрат мог похвастаться длинной, серебристой шевелюрой. И одеты они по-разному. Январь был обут в простые серые валенки, теплые темно-серые штаны и серый же полушубок. Из какого зверя он был сделан, понятия не имела. Но точно не известный у нас в мире и замученный живодерами писец или енот. Полушубок был расстегнут и виднелась льняная рубаха. На голове шапка, съехавшая на правый бок. Ну… у нас так в деревнях ходят. Не все, конечно, но бывает нарвешься на такого вот специфического местного. С другой стороны, во многих ли деревнях я в своей жизни побывала, чтобы утверждать так категорично?
Мужчины начали спорить. Громко, раздраженно переругиваться. С такими темпами у них до драки дойдет. Вон как глаза у Февраля сверкают. А Январь не уступает. Смотрит зло и напряженно. Точно готовится отразить первую атаку.
– И что за собрание? – услышала еще один незнакомый мужской голос.
И тут я с удивлением отметила про себя, что в лесу, оказывается, тоже может быть тесно. Потому как зрителей у перепалки зимних месяцев (нет, я точно в бессознательном состоянии в каком-нибудь сугробе лежу), стало гораздо больше.
Пробежалась взглядом по собравшимся, мысленно пересчитывая их. Одиннадцать мужчин. Кто-то был одет, так же как и Ян, в полушубки, на ком-то красовались самые настоящие шубы. Но одно было неизменно – это цвет одеяний. У летних месяцев это был зеленый, у осенних – желтый, у зимних – серый и белый, а вот у весенних – светло-зеленый. Еще вышивка на одежде отличалась. Где-то это была богатая растительность, где-то молодые побеги, или вон, как у Февраля – снежинки.
В общем, я на самом деле попала к месяцам. Словно очутилась в сказке «Двенадцать месяцев». Возраст мужчин, кстати, тоже отличался. Самому молодому я бы больше восемнадцать не дала.