Как открывали мир. Где мороз, а где жара(Из истории путешествий и открытий)
Шрифт:
Как-то раз Колумб увидел на берегу «местного короля», как он сам выражался. Только это были не короли, а касики. Касики — старейшины, знатные люди племени, из их среды выбирают нового правителя, когда умирает старый. «Старейшина», которого видел на берегу Колумб, был очень молод — юноша двадцати одного года. Но сколько в этом юноше было спокойного достоинства, благородства, которому могли бы позавидовать и знатные европейцы!
Касик был немногословен, он жестами выражал свои желания, которые тут же почтительно выполнялись.
На следующий день этот касик в сопровождении свиты и своего маленького сына, которого нес на руках
Колумб, как радушный хозяин, стал угощать касика и его свиту своими морскими блюдами. Молодой человек, касик, пригубливал угощение и царственным жестом передавал его дальше, своей свите; те тоже пробовали понемножку, молча, с достоинством, как настоящие цивилизованные люди.
Потом касик удалился, и Колумб долго смотрел ему вслед. Он видел, как молодого касика понесли на носилках, а его маленький сын удобно устроился на плечах своего дядьки, старого индейца…
Колумб собирался дальше исследовать остров, но тут произошла беда: флагманская каравелла «Санта-Мария» по недосмотру кормчего основательно села на мель.
С помощью услужливых индейцев моряки перетащили на берег все самое ценное, а остов каравеллы Колумб решил использовать для постройки крепости, с башнями, рвами и пушками — все, как полагается. Это был недоброй памяти форт Навидад!
Сам Колумб пересел на «Нинью», свой любимый корабль, ходкий и ловкий, а часть своего экипажа оставил в форте; кстати, многие испанцы хотели остаться здесь, надеясь, как видно, разбогатеть.
И тут вдруг объявилась «Пинта». Мартин Алонсо Пинсон явился к адмиралу и старался оправдать свое долгое отсутствие чистейшей случайностью, Колумб этому не верил, но ссориться с испанским грандом здесь, у берегов чужой земли, далеко от дома, он не хотел. Это было неподходящее время, неподходящее место для ссор. Тем более, что ничего нельзя было ни поделать, ни изменить. И они вместе 16 января 1493 года поплыли в Испанию.
Атлантический океан был по-прежнему ласков и приветлив. Попутный ветер весело гнал каравеллы; они удачно проскочили полосу штилей, а затем, все так же быстро, пересекли Саргассово море, этот «странный волнистый луг»; и за кормой тихо шелестели водоросли, и ночью ярко светила луна. Особенно хорошо шла «Нинья». Она летела словно на крыльях. «Пинта» двигалась медленней из-за неисправности бизань-мачты, и Колумб по этому поводу не без язвительности замечает: «Если бы Мартин Пинсон приложил столько стараний в поисках надежной мачты в Индии (где было много мачтового леса), сколько проявил он в надежде наполнить чрево корабля золотом, он несомненно смог бы установить на каравелле крепкую мачту».
Когда корабли подходили к Азорским островам, погода резко ухудшилась, стало холодно, задули противные ветры, и наконец разыгралась страшная буря. Снова исчезла во время бури «Пинта», и теперь в случае катастрофы одинокие корабли были предоставлены каждый своей судьбе. В тот год зима выдалась на редкость суровой, штормовой, холодной. Замерз даже такой теплый порт, как Генуя; сотни кораблей терпели бедствие, и десятки не могли выйти в море из-за беспрерывных штормов. Как будто бог морей Нептун разгневался на Колумба, осмелившегося потревожить его покой в Атлантике, и теперь мстил ему, встречая на пороге родного дома страшнейшими бурями.
Маленькую «Нинью» безжалостно трепали ураганные ветры; громадные волны,
И тогда ему пришла в голову мысль сделать краткий отчет об экспедиции, положить его в маленькую деревянную бочку, запечатать ее и бросить в море. Может быть, волны и течения выкинут ее на берег, и тот, кто найдет ее и вскроет, узнает, что бумаги следует передать королям испанским.
Колумб так и сделал, но бочонок этот так никогда и не был найден. Впрочем, это уже было и неважно, потому что маленькая «Нинья», после долгой и отчаянной борьбы с разбушевавшимся морем, в конце концов добралась до берегов Испании к вошла в порт Палос. И очень скоро здесь же появилась и «Пинта». Как оказалось, Пинсон-старший шел где-то неподалеку от «Ниньи», несколько уклонившись в сторону и тем самым избежав бурь. «Пинта» попала к северным берегам Испании и лишь потом направилась в порт Палос, где, к своему великому удивлению, Пинсон обнаружил флагманский корабль.
Так в марте 1493 года закончилось первое плавание Христофора Колумба, открывшего американские острова в Карибском море, но твердо верившего в то, что он всего-навсего нашел новый морской путь в Индии.
О люди, пришедшие с неба!
Счастливым было возвращение Колумба в Испанию. Его встречали с восторгом и пышностью. Вся Барселона, где в то время находился двор испанских королей, вышла на улицу посмотреть на красочное шествие, на самого Колумба и его товарищей, на свиту из несчастных индейцев из племени таинов, которых вскоре истребили полностью на их родине «доблестные» испанцы. Необычна была прекрасная внешность индейцев, пышные перья на голове, удивительные пестрые попугаи, притихшие от шума большого города.
А потом прием во дворце, парадный обед, решение знаменитой задачи о «колумбовом яйце». Вы знаете ее? Говорят, Колумб спросил: может ли кто-нибудь заставить яйцо стоять на кончике и не падать? Ни у кого это не получилось. Тогда Колумб взял и прихлопнул кончик яйца, кожура примялась, и яйцо осталось стоять.
Было это или не было, или просто придумано позже и ему приписано — неважно. Важно, что это ему приписали, а значит, считали его человеком находчивым и хитроумным.
Да, то были счастливые дни!
Но как бы Колумба ни пригревали в Испании лучи славы, его тянуло в море, к новым путешествиям, открытиям, исследованиям.
И вот в конце сентября 1493 года отправляется новая экспедиция, громадная, на семнадцати кораблях. Теперь нет недостатка в желающих посетить Эспаньолу и обосноваться там на поселение — таких диковинных рассказов наслушались испанцы от моряков Колумба.
Полторы тысячи будущих поселенцев плыли с Колумбом, мечтая о райской жизни под синими небесами Индий, о золоте и жемчуге, о рабах-индейцах, которые будут повиноваться малейшему движению руки и считать за счастье прислуживать благородным кабальеро.