Как (не) стать избранницей драконьего принца
Шрифт:
— Пошла, — не стала спорить ведьма.
Вернулась в свою комнату, налила в глубокую миску воды, начала читать наговор на воду.
Скоро начала проявляться картинка — кабинет ректора, юная дракона в кресле в зеленой яркой чешуе, вокруг преподаватели.
— Так, так… какая интересная дракона! И эту выбрал Князь? А я вот выбрала тебя! — Алена посмотрела в угол кабинета, где пробовал слиться с обстановкой предмет ее мечтаний о любви — большой и очень светлой. — И почему мне нельзя, а ей все можно? И почему Тарс в кабинете с ней? — сквозь зубы зашептала ведьма и увидела, как на ее слова тревожно дернулась дракона и, повернув голову, четко посмотрела ей глаза в глаза.
Алена
— Да, ведьмин дар заметен, сильный у тебя, ну да… Научат на потоке видеть сквозь предметы и вот как сейчас — сквозь воду. Что же мне с тобою, конкурентка, делать? Убить нельзя, и навредить нельзя…
С иерархией, правилами этикета и краткой историей мира девушка ознакомилась, будучи в мире техногенном, когда тщательно готовилась исполнить роль. Не просто так из сострадания или же по идейным соображениям, а будучи исконной ведьмой. За приличное вознаграждение, как положено у сильных ведьм, пришла сюда. Обещан юной деве был огромный дом и кругленькая сумма денег. За вознаграждение согласилась пожить в мире параллельном. Ну а что?! Выполнит задание — вернут домой и наградят. Тогда она откроет свою частную практику, ну или просто счастливо заживет. Ну а если не исполнит, то тоже хорошо — посмотрит мир, где правят черти. Вот юношу красивого приглядела для себя…
***
Жарклай внимательно вгляделся в отражение кристалла. Особое внимание на руки. Вот оно! Оттенок цвета кожи, но если сконцентрироваться, то руны можно разобрать. Три последовательно повторяющихся знака вписаны в рисунок: лира — сила рода, восьмиконечная звезда — главенство рода, и третий знак — две скрещенные палки — это символ самый важный. У рода или как еще говорят, гнезда Гардианов скрещенные палки основной символ, все флагштоки с орнаментом из них, на каждом настенном гобелене в замке Фаерсайд есть такие, этот знак присутствует везде. И Жарклай когда-то им гордился, украшал символом себя, коня…
«Это именно она. Странно, а я считал, что наследник, как и я, мужчина».
Фамильное кольцо надето на указательный палец, что тоже необычно.
Боги! Где она росла?! Почему не научили, или прятали так тщательно, что свет увидела в окрестностях вчера? И кольцо… Неужели, настолько велико, что на другие пальчики одеть нельзя? — размышлял Жарклай, разглядывая руки Александры. Подозревал, что окружившие Александрину учителя и администрация учебного заведения читают руны, вон как лебезят! — Да, у девы два кольца и оба — кольца рода. Почему же два? Видно, сделано специально, чтобы запутать. Запутать, только не меня.
Открыто не заявят, постараются дождаться, когда прибудет посланник от Тайного совета. А если в ближайшие дни не прибудет кто-то, то и не объявят. Ведь объявление подразумевает принятие полномочий, а куда ей это все?! Не обучена, эмоциональна чрезмерно, со своим вторым «я» не умеет говорить пока и даже полигон еще не оценила, — усмехнулся черный ненаследный принц Жарклай. — Все складывается как нельзя удачно для меня. Чертова регалия чуть не спалила, но теперь-то ты мне подчинишься, пусть и через супругу, жжена дрянь! — выругался принц сквозь зубы. Дернулся, погас магический кристалл, но главное Жарклай увидел.
Скорей всего сохранят все в тайне. А это значит, что у меня есть некоторое время. Да, не станут ничего объявлять сейчас. Подождут до лета. Это значит, у меня есть время, и я его потрачу, дорогуша, на тебя. Сама в мою кровать запрыгнешь.
