Как перевирают историю Великой Отечественной. Нам «промывают мозги»!
Шрифт:
Ну, а поскольку просто так взять да и послать «Дядюшку Джо» рискованно и не соответствует имиджу благородных джентльменов, требуется весомый повод. Разгром крупнейшего на сей момент каравана для СССР – как раз то, что надо! И, похоже, своей цели лондонские хитрецы достигли. Как отмечают в своём исследовании «Военно-воздушные силы Великобритании во Второй Мировой войне» Д. Ричардс и Х. Сондерс, «намечавшаяся отправка конвоев в Россию была временно отложена». Само собой, Гамильтон, Брум и Джонси благоразумно промолчали о негласных распоряжениях начальства. А своевременно скончавшийся через несколько месяцев после гибели PQ-17 лорд Паунд выступил в роли чрезвычайно удобного козла отпущения.
Старик Черчилль не скрывал своего торжества. За три дня до выхода предыдущего каравана PQ-16 сэр Уинстон, уступив давлению Сталина и Рузвельта, 18 мая 1942 года писал генералу Исмею, что если он не выйдет, Британия потеряет влияние на союзников, но операция будет оправдана, если
«В случае с последним конвоем под номером P.Q.17 немцы, наконец, использовали свои силы таким способом, которого мы всегда опасались, – писал Черчилль Сталину 18 июля 1942 года. – Они сконцентрировали якобы собирающиеся с ней сражаться крейсера и эсминцы эскорта мчатся в противоположном направлении мимо Шпицбергена свои подводные лодки к западу от острова Медвежий, а свои надводные корабли держали в резерве для нападения к востоку от острова Медвежий.
Пока германская эскадра идёт на перехват конвоя PQ-17 у берегов Норвегии…
Окончательная судьба конвоя P. Q. 17 ещё не ясна. В настоящий момент в Архангельск прибыли только четыре парохода, а шесть других находятся в гаванях Новой Земли. Последние, однако, могут по отдельности подвергнуться нападению с воздуха. Поэтому в лучшем случае уцелеет только одна треть.
Я должен объяснить опасности и трудности этих операций с конвоями, когда эскадра противника базируется на Крайнем Севере. Мы не считаем правильным рисковать нашим флотом метрополии к востоку от острова Медвежий или там, где он может подвергнуться нападению немецких самолётов, базирующихся на побережье. Если один или два из наших весьма немногочисленных мощных судов погибли бы или хотя бы были серьёзно повреждены, в то время как «Тирпиц» и сопровождающие его корабли, к которым скоро должен присоединиться «Шарнгорст», остались бы в действии, то всё господство в Атлантике было бы потеряно. Помимо того, что это отразилось бы на поставках нам продовольствия, за счёт которых мы существуем, это подорвало бы наши военные усилия и прежде всего помешало бы отправке через океан больших конвоев судов с американскими войсками, ежемесячно доставляемые контингенты которых скоро достигнут приблизительно 80 000 человек, и сделало бы невозможным создание действительно сильного второго фронта в 1943 году. (Поскольку американские контингенты в этот период отправлялись только в Англию, речь идёт именно о реально открытом 6 июня 1944 года втором фронте во Франции, а не о высадке 9 июля 1943 года в Сицилии, куда американские войска были направлены из Северной Африки – Ю.Н.)
Мои военно-морские советники сообщают мне, что если бы они располагали германскими надводными, подводными и воздушными силами при данных обстоятельствах, то они гарантировали бы полное уничтожение любого конвоя, направляющегося в Северную Россию. До сих пор у них нет никакой надежды на то, что конвоям, которые попытались бы пройти при постоянном дневном свете, повезло бы больше, чем P.Q. 17. Поэтому с очень большим сожалением мы пришли к заключению, что попытка направить следующий конвой P.Q. 18 не принесла бы Вам пользы и нанесла бы только невозместимый ущерб общему делу». («Переписка Сталина с Черчиллем и Этли, Рузвельтом и Труменом во время Великой отечественной войны»)
Перед нами подлинный шедевр демагогии. Британский премьер не притворяется, лишь когда пишет, что не собирается снижать калорийность питания соотечественников ради какого-то Сталинграда. Зато остальное…
Сэр Уинстон размахивает перед носом Сталина морковкой открытия Второго фронта во Франции, который на самом деле никто не собирался открывать в 1943 году, и сам британский премьер – особенно! Черчилль беспокоится, что суда конвоя по отдельности подвергнутся бомбёжкам после того, как его же адмиралы оставили конвой без защиты и рассредоточили его! Он лжёт, что с гибелью или повреждением хотя бы одного британского линкора господство в Атлантике перейдёт к немцам, хотя кроме английских супердредноутов и крейсеров там действуют американские, от услуг которых британцы отказались сразу же после разгрома PQ– 17, ибо на самом деле ни «Тирпица», ни «Шарнхорста» не боялись. По свидетельству ведущего американского военно-морского историка Стефена Роскилла, когда к сентябрю 1942 года в состав эскадры Товея, кроме «Дюк оф Йорка», вошли однотипные линкоры «Хоу» и «Энсон» – «Вашингтон», «Уичита» и «Тускалуза» получили возможность уйти на другие театры военных действий. Вскоре оба крейсера прикрывали высадку союзников в Северной Африке, а линкор отправился на Тихий океан, где доказал мощь своих орудий, легко утопив японский линейный крейсер «Кирисима».
