Как развалили СССР. Крушение Сверхдержавы
Шрифт:
Все эти малые народы (или многие из них) проявили высокую активность при создании Русского государства. К примеру, татары и башкиры, имеющие свою тысячелетнюю историю, да и другие народы, например, удмурты, якуты и т. д. И первые, и вторые, и третьи, и четвертые вместе с русскими вели войны против многочисленных противников, желающих покорить богатые территории Руси, по крайней мере начиная с писаной истории [40] .
Поэтому государствообразующими народами России – с точки зрения исторических, культурно-ценностных, национально-этических и политических предпосылок и условий – правильно считать все народы России, столетиями проживавшие на своих современных землях, это – их земля, их родина, как и Российская Федерация – родина всех ее народов.
40
См., напр.: Олжас Сулейменов. Аз и Я. Алма-Ата, 1979; Лев
Федеративный договор даже сегодня подвергается ложным толкованиям и непрофессиональной критике. Вот, например, один из таких критических подходов. Мой давний друг со студенческих времен в МГУ Гавриил Попов пишет, вспоминая некоторые факты из истории этого выдающегося документа:
«Когда готовили Федеративный договор, я, тогда еще мэр Москвы, говорил Б.Н. Ельцину, что этот договор повторяет в России модель СССР. Отличие только в том, что в СССР был «многоэтапный вариант»: союзные республики, автономные области, национальные округа, а теперь в России все национально-территориальные субъекты равноправны.
Я говорил Ельцину, что Россия – не итог договора ряда народов, она создавалась именно русскими, которые то добровольно, то силовыми методами включали новые национальные части в Россию. Поэтому Россия должна быть единым государством, а проблему ее народов надо решать совершенно на иных, чем территориальные, принципах.
Ельцин со мной не согласился. В итоге для одних народов рамки Федеративного договора оказались «не по плечу» большими, а для других – как Чечня или Татарстан – недостаточными. А третьим – евреям, полякам, грекам, корейцам, немцам и т. д. – вообще не нашлось места в структуре Российского государства. Расплата наступила сразу же – в виде войны в Чечне» [41] .
41
Г.Х. Попов. Предупреждение Марка Розовского. «Московский комсомолец», 29 октября, 2014. С. 4.
Марк Розовский активно выступил против расправы ельцинистов с Верховным Советом 3–4 октября 1993 года, резко критиковал Ельцина. Этой позиции он остается верен и сегодня.
Вроде бы логичное, здравое рассуждение, если бы не одно существенное «но». Весь пафос «беседы» имеет тревожные значения, поскольку Ельцин вообще не занимался Федеративным договором: ни он сам, ни его подчиненные, ни его правительство. Они там, в Кремле и в правительстве, не имели даже понятия о том, как идет эта сложная работа. Видимо, и Попов этого тоже не знал. А ситуация была тревожная: стараниями «демократов-реформаторов», уничтоживших СССР (8 декабря 1991 г.), зимой – весной 1992 года замаячила огромная тень, несущая гибель уже собственно молодой российской государственности. Как минимум четверть республик, областей, краев – уже не просто мечтали о «полном суверенитете» (не только Чечня и Татарстан); были провозглашены Дальневосточная, Сибирская, Уральская республики и т. д. У федерального Центра не было ни силового элемента, ни денег, чтобы нейтрализовать этот убийственный процесс, – нужны были только серьезные, терпеливые переговоры с лидерами регионов; Кремль и правительство безучастно наблюдали за ним. И лишь чрезвычайно активная позитивная деятельность руководства Верховного Совета привела к принятию Федеративного договора как концепции единства Российской Федерации, пусть даже с элементом «Договорной Республики». Не подписали только Чечня и Татарстан, но это уже было не особенно важным; был уверен – скоро и они подпишут. Подписание договора было выдающимся политическим, экономическим и социальным достижением, которое, кстати, мгновенно оценил Ельцин, позвонив мне и поздравив.
В ходе работы над проектом документа я десятки раз встречался с президентами республик и председателями их Верховных Советов, областных и краевых Советов, губернаторами, мэрами, выдающимися учеными-конституционалистами и иными влиятельными людьми, убеждая их принять активное участие в этой работе. И только мэр Москвы почему-то не принимал в этом участия; но, как он пишет, высказал свои опасения президенту, о которых он сообщает спустя более двадцати лет после события. Причем этот президент никакого участия в подготовке этого исключительно важного для судеб страны документа тоже не принимал, как и сам мэр Москвы Попов. Очень интересно, не правда ли?