Глава 30. Монстрополигон, магический поток и я
С того дня, когда я второй раз обратилась зверем прошел месяц.
Браслеты на руках держались крепко. Да, признаюсь, первой же ночью я попыталась их снять, и тут же объявился Вальд, с ним Севистел и да, мой фамильяр явился тут же. Все трое посмотрели на меня…
— А что? Я просто попробовать хотела…, — проблеяла овцой, заметив у этой троицы неодобрение в глазах.
— Александрина, — сказал Севистел: — браслеты вам снимать нельзя. Комнату громить нельзя! По крайней мере, год, а может, даже больше. Ты выучись сначала, накопи большой резерв, и не только для полноценного оборота, но и для того, чтобы вернуться в тело человека и сразу сотворить одежды для себя.
— Но я…
— Голышом ходить нельзя! В чешуе являться окружению неприлично…
И я смирилась, но на время, решила четко для себя: меня охраняют, мне помогают и, в общем, ничего мне не грозит пока. Вальд исправно нас с Миртой кормит вечерами, воду греет, убирает пыль и грязь. Наши вещи ждут нас с Миртой в комнате под вечер — выстиранные вещи. Комната убрана, проветрена, заправлена чуть-чуть не так, как оставляла я, постель… all-inclusive, честно! Севистел везде со мной летает. Рули охраняет и таскается за мной. Вальтасар один кажется, ничем не занят, но вот стоило мне попытаться снять браслеты, как он объявился. Значит, тоже бдит.
— Я все поняла…
— Пообещай, что больше не попытаешься снять браслеты.
— Обещаю.
Троица пропадает. Вот точно, привязанные сущности! Я вот… посмотрела на себя. Не исчезаю, правда, в монстра превращаюсь, но с некоторых пор я этим даже горда.
Жизнь моя в новом мире на учебе потихоньку налаживалась. Мне всего-то надо придерживаться правил: ночевать в своей комнате, на занятия ходить, ну и, пожалуй, все! Учеба со скрипом, но уже давалась. Вот только гримуары упорно не желали открываться и я вышла с Миртой «в свет». Свет по местным меркам — это город Кастополис. В небольшом уютном магазинчике письменных принадлежностей я купила тетрадки, блокноты, писчие карандаши. И теперь вовсе не таскала на уроки книги. Я записывала, что могла понять. Каракули выходили у меня ну очень неразборчивыми, но я, высунув от усердия язык, старательно их рисовала. И о, чудо! Через день-два я начала хоть что-то из написанного понимать. Слова сами складывались во фразы. А чертежи, перерисованные с классной доски в мои тетрадки, начинали словно оживать…
Кругом меня творилось волшебство, я это видела и понимала. Огни и огоньки, что упорно не давались мне, упорно загорались у других. Я же чертила и чертила, шептала и повторяла раз за разом, бубнила непонятные слова…
— Когда-нибудь ты подчинишься, — говорила я, подразумевая магию потоков. Потоки я не видела, и как объяснил мне гном Лежо, когда увижу тогда смогу открыть и книгу.
Но уже хорошо, что я точно поняла, где прячется резерв — он на той поляне перед замком, в той луговой траве. И если я хотела, то могла к нему в любой момент обратиться мысленно и напитаться. Вот только куда мне эту магию девать?! Я и так, как полная коробочка — резерв копился, я терпела и, не растратив за день ничего и не поняв, куда всю эту мощь девать, вымотанная засыпала.
Мне снились сны. О моем прежнем мире и о доме, как я иду по улицам родного городка. И я во снах очень хотела вернуться к маме с папой, но как только я начинала об этом думать, так сон кончался. Проснувшись, видела стены комнаты, кровать соседки и часто рядом спящего мантикора. Сторожит меня. А может ему просто удобней спать на кровати?
Заглядывала глубоко в себя и понимала, что я все еще полна. Но сила, что ломилась вечерами сквозь преграды из браслетов, за ночь исчезала. Я грешила на кольца. Кольца, два кольца, их я не снимала никогда, как и просил меня Тарс.