Как найти работу
Шрифт:
Кира ждала его прямо у входа в ЦУМ, невольно переминаясь от холода и нетерпения, то и дело, высматривая его в толпе снующих туда-сюда людей. Паша вылез из машины, попрощавшись с тут же умчавшимся за злосчастными розами другом, чуть поскальзываясь на накатанной дорожке и тихо матерясь про себя, двинулся к трехэтажному огромному зданию, похожему на большой дирижабль. Девушку он приметил сразу, несмотря на то, что она буквально терялась в большой толпе, но не для него. Ловко пробираясь через толпу с яркими пакетами, подарками и коробками с будущими презентами, он наконец добрался до нее, невольно оглядев площадь, где то и дело проезжали такси, лавируя между людьми, нарушая всяческие правила и забирая своих клиентов.
— Зиначка, ти есть май либн навэки эвич.
— Я блевану радугой, если он сейчас еще и встанет на одно колено, попросив ее выйти замуж за него!
Паша с отвращением отвернулся от парочки, стоящей посреди центральной площади ЦУМа в окружении огней новогодних гирлянд, украшений и ледяных фигур. Надо сказать, они привлекали внимание даже больше, чем большая наряженная елка, сигналящие таксисты, ругающиеся на них мамочки с детьми и праздничные плакаты. Кира только обернулась, заметив, наконец, о чем толкует подскочивший к ней Кенар, с удивлением поняв, что страстный лысый немец без шапки, чьи уши уже изрядно раскраснелись на морозе, падает на колени перед высокой девицей в норковой шубе, которая кокетливо потянула к нему левую руку.
— Все, меня тошнит, — вздохнул Канарейкин, передернув плечами.
— По-моему это мило, — улыбнулась девушка, невольно почувствовав легкую зависть к этой красавице, хотя завидовать-то, было нечему. Ясное дело, что картина была мазана маслом. Престарелый богатый иностранец и его молоденькая пассия, вот так выглядела это суровая реалия. Но видимо новогодняя суета, и радостное настроение вокруг действовали на девушку как-то по-особенному. А может это праздничная магия.
Паша покосился на нее недовольно.
— Какая гадость, — с отвращением потянул он, цепляя ее под руку и потянув в задание универмага, бормоча недовольно под нос что-то насчет «гребанных романтиков, которые портят и без того мерзкий день». Похоже, уровень недовольства в его крови подскочил до небывалого уровня, на что Кира усмехнулась весело, нисколько не реагируя на это ворчание. В конце концов, это же Паша и было бы странно видеть его счастливым в толпе людей, заполняющих ЦУМ да еще в предпраздничные дни.
— Гринчуешь по полной, Кенар? — Кира огляделась, прикидывая зайти в отдел игрушек, дабы набрать племянникам подарков сразу или обождать немного, сначала купив сувениры для знакомых и подарки друзьям. К тому же оставался вопрос, что подарить самому Канарейкину. Можно было конечно обойтись без подарка, как, обычно не нарушая традицию, всучив ему деньги, но почему-то в этом году она хотела подарить ему что-нибудь на память.
— Ненавижу праздники, это мерзко, шумно, куча народу с бешеными глазами бегают между бутиками в поиске подарка подешевле или сувенира в виде символа Нового года. Гадость, — Канарейкин смерил недовольным взглядом врезавшегося в него ребенка, заставив того испуганно отпрыгнуть, с криком бросившись к стоящей неподалеку матери.
— Вот ты зачем детей пугаешь, Гринч? — спросила Кира, подняв на него глаза, широко улыбнувшись. Не чтобы Паша вот сразу от этого стал добрее и милее, но определенная толика тепла коснулась его сердца.
— Отстань, Львенок, пошли уже за подарками, — пробурчал он, но уже менее злобно в какой-то мере даже проникшись энтузиазмом Киры в отношении подарков, хоть и дико не любил за ними ходить. Дарить да, самым близким людям, но вот покупать — увольте.
