Как поступить в американский университет и обучаться в нём бесплатно
Шрифт:
Теперь прикинем, во что вам обойдётся содержание машины. По этому вопросу я не имею чёткой информации, так что придётся оценить лишь порядок величины со слов коллег и знакомых. Бензин в Штатах не очень дорог, но всё же горючее, масло, тасол и ремонт обходятся для подержанной машины в среднем в сто долларов в месяц. Примерно столько же составляет страховой взнос, но для молодёжи, не достигшей 25 лет (т. е. неопытных водителей), взнос повышен, и вам, возможно, придётся платить больше. В главе девятой мы подсчитаем ваш бюджет, а пока запомните эту цифру – двести долларов в месяц съест ваш автомобиль.
Расскажу историю о двух американских водителях такси. Ездил я с ними в Вашингтоне, всего два раза, так как мои командировочные доллары были всё наперечёт; и ездил по той причине, что мне полагалось не только сделать сообщение на конференции, но и получить у одной из американских организаций довольно хрупкое оборудование для моего института и доставить его в Ленинград.
Итак, из первого лирического отступления вы помните, что я прибыл в Нью-Йорк, встретился с дядюшкой, покрутился с ним тут и там, но в Сентрал Парк не попал – и в расстроенных чувствах укатил в Вашингтон на свою конференцию. Ехал я поездом «Амтрак», который ходит от Бостона через Нью-Йорк, Филадельфию и Балтимор до Вашингтона; между Бостоном и Нью-Йорком примерно 350 км., и ещё столько же – от Нью-Йорка до Вашингтона. Поезд сидячий, с удобными авиационными креслами и идёт довольно быстро – не экспресс Токио-Осака, но всё же доехал я до американской столицы часа за четыре. Каждый дюйм всех трёхсот пятидесяти километров вдоль атлантического побережья был застроен, и всё это пространство являло собой единый город; где здания повыше, те места звались Нью-Йорком, Филадельфией, Балтимором и Вашингтоном, а где пониже – была, значит, сельская местность или одноэтажная Америка. Отметив этот любопытный факт, я сошёл с поезда и очутился на вокзале в Вашингтоне.
В поезде ехали всякие люди, и белые, и чёрные, но белые вдруг куда-то подевались, и оказался я окружённым одними чернокожими американцами, будто попал не в Вашингтон, а, скажем, в Луанду. Потом мне объяснили, что в Вашингтоне чуть не половина цветного населения, так как это город чиновников, а негры, согласно нынешней американской традиции, имеют преимущество перед белыми при поступлении на государственную службу и в иных областях.
Итак, ещё раз подивившись, я вышел на привокзальную площадь и сел в такси. Водитель был, разумеется, чернокожий, и он незамедлительно доставил меня на окраину Вашингтона, в пригород Роквилл, в мою роскошную гостиницу, которая называлась «Holiday Inn Crowne Plaza» и находилась в тридцати километрах от вокзала. Шофёр попался мне молодой, но уж больно мрачный, и разговорить его никак не удавалось: то ли он меня не понимал (а говорю я по-английски в самом деле неважно), то ли видел во мне потомка белых рабовладельцев, то ли был вообще на жизнь обижен. Так, в угрюмом молчании, и закончилась наша «поездка без разговоров», и обошлась она мне в 23 доллара.
Через несколько дней, когда конференция завершилась, я собрался отправиться со своим багажом на вокзал и попросил служажего отеля заказать мне такси. «У нас есть свои машины, сэр», – проинформировал меня служащий (конечно, тоже чернокожий), и к нужному часу, минуте и секунде машина уже стояла у подьезда, и выглядела она немного побольше, чем прежнее такси. Водителем оказался белый старичок лет семидесяти, и не успел я устроиться на сиденье, как мы с ним были уже по именам и на «ты». Узнав, что я из Ленинграда и впервые в Вашингтоне, он предложил прокатить меня по городу, но я отказался, заметив, что денег лишних нет, и поезд ждать не будет. «Хорошо, – сказал старичок, – лишних денег сверх прейскуранта не надо. Я тебя прокачу почти обычным маршрутом, но по дороге у нас будет Белый Дом, монумент Вашингтона, Капитолий и ещё много интересного. Вот Пентагон останется в стороне, но я покажу, в какой.»
И он мне всё показал и объяснил, и ехали мы не дольше, чем с тем молодым негром, но эта «поездка с разговорами» на машине отеля стоила мне 45 долларов. Такой уж порядок в Америке: сколько заплатил, такой товар и получаешь. Даже если речь идёт всего лишь о поезке на такси.
Закончив с воспоминаниями, обратимся к делу и поговорим о компьютерах. Если вы – представитель точных наук, то я, быть может, не скажу вам ничего нового, но гуманитариям, медикам, юристам и будущим бизнесменам стоит прочитать этот раздел.
