Как познать Бога. Путешествие души к тайне тайн
Шрифт:
Как обрести Бога?..
Через приятие себя.
Во внутреннем мире случаются свои ураганы, но куда страшнее его сомнения. Невозможно далеко пойти, когда ты сомневаешься в самом себе, ибо твое истинное Я — это единственная опора. Поддержка извне утратила надежность. В обыденной жизни такую утрату сочли бы ужасной.
На четвертом этапе, однако, все подпорки отбрасываются.
С младых ногтей ощущение безопасности всем нам даровало присутствие мамы, отца, затем наличие друзей, супруга и собственной семьи; эти привязанности отражают пожизненную потребность в поддержке.
На четвертом этапе вся структура, обеспечивающая такую поддержку, рушится — человек остается один на один с собой и вынужден помогать себе изнутри своего Я. Путем к Богу становится приятие себя. И если для этого нужно отказаться от старых систем поддержки, человек охотно платит эту цену. Душу направляет в ее путешествии внутреннее влечение, требующее своей реализации.
Какова природа добра и зла?..
Добро — это ясность, видение истины.
Зло — это слепота, отрицание истины.
Со стороны человек, пребывающий на четвертом этапе, покажется отрекшимся от мира. Если разрушены социальные связи, то не остается и социальной роли. Сокровенных озарений, как правило, общество не приемлет; в них видят безумие, ересь или криминал.
Для четвертого этапа добро — это ясность ума, дарующая способность видеть истину. Зло — это слепота и невежество, которые заслоняют истину от взора.
Истина становится искомым, и никто не в силах тебя удержать. Благо — оставаться верным своим поискам, зло — увести тебя с твоего пути. Для Сократа, например, даже смертный приговор не стал препятствием. Когда ему предложили спастись, он отказался. Для него было бы злом предать самого себя. Выпив свою чашу с ядом, Сократ умер предателем для государства, но остался до конца верен себе: вот поступок, продиктованный высшим благом.
В чем моя жизненная задача?..
Выйти за пределы двойственности.
Я приберег тему греха до того момента, пока мы не разберемся получше в том, что такое внутренний мир. Грех — тема непростая. Поскольку все мы с детства не идеальны, то все несем на себе печать вины и стыда.
Грех можно определить как неправильное действие, оставляющее впечатление. На Востоке любое действие или поступок, оставляющий след, называют кармой; это более широкое определение по сравнению с грехом, и оно не включает в себя составляющую нравственной вины. Карма может быть благой либо дурной и все равно оставлять некий импринт.
Бог четвертого этапа, желающий нашего спасения, видит грешников и святых в едином свете и все дела их как равные. Такая мера вещей возмущает. Общество существует для того, чтобы установить черту между хорошим и плохим, но не стереть ее. Когда Иисус сократил сотни иудейских законов до двух — «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» и «Возлюби ближнего своего, как себя самого», — хорошие люди из Его окружения сочли Его либо сумасшедшим, либо законопреступником.
Однако Он, напротив, был как нельзя более вменяем. Одним лишь высказыванием «Что посеете, то и пожнете» Иисус лаконично передал суть закона кармы. Он не говорит, что все проступки сойдут с рук сотворившим их, Он, наоборот, ссылался на высший духовный закон: твои сегодняшние деяния определяют твое будущее. Это куда более важно, чем просто выявить грех.
К чему тогда приравнивается прощение греха? Найти ответ на этот вопрос — задача данного этапа. Спасенная душа предстает обновленной и незапятнанной. Согласно закону кармы, достичь этого состояния невозможно, ибо круговорот деяний и сбора плодов их вечен.
В теории, по крайней мере, ответ прост: человек очищает душу, обращаясь к Богу. Бог выше кармы, поскольку Он Единственный, Кто за пределами Космоса.
Нет нужды в том, чтобы вовсе отменять действие закона кармы. В миг утреннего пробуждения грешник и святой находятся у одной и той же черты. Эта черта лежит вне воздаяния и наказания. Задача четвертого этапа — отыскать это место, держаться его и всегда пребывать там.
Когда сия задача выполнена, двойственность исчезает. В терминах христианства душа освобождена и вернулась к невинности.
В чем моя самая большая сила?..
В озарении.
Что мне больше всего мешает?..
Заблуждение.
Смысл странствия души — освободиться от привязанностей. Они не отпадают все одним махом, и не все привязанности одинаково крепки. Вполне нормально достичь глубоких прозрений относительно своей сущности и по-прежнему ощущать стыд или вину — словно нашаливший ребенок.
На четвертом этапе нужны новые тактики. Никто извне не даст готовых рецептов. Препятствия преодолеваются благодаря подсказкам собственной интуиции. На четвертом этапе может случиться лишь одно главное озарение и единственное заблуждение. Озарение это состоит в том, что все устроено именно так, как и должно быть; заблуждение же в том, что мы будто бы совершили непростительные ошибки. В глазах Господа все души невинны. По той же причине мы все заблуждаемся, продолжая цепляться за прошлые ошибки. Они не могут запятнать наши души, и их побочный эффект — в виде вины, стыда и возмездия — со временем сотрется.
В чем мое самое сильное искушение?..
В иллюзии.
Каждый этап внутреннего роста дает больше свободы, чем предшествующий. Снять с себя оковы греха — огромное достижение четвертого этапа, но цена искупления — непрестанная бдительность.
Чтобы отказаться от понятий добра и зла, требуется больше, чем просто волевой акт. Это процесс непрекращающийся, и самообман тут недопустим. Нужно проделать много работы — в виде медитации, самосозерцания, принятия ответственности. Каждый следующий шаг следует тщательно выверять, ведь искушение податься вспять не отпускает ни на миг.
После долгой борьбы в деле верности себе приходит награда — переход на следующий этап осознания. На новом уровне проблема двойственности остается позади, и когда это случается, искатель чувствует, что искупление свершилось.
Существует уровень творчества, который выходит за рамки всего, о чем мы говорили до сих пор. Он открывается нам, когда интуиция преисполняется такой мощи, что ей необходимо выплеснуться наружу. Эта «супер-интуиция» управляет событиями и приводит желания в исполнение, словно художник работает не с холстом и красками, а творит на полотне самой жизни.