Забег по бутикам решили начать с самого страшного — Сефоры и Л’этуаль. Помятуя прошлый опыт, Кира предложила Паше попросту прогуляться по отделу в поиске своей будущей жертвы, но какого же было ее удивление, когда наотрез отказавшийся ее мужчина, еще и крутился рядом, стойко терпя монотонное перебирание косметических средств. Бесконечные наборы, духи, тушь для ресниц, хайлайтеры, бронзеры, скульпторы, палетки, губные помады, блески, подводки и еще десятки того, что ни один нормальный мужик бы в жизни не запомнил. К середине второго часа Павел даже стал задумываться, для чего нужна пластическая хирургия, если женщины продолжают по-прежнему рисовать новые лица. Конечно, все это якобы делалось для себя любимых, хотя большинство дам, занималось явным самообманом: они по-прежнему жили в постоянной конкуренции за мужиков. Не зря же вот те две девицы передрались, в порыве эмоций выяснив, что на свидание они один к одному парню, который любит красную помаду на губах своих избранниц. Тут же у входа скромно мялись, пялились в экраны смартфонов или просто скучали мужчины, оставленные присматривать за вещами, детьми и просто так.
Когда они, наконец, выбрались на свободу из этого парфюмерно-косметического ада, Паша искренне считал себя героем, пережившим, как минимум, боевые действия в горячей точке. По крайне мере именно так на него смотрели дежурившие у входа в ожидании своих дам, жен и любовниц, оставленные кавалеры. Еще чуть-чуть и каждый подойдет, да хлопнет по плечу, назвав «мужиком». Во всяком случае, так сделал стоящий к Кенару ближе всех здоровенный мужик ростом почти на полголовы выше него, в трениках и черном пуховике, подпирающий стенку рядом с входом. Он протянул руку, нанеся мощный удар по спине Паши, выбив у него из легких весь воздух и едва не отправив в космос на ускорении.
— Мужик!
От неожиданности Павел, пролетевший вперед и сменивший траекторию, едва не впечатался носом в какого-то тощего ботаника, скромно мимикрирующего на лавочке напротив и вместе с ним не перелетев прямо на первый этаж, на который вел эскалатор, спускающийся с одной стороны и с другой поднимавший наверх.
— Охренел?! — взревел Кенар, едва придя в себя, вовремя успев спасти себя и сжавшегося парням, прямо с ногами залезшего на лавочку, схватившись спинку лавочки. Он резко обернулся, горя праведным гневом, готовый бросится на мужчину, который даже набычился от такой наглости. Ведь он ничего плохого не хотел. Расставив ноги, расправив широченные плечи, мужик мрачно уставился на рычащего Павла, который вернув себе равновесие, уже развернулся к нему сем корпусом, нисколько не испугавшись огромных размеров, едва ли не в два раза превышающие его собственные. Что-то из серии сила есть, ума не надо.
— Ты че, мажор, в рыло захотел? — прорычал бугай, а Пашу затрясло. Кира попыталась было вмешаться, но поздно, Кенар сделал шаг. Не успел он ничего сделать, как из магазина выплыла дородная дама в норковой шубе, смерившая взглядом происходящее вокруг, толпу люде, образовавшись мигом свободное пространство по кругу и проснувшихся точно воробьев по весне мужиков, а затем грозно нахмурилась. Пять секунд ей понадобилось на оценку ситуации, а затем она подхватив свои пакеты, рявкнула так, что стоящий напротив Паши разъяренный мужик мигом побелел и растерял весь свой пыл.
— Гоша, я кому сказала ждать меня, молча, ты пошто перед людьми меня позоришь?!
Бугай смутился, потупил скромно взгляд, опустив глаза к носкам своих армейских ботинок сорок седьмого размера, тяжело вздыхая, глядя с теплотой и нежностью на седовласую грозную даму, которая была ему ростом где-то по грудь, но оттого не менее грозная.
— Но мамуля, че он… — попытался оправдаться мужик, но его спутница быстро извинившись, схватила под руку, шипя ему и потянув в сторону бутика с нижним бельем.