Как оболгали великую историю нашей страны
Шрифт:
Представьте себе, что кто-то начнет рассуждать следующим образом: смотрите, первая страна полностью себя обеспечила, а у второй нехватка винтовок, 200 тысяч безоружны. Какой позор, какая отсталая промышленность! Однако мы же заранее условились, что вторая страна с «отсталой промышленностью» произвела 800 тысяч винтовок, а первая со своей «передовой промышленностью» — лишь 10 винтовок. И у кого же после этого слабая промышленность? Очевидно у первой страны. Таким образом, если мы обсуждаем мощь промышленности, то смотреть надо на объем производства.
А теперь обратимся к материалам сверхсоветского свойства, то есть подготовленным в Коммунистической академии в 1934 году. Это период, когда официальная идеология провозгласила, что Российская империя была полуколониальной страной, а за положительные оценки дореволюционной ситуации могли запросто поставить к стенке.
Так вот даже книга «Мировая война в цифрах», вышедшая в такое время, содержит следующие данные производства винтовок за 1916 год: Франция — 800 тысяч, Англия — 853 тысячи, Россия — 1 миллион 200 тысяч. [77] Среди стран Антанты у России первое место. Вот собственно и все. Конечно, вопрос снабжения не исчерпывается винтовками, поэтому предоставим слово министру обороны России Дмитрию Шуваеву, который в ноябре 1916 года сделал в Думе доклад на эту тему и сказал следующее:
77
Мировая война в цифрах. — М.; Л.: Государственное военное издательство, 1934. С 39.
«Я возьму три цифры: первую за январь 1915 года — за единицу, затем — во сколько раз она увеличилась 1 января 1916 года и в настоящее время. 3-дюймовые орудия: 1 января 1915 года — единица, 1 января 1916 года — в 3,8 раза и в августе 1916 года — в 8 раз (голоса: “Браво”).
Если же мы примем введенную вставку стволов, починку орудий, то мы получим такие результаты: 1 января 1915 — единица, 1 января 1916 года — в 5,7 раза и в августе 1916 года — в 13,2 раза (голос: “Браво”). 48-линейные гаубицы: это орудие сложное, господа, и трудно подготовляемое, но и оно в январе 1916 года удвоилось, в августе почти учетверилось сравнительно с январем 1915 года.
Винтовки в январе 1916 года [количественно] увеличились в три раза, а в августе 1916 года увеличились в 4 раза сравнительно с январем 1915 года. Снаряды 42-линейные: в январе 1916 года увеличились в 6,5 раза, в августе 1916 года — в 7,5 раза. 48-линейные снаряды: в январе 1916 года увеличились в 2,5 раза, в августе 1916 года — в 9 раз. 6-дюймовые снаряды: в январе 1916 года — в 2 раза, в августе — в 5 раз. 3-дюймовые снаряды в январе 1916 года увеличились в 12,5 раза, а в августе 1916 года в 19,7 раза. Взрыватели, этот важный элемент для снарядов, увеличились в январе в 6 раз, а в августе в 19 раз. 48-линейные и 6-дюймовые фугасные бомбы — в 4 раза и в 16 раз. Взрывчатые вещества — я не буду перечислять вам, господа, все, но увеличение произошло в некоторых случаях даже в 40 раз (голоса: “Браво! Браво!”).
Удушающие средства... Господа, надо кланяться нашим артиллеристам. Жаль, что я их не вижу. Я бы в присутствии вас низко им поклонился. Удушающие средства увеличились в январе 1916 года в 33 раза, а в августе — в 69 раз (голоса: “Браво! Браво!”). Я остановил ваше внимание, господа, на артиллерийском снабжении, не касаясь интендантского.
Я скажу во всеуслышание, что изъяны есть, недочеты есть. Но, в общем, дело терпимо. Скажем, в инженерном, военно-техническом снабжении, в общем, мы встречаем затруднения с автомобилями, и то вследствие причин, от нас не зависящих.
Авиация тоже в таком положении находится. Развивается, господа, дело внутри России, и нужно только стремиться и желать, чтобы оно пошло быстрее. Так вот что дала дружная, общая, совместная работа.
