Как победить страх. 12 демонов на пути к свободе, счастью и творчеству
Шрифт:
Риск не всегда заканчивается шампанским, но без риска часто невозможен и успех.
Обезоруживаем одиннадцатого демона
Если вооружиться самоиронией, посмотреть в глаза демону и узнать, что самое страшное может случиться, если опасения насчет провала или успеха оправдаются, бороться с одиннадцатым демоном окажется не так уж сложно. Особенно если вы решили, что можете себе позволить тратить время не только на самое главное и необходимое, но и личное творчество для самого себя. Важен сам процесс, а не его плоды: это знание –
Вот в России за десять лет меняется все, а за двести – ничего, и начинаешь задумываться, что важен сам путь, а не результат.
О пользе бесполезных занятий
Пример на удивление бессмысленного занятия, скажет кто-то, – паломничество. Люди верующие же начнут горячо спорить. Давайте попробуем понять, зачем идут странники.
Рассмотрим, к примеру, паломников, бредущих по пути святого Иакова по Северной Испании. Их цель – город Сантьяго-де-Компостела. В католическом мире по популярности маршрут уступает только пути в Иерусалим и Рим.
По библейской легенде, останки мученика сложили в Святой земле в лодку. Плавали они плавали по морям и чудом доплыли до севера Испании – до берега устья реки Ульи, на котором позже и построили город Сантьяго-де-Компостела. В нем хранятся мощи святого, ставшего покровителем Испании. Удивительно, но каждый год путь святого Иакова проходит больше тринадцати тысяч человек со всего мира. Они идут пешком восемьсот километров. Паломники проходят в день по 30–40 километров. Они едят и ночуют только в специальных копеечных гостиницах. Особым испытанием становится выбор вещей для этого пути и выбор спутника. Иногда на паломников нападают воры или собаки, но по дороге встречаются и те, кто по доброте или для отпущения грехов заботится о пилигримах. Представьте только, сколько можно узнать о себе и своих отношениях с миром за время такого удивительного путешествия. Надеюсь однажды пройти этот путь.
Однако любой психолог скажет: чтобы узнать себя, не обязательно ехать далеко и проходить сотни километров. Достаточно взять лист бумаги и начать писать. Или рисовать. Или же открыть кондитерскую. В процессе мы заново узнаем себя. И мы получаем эти знания вне зависимости от того, чем закончится начинание: смятым листком в мусорном ведре или контрактом на десятки тысяч.
Однако встреча с самим собой – опасное приключение. Не потому ли так мало людей на нее решаются? Задумайтесь, готовы ли вы, к примеру, провести неделю в полном одиночестве и тишине? Страшно?
Мой хороший знакомый раз в год уезжает в монастырь и молчит там в медитации по двадцать дней. Говорит, что для него это лучший способ перезагрузить сознание, освободиться от влияния мира. Единственное, что монахи рекомендуют думать своим гостям в дни медитаций, – это «вдох и выдох». Нужно следить за своим дыханием и отгонять другие мысли. Особенно беспокойным советуют медленно ходить и дышать. Вдох – один шаг, выдох – второй. И так двадцать дней. Любопытно, страшно и завораживающе интересно. Те, кто рискнул и кому понравилось, узнают, что путь важнее цели, и больше не останавливаются.
Когда я смотрю на картины художника русского происхождения, друга Матисса, кавалера ордена Почетного легиона Леопольда Сюрважа,
Другой пример – сотни вышитых подушек моей соседки. Она прекрасно знает, что ее вышивки по трафаретам не представляют ценности, в отличие от удовольствия от времени, проведенного за пяльцами.
Последняя уловка одиннадцатого демона
Единственный козырь, который демон может вытащить из рукава, – это напоминание о том, что вы многое уже перепробовали и каким только делом не занимались, но ничего окончательно так и не выбрали. Демон говорит: «Помнишь, в первом классе ты собирала фантики от жвачек? Во втором марки. В пятом – училась выжигать. После развода ты записалась на танцы. Купила – и это уже ни в какие ворота не лезет – барабанную установку. Месяц пугала соседей. Лучше бы резину поменяла и не попала бы в ту аварию. Ты выбрасывала деньги и время на желаемые занятия, но все бросала, и вообще, становилось ли от них лучше?»
Вы вздыхаете и признаете, что многие, если не все предыдущие попытки найти свое дело закончились провалом. Меня часто спрашивают: я раньше делала то, что хотелось, но мне не понравилось. Может, больше не стоит пробовать?
Что ответить? В одном из ресторанов в Японии мне принесли меню только на японском. Я покрутила листок с иероглифами и указала пальцем в первые попавшиеся блюда. Суп и суши оказались отличными, а салат – слишком острым. Как вы думаете, стоило ли мне вообще отказаться от глупой затеи есть во время поездки на одном лишь основании, что я сделала неудачный выбор? Как я могу узнать, люблю ли я новый сорт сыра, пока его не попробую? Точно так же мы не можем знать, подойдет нам занятие или навсегда вызовет отвращение, до тех пор, пока не займемся им. Внешний вид и запах бывают обманчивы. Так что пробуйте.
Почему же так тяжело понять, что будет вкусно, а что захочется выплюнуть? Беда в том, что в нашем обществе принято доверять маме, учителям, начальнику, правительству гораздо больше, чем собственным инстинктам. Сколько раз нас прерывают в тот самый момент, когда мы на всех парах летим на велосипеде («Стой! Ты же свернешь себе шею!»), пишем роман в десять лет («Ты шутишь? Тоже мне Лев Толстой!»), хотим приготовить новое блюдо («Ой, только не надо переводить продукты!»). Мы останавливаемся на полушаге, полуслове, полужелании. Неудивительно, что исследовательский интерес со временем сменяется паническим страхом что-то пробовать или менять.
Представьте себе котенка, который движим инстинктом научиться залезать на дерево. А кошка сталкивает его лапой с ветки и говорит: «Стоп! Что ты делаешь? Ты еще маленький», или «Стой! В нашей семье по деревьям никто не лазит», или «И куда ты собрался, а? Посмотри на дерево и на себя!», или «Какой из тебя дереволаз? Издеваешься? Вот твой дедушка…», или «Пойди лучше залезь на стол хозяйки и притащи куриную ногу. А то от тебя никакой пользы», или «Нет, мы, белые коты, лазаем только по елкам», или «Лучше иди учись летать. Или выучи птичий язык. Нырять научись, в крайнем случае. Какие деревья?»