Ну, хорошо, нашел мэр «слабое место» в этом договоре (хотя не в отмеченном им было его слабое место, а в совершенно другом, которое Г.Х. Попов «не заметил»). Спрашивается: а как надо было ему действовать? Да хотя бы сообщить тому должностному лицу, которое этим вопросом занимается, и изложить свое видение! Здесь, как видим, у автора нет позитивной позиции. Вообще-то говоря, всех тогдашних демократов-либералов роднила одна общая черта: беспощадно критикуя Горбачева, Рыжкова, а иногда – Ельцина, они никогда не выдвигали собственных идейных конструкций. Даже сегодня не нахожу ответа на эту их загадочную линию поведения – не могу убедить себя в том, что у них не было конструктивных идей. Например, зная хорошо Гавриила Харитоновича Попова со студенческих времен, всегда был уверен, что он – один из умнейших людей и талантливых экономистов страны. Но почему он никогда не предлагал их, например, руководству Верховного Совета? И, судя по его воспоминаниям, не предлагал и Ельцину. А его замечания в части некоторых положений Федеративного договора попросту неверны. Например, причина войны в Чечне – какое это именно отношение к договору? Да ровным счетом никакого. Об этом я много писал в книгах и, наверное, сотнях статей, говорил во множестве интервью.
Возможно, поэтому Ельцин отнесся к неожиданной отставке мэра, мне показалось, даже с каким-то облегчением. Когда я спросил Ельцина: «Почему вы отпускаете Попова?» – он ответил буквально следующими словами:
«Да пусть уходит! Все равно с него толку мало, «заболеет на две недели», а сам пишет очередную книгу!» Я был изумлен.
Другой вопрос: почему Попов, зная, что договор разрабатывается в Верховном Совете, не пришел ко мне (как другие) и не изложил свои сомнения, прекрасно зная, что эта проблема разрабатывается у нас, в Верховном Совете, а вовсе не президентскими людьми?
Но так или иначе, Федеративный договор явился важнейшим звеном, дополнившим многообразную деятельность Верховного Совета в 1992 году. Он сыграл огромную роль в «сцепке» регионов в единую государственно-территориальную целостность. Этого не понял Гавриил Попов, впрочем, как и многие другие аналитики политических событий того времени.
У меня была большая переписка с разными людьми – соотечественниками, и не только; я непрерывно получал письма и телеграммы из множества стран на самые разные сюжеты. Был один забавный случай: какой-то африканский журналист, присутствовавший на моей пресс-конференции, написал в популярной газете своей страны (тогда довольно процветающей) целый очерк обо мне, поместил цветную фотографию, сообщил, что русский спикер молод, холост. Ищет жену-африканку. Вся почта Верховного Совета недели две была завалена письмами от «невест», улыбающихся на всю Сахару на фоне пальм, страусов и прочей живости, – с подробными описаниями своей внешности, быта, семей, образования (большинство из них окончили английские колледжи).
Но это – экзотика. Большинство писем имело прозаический характер, связанный в том числе с обидами и тяжкими размышлениями о нелегкой жизни, разочарованиями в реформах. Я по возможности сам отвечал адресатам и пересылал должностным лицам для рассмотрения.
Но вот одно очень интересное письмо из Италии.
La Repubblica Editoriale S.p.A.
MOSCOW BUREAU
KUTUZOVSKIJ PROSPEKT
DOM 14, KV12
Tel. 2436778
Telex 413485 Rep. SU
Председателю Верховного Совета
Российской Федерации,
господину ХАСБУЛАТОВУ Р.И.
Уважаемый Руслан Имранович!
Несмотря на то что уже нет «железной занавеси», Запад и в частности Италия испытывают большой голод в получении достоверной и прямой информации вокруг того, что происходит в России.
Политические и экономические изменения в обществе, которые начались с момента провозглашения Перестройки, возбудили у всех газет и журналов большой интерес.
В результате этого интереса все ведущие западные средства информации расширили численность корпунктов в Москве. Кроме того, все чаще стали приезжать специальные корреспонденты по особым темам. Естественно, поток информации стал несравнимым с тем, который существовал в так называемые времена «застоя». Однако если разрешен вопрос о количестве, то качество передаваемой информации часто искажает реальное положение вещей. Это объясняется тем, что любой журналист, даже самый квалифицированный, видит то, что «хочет» видеть.
Мы считаем, что только прямая информация, а не та, пропускаемая через журналистские «фильтры», помогла бы нашему обществу глубже разобраться в тех сложных макропроцессах, которые происходят в вашем многонациональном государстве.
У нас сложилось впечатление, что Вы, Руслан Имранович, один из немногих политических и государственных деятелей современной России, который говорит прямым языком.
Для нас была бы большая честь, если бы Вы согласились писать для нашей газеты регулярные статьи о тех процессах, связанных с Возрождением России, восстановлением Российской государственности и местом России в современном мире. Очень рассчитываем на Ваш положительный ответ.
С большим уважением,
Виктория Карлуччи-Соколова
Виктория Карлуччи, конечно, знала от своих московских коллег, что я неплохо владею пером, пишу свои книги, статьи, доклады и выступления на Верховном Совете и съездах, а также иных собраниях и форумах, и самое главное – достаточно откровенен в высказываниях личной точки зрения на самые важные изменения, происходящие в России и международных отношениях, размышлениях о будущем. Я написал ей любезное письмо, поблагодарил за предложение и сообщил, что не могу обещать писать для La Repubblica регулярные статьи. Но готов время от времени предоставлять таковые, в том числе такие, в которых могу освещать интересующие газету темы, а также материалы в жанре интервью.