Отмечу, что в двадцатом веке никакие отрасли знания не развивались столь стремительно, как кибернетика, микроэлектроника и программирование. Первые ламповые компьютеры появились в пятидесятых годах, назывались тогда ЭВМ (электронно-вычислительные машины) и занимали зал площадью сто или двести квадратных метров. Сам я приобщился к программированию в двадцать лет, на четвёртом курсе университета, и работал ещё на легендарной М-20, одной из последних ламповых машин; потом пошли ЭВМ второго, третьего и так далее поколений, на интегральных схемах, на БИСах и СБИСах – БЭСМ-3М, М-220, М-6000, СМ-1, 2, 3 и 4, отечественные и зарубежные персоналки типа ИБМ; а потом забылось и понятие поколения, и слово «ЭВМ», и перфокарты, и перфоленты, и язык Алгол, и многое другое – и появился Его Величество Компьютер. Мог ли я тридцать лет назад, переступая порог обширного зала М-20, предвидеть, что когда-нибудь на моём столе окажется неизмеримо более мощный компьютер, и что я буду его использовать в качестве пишущей машинки и станции сверхбыстрой почтовой связи? Когда я думаю об этом, то сожалею, что начал писать фантастические романы в пятьдесят лет, а не в двадцать.
Но общая архитектура компьютера с тех пор не изменилась.
Должен вам сказать, что основные узлы этой архитектуры имелись уже в самом первом вычислительном устройстве, спроектированном и построенном Чарльзом Бэббиджем, английским математиком из Кембриджа, ещё в первой половине прошлого века. Разумеется, его машина была механической, а не электронной, но в ней имелись процессор, оперативная память и устройства ввода. Во всём мире Бэббиджа считают первым проектировщиком вычислительных машин, ибо он ближе всех подошёл к устройству, которое мы сегодня называем компьютером. Интересно, а кто же был первым программистом? Женщина, друзья мои, обаятельная женщина, графиня Лавлейс, добрый гений Чарльза Бэббиджа. Так что программирование – традиционно женская профессия, да ещё с налётом британского аристократизма.
После этих исторических замечаний, рассмотрим основные узлы компьютера.
Процессор является главным компьютерным модулем; во-первых, именно он производит все арифметические и логические операции (выполняет команды программы), а, во-вторых, все остальные модули связаны друг с другом через процессор. Скорость его работы очень велика – он производит сотни тысяч/миллионы операций в секунду.
Оперативная память, состоящая из отдельных ячеек – второй по важности модуль компьютера. В оперативной памяти хранится исполняемая программа, и записана она там покомандно в ячейках в двоичном коде. Процессор выбирает команду за командой на свои регистры и выполняет их – тем самым выполняя и всю программу. Объём оперативной памяти сравнительно невелик, зато скорость обмена с процессором очень высока; это – «быстрая» память. Кроме программы или программ (последовательности команд), в ней могут ещё лежать данные – числа и символы (например, численные массивы, буквенные массивы – тексты на различных языках, особым образом закодированные изображения – картинки). Все эти данные – программы, тексты, массивы чисел или логической информации – организованы в некие функциональные блоки, имеющие определённые имена; такой блок называется файлом или записью.
Твёрдый магнитный диск (МД, так называемый «винчестер») является устройством долговременной памяти, встроенным в компьютер. На нём тоже хранятся файлы программ и данных, но процессор не может непосредственно отработать программу, которая находится на МД; для этого её сначала нужно считать и переписать в оперативную память. Таким образом, МД представляет собой долговременное хранилище, в котором находится множество программ и данных, ожидающих, когда их вызовут в оперативную память для исполнения и использования. Ёмкость МД велика и обычно в сто раз превосходит ёмкость оперативной памяти, но время доступа гораздо больше; это – «медленная» память.
Гибкие магнитные диски (ГМД или дискеты), лазерные диски, магнитная лента тоже являются различными типами долговременной памяти с большим временем доступа, предназначенной для хранения всевозможных файлов. Ёмкость у них разная – как правило, меньше, чем у МД, а для некоторых типов устройств – меньше, чем у оперативной памяти. Но главное их достоинство в ином – они могут быть физически введены в компьютер (вставлены в щель дисковода или в магнитофонный модуль) и выведены из него. Значит, с этих транспортируемых носителей можно переписать через процессор на МД программы и данные, а также совершить обратную операцию – списать данные со своего компьютера. Значит, эти носители обеспечивают обмен между разными компьютерами, и обмен этот такого типа: пришёл в магазин, купил дискету с нужной программой (или списал её с машины приятеля), сунул дискету в карман, вернулся домой, ввёл её в свой компьютер. Я надеюсь, читатель, что вы видели лазерный диск или дискету диаметром 3,5 дюйма и понимаете, что в вашем кармане таких дискет поместится два десятка.