Шрифт:
Глава первая
Если бы кто-то когда-то сказал мне, что я влюблюсь в настоящего классического бабника, я бы рассмеялась «провидцу» в лицо.
Я родилась и выросла в семье с крепкими традициями. В семье, в которой такие понятия, как верность, любовь и взаимоуважение, — незыблемы. О них не нужно договариваться или напоминать, это «заводские настройки», основа всего, предполагавшаяся самими понятиями брака и семьи.
За прошедшее столетие в семье родителей, семьях их родителей, родителей их родителей и так далее, не было
Возможно, отчасти подобное положение вещей связано с тем, что семью никто не создавал слишком рано: все подходили к этому шагу обдуманно, в прочно осознанном возрасте. Так уж получилось, что женщины нашей семьи вступали в брак в двадцать семь лет, а мужчины женились ближе к тридцати. Никто ничего специального не делал, так получалось само собой. Исключением стал только мой старший брат Игорь, который женился в двадцать лет, ещё будучи студентом, но семья его была такой же крепкой, как у всех остальных.
Дедушка со стороны отца — военный, полковник в отставке. Бабушка всю жизнь посвятила мужу и семье. Они живут в Ленинградской области, и видимся мы с ними раз или два в год. В Питере живут и братья папы с семьями.
Мой папа, инженер, когда-то попал по распределению в наш город, и спустя три года, уже готовясь уехать обратно в Питер, познакомился с моей мамой. Она пришла работать в то же КБ после института. Папа влюбился и остался в родном городе мамы. Они встречались несколько лет и лишь потом, проверив чувства, поженились. Родители мамы, мои любимые бабуля и дедуля, тоже были инженерами. Сейчас они на заслуженном отдыхе, почти круглый год проводят на даче.
Я (кстати, приятно познакомиться, меня зовут Елена) окончила с золотой медалью физико-математический лицей, а затем технический университет, конечно, с красным дипломом. Поступила в аспирантуру и осталась работать научными сотрудником на кафедре прикладной механики.
В семье я младший ребёнок; два старших брата уже создали семьи и давно живут отдельно.
Когда мне исполнилось двадцать три года, я начала встречаться с Леонидом, кандидатом математических наук, старшим научным сотрудником кафедры прикладной математики. Лёне на ту пору было двадцать восемь. В общем, всё складывалось идеально: я всерьёз готовилась продолжить все добрые традиции нашей семьи. Мой вдумчивый и спокойный характер способствовал этому как нельзя лучше. Вообще, я была уравновешенной, флегматичной и холодноватой молодой женщиной.
Ровно до того момента, когда в моей жизни появился Глеб.
Глава вторая
Мне было двадцать пять лет, когда подруга Яна потащила меня на фотосессию, заказанную в честь того, что дочке Яны (и по совместительству моей крестнице) Варваре исполнился один год. Я упиралась, как могла, ибо терпеть не могу фотографироваться, но все мои потуги оказались напрасны: в субботу, в девять часов утра, мы приехали в какую-то жутко модную и элитную фотостудию.
Увидев
Декабрь перевалил за середину, и новогоднее настроение царило везде и всюду, в том числе, в фотостудии.
Из-за ширмы вышел среднего роста русоволосый парень, вежливо поприветствовал нас и велел переодеться в те костюмы, которые мы принесли с собой. Варя, при виде парня, запрыгала на руках у матери и разулыбалась наполовину беззубым ртом.
— Привет, красавица! — парень протянул Варе руку, и она ловко ухватила его за палец. Хозяин фотостудии улыбнулся, его карие глаза заблестели, а на щеках появились ямочки. Я заметила, как в его ухе сверкнула серьга. — Меня зовут Глеб. А ты Варя, да? Приятно познакомиться! Надевай бальное платье, принцесса, будем фотографироваться.
Мне очень не понравилось то, как Варя сразу к нему расположилась, я даже заревновала.
— Вы что, уже были тут? Варя знает его? — зашептала я в ухо Яне, снимая пуховик и поправляя его на плечиках.
— Нет, мы тут впервые. Договаривались по телефону. Я сама в шоке, Варька обычно очень настороженно относится к чужим, — Яна пожала плечами.
С «костюмами», которые Яна привезла с собой в чехлах, меня ждала очередная засада. Я приехала в джинсах и свитере с северным орнаментом, однако Яна безжалостно разрушила мои планы, достав из чехла длинное вечернее платье винного оттенка. Я начала спорить, Яна отвечала, и к нам подошёл Глеб, решивший выступить в роли третейского судьи.
Взяв плечики с казавшимся мне донельзя нескромным шедевром винного цвета, Глеб приложил платье ко мне и, склонив голову набок, долго рассматривал меня. Я почувствовала, как начинаю краснеть. Ну да, именно это мне сейчас и было нужно больше всего, — стоять перед Глебом с пылающей физиономией.
— Прекрасно подобранное платье, — констатировал он. — Напрасно вы спорите с подругой. Очень гармонирует с вашей стройной и миниатюрной фигурой, тёмно-каштановыми волосами и зелёными глазами. Только нужно снять очки, а губы сделать поярче на пару тонов.
— Куда ещё ярче-то?! — возмутилась я, стряхивая с себя оцепенение, охватившее меня от его голоса и внимательного взгляда.
Мне действительно казалось, что Яна и так переусердствовала с мейкапом.
— А ты не спорь, — Яна легко наступила мне на ногу. — Не спорь с мастером, ему виднее. Очки снимай лучше. И пойдём переодеваться.
Я возмущённо открыла рот, но, наткнувшись на внимательный взгляд Глеба, сочла за благо промолчать и подчиниться. В конце-то концов, это не моя фотосессия, и я не имею права бесконечно капризничать и тянуть одеяло на себя.