Позвольте, господа, надеяться и просить вас помочь и в будущем в этой совместной работе на снабжение нашей доблестной армии (голоса справа: “Браво”).
Господа! Враг сломлен и надломлен. Он не оправится. Я еще раз повторю: каждый день приближает нас к победе, и каждый день приближает его, напротив, к поражению». [78]
78
Цит. по: Ширшов Г. М. Красный командарм Д. С. Шуваев // Военно-исторический журнал, 2005, № 10. С. 22.
В очередной, 1917 год русская армия вступала на подъеме, а если кто-то считает речь Шуваева пропагандистской, своего рода попыткой выдать желаемое за действительное, то пусть обратится к немецким свидетельствам. Как они оценивали состояние русской армии в то время? Легендарный полководец Первой мировой, начальник германского Генерального штаба Пауль фон Гинденбург пишет в своих мемуарах:
«Что касается кампании 1917 года, то мы находились в раздумьях относительно того, с какой стороны придет главная угроза: с Запада или Востока. С точки зрения численного превосходства, представлялось, что большая угроза находится на Восточном фронте. Мы должны были ожидать, что зимой 1916-1917 гг., как и в прошлые годы, Россия успешно компенсирует потери и восстановит свои наступательные возможности. Никаких сведений, которые бы свидетельствовали о серьезных признаках разложения русской армии, к нам не поступало. К тому же опыт научил меня относиться к таким донесениям очень осторожно, вне зависимости от того, из какого источника и когда они исходят.
Столкнувшись с превосходством России, мы не могли безбоязненно смотреть на состояние австро-венгерской армии. Донесения, которые мы получали, не давали веских оснований считать, что благоприятный исход кампании в Румынии и относительно благоприятное положение на Итальянском фронте (поскольку там ситуация оставалась напряженной) оказало долговременное ободряющее влияние на моральное состояние австро-венгерских войск.
Мы должны были учитывать, что атаки русских могут еще раз привести австрийские позиции к коллапсу. В любом случае, невозможно было оставить австрийский фронт без прямой помощи Германии. Напротив, мы должны были быть готовы посылать и в дальнейшем подкрепления нашему союзнику, если сложится критическое положение». [79]
79
Marshal von Hindenburg. Out of my life. Cassel and company, LTD, London, New York, Toronto and Melbourne, 1920. P. 243.
Приведу еще одно свидетельство, на этот раз британского генерала Нокса, в годы войны находившегося при русской армии.
«Перспективы кампании 1917 года были еще более блестящими, чем прогнозы летней кампании, делавшиеся в марте 1916 года на то время. Русская пехота устала, но меньше, чем двенадцать месяцев назад.
...Арсеналы оружия, боеприпасов и военной техники были, почти по каждому виду, больше, чем даже при мобилизации, — много больше тех, что имелись весной 1915 или 1916 года. Впервые военные поставки из-за рубежа стали прибывать в существенном объеме... Управление войсками улучшалось с каждым днем. Армия была сильна духом... Нет сомнений, что если бы тыл сплотился... русская армия снискала бы себе новые лавры в кампании 1917 года, и, по всей вероятности, развила бы давление, которое сделало бы возможной победу союзников к концу этого года». [80]
80
Катков Г. М. Февральская революция. — М.: Центрполиграф, 2006. C. 67-69.
Мощь русской армии была столь велика, что некоторое время она успешно действовала даже в условиях постфевралистского хаоса. Приведу в пример Мэрэшештское сражение в июле-августе 1917 года. В нем войска Германии и Австро-Венгрии вступили в бой с румыно-русскими армиями. Подчеркну, что у противника в основном войска были германскими. Так что аргумент про «не умеющих воевать австрияков» заведомо неприменим. Что такое румынская армия тех времен, я думаю, объяснять не надо — очень и очень слабая. Что такое русская армия уже после Февраля при «доблестном» режиме Керенского — тоже всем понятно. Несмотря на это, потери противника составили 47 тысяч убитыми и ранеными. По советским данным, румыно-русские потери были примерно такими же, но идеологизированность советской историографии в том, что касается Первой мировой, заставляет в этом усомниться. Как бы то ни было, а налицо очень крупная неудача Германии, чьи войска в основном и принимали участие в том сражении.