Как
Сэр Уинстон всего лишь честно отражал взгляды большинства своих избирателей, чью позицию лучше всего высказал безымянный моряк с бросившего транспорты тральщика «Хэлсион». Увидев, как подбитый советский танкер «Азербайджан» охвачен пламенем, а его экипаж, наполовину состоявший из женщин, пытается потушить пожар, морячок радостно заорал: «Парни, выбирайтесь скорее наверх! Потрясное зрелище! Сейчас танкер накроется!» (П.Лунд. «Конвой в ад»).Не скажу ни одного плохого слова в адрес этого славного морячка, равно как Черчилля, Рузвельта и откровеннее всех сформулировавшего американскую политику Трумэна. С точки зрения стратегических интересов своих стран они действовали совершенно правильно, и возмущаться этим глупо. Надо просто принять такое поведение как данность и самим пойти тем же путём. Чтобы спокойно любоваться потрясным зрелищем, наподобие падения башен Всемирного Торгового центра 11 сентября 2001 года. Полюбовавшись, прикинуть доход от последующего роста цен на энергоносители в результате нынешних и грядущих войн НАТО с арабскими странами. Пересчитать выручку от торговли с обеими враждующими сторонами и вспомнить чрезвычайно уместные в данной ситуации слова старины Трумэна: «Пусть они убивают друг друга как можно больше».
Глава 13 Арифметика предательства
Обсуждая советский коллаборационизм в годы Великой Отечественной войны, историки как «демократической», так и «патриотической» ориентации обычно выдвигают два тезиса. Во-первых они утверждают, что Европа того времени ничего подобного не знала, а во-вторых, объявляют массовую службу граждан СССР гитлеровским оккупантам исключительным явлением российской истории. Мол, пока страной правили не безбожные большевики, а православные цари-батюшки, случались разве что отдельные ренегаты типа князя Курбского, а так весь народ радостно умирал за Веру и Отечество.
Анализируя второе утверждение, сразу хочется вспомнить московских бояр, присягавших в Смутное время польскому королевичу Владиславу, но к ним придётся проявить снисходительность. Приглашение иноземцев на престол для Европы тех лет-явление вполне нормальное, а в условиях Смуты XVII века Владислава с некоторой натяжкой можно считать столь же «законным», а вернее, беззаконным царём, что и Василия Шуйского с Лжедмитриями. Поэтому перейдём в следующее столетие и рассмотрим несколько эпизодов отношений России с откровенно враждебными государствами в то время, когда её возглавлял легитимный монарх, чьи права на престол никем не оспаривались.
Итак, 1708 год – разгар Северной войны. Армия шведского короля Карла XII переходит Днепр у Головчина и вторгается на российскую территорию. А в это время в тылу у Петра I поднимаются сразу три лихих атамана. Бежавший с Дона Кондратий Булавин двинулся на столицу Войска Донского Черкасск. В самой Сечи запорожский вожак Константин Гордиенко открыто переходит на сторону шведов вместе с гетманом Левобережной Украины Иваном Мазепой.
В советской историографии Мазепу принято было считать предателем, Булавина – борцом за права трудового народа, а Гордиенко почти не упоминать, но на самом деле все они были равно готовы сотрудничать со злейшими врагами России. Потерпев поражение от лояльного Петру атамана Лукьяна Максимова, Булавин бежит в Запорожскую Сечь и предлагает местным казачкам присоединиться к нему, а заодно обратиться за помощью к крымскому хану. Кошевой атаман Тимофей Финенко отказывает Булавину, но запорожцы его скидывают, меняют на Гордиенко и дают донскому гостю тысячу отборных хлопцев. С их помощью Булавин громит и казнит Максимова, берёт Черкасск, а потом присоединившиеся к нему батьки Драный, Голый и Беспалый захватывают Царицын, осаждают Саратов и Азов, доходя порой до Тамбова и Пензы. Письмо булавинцев турецкому султану, в отличие от легендарного текста запорожцев, содержало не предложение раздавить ежа голым задом. Наоборот, казачки били челом, просили поддержать против клятых москалей и обещали помочь с возвратом Азова.
Столь же верноподданические цидульки строчил Мазепа марионетке Карла XII – польскому королю Станиславу Лещинскому. Позабыв об украинской самостийности, борцом за которую его почему-то считают поклонники, гетман называл себя смиренным рабом Лещинского, испрашивал у него должность польского наместника в Литве и Белоруссии. Таким образом, в лице пана Мазепы мы имеем редкое явление холуя в квадрате.
В руках мазепинцев оказывается гетманская столица Батурин, важная крепость Переволочна и другие стратегические пункты. Благодаря оперативности ближайшего царского сподвижника Александра Меншикова, Батурин с его запасами продовольствия и боеприпасов не достался шведам. Затем пали Запорожская Сечь и Переволочна.