Как с неба пью

Я познакомилась с Ольгой Пикколо восемь лет назад. Мои мальчики были совсем крохи, когда мы начали посещать ее Детский музыкальный лекторий «Пикколо». Помню, как зачаровали их концерты Ольги. Они проходили по воскресениям в концертном зале музея театрального и музыкального искусства Санкт-Петербурга. Это был прекрасный адрес! Дети понимали, что пришли в особенное место: Ольга, похожая на фею, в длинном платье, встречала их у входа в зал. Она умела создать настроение праздника, очаровывала детей музыкальными придумками, занимательными домашними заданиями, так что мои мальчики с волнением

И сразу поняла, что она – человек глубокий, сложного душевного строя. Меня глубоко тронула ее любовь к природе, она ее чувствует, как и музыку, во всех оттенках, любит Север, летнее разнотравье в родном Павловске. Ей необходимы длительные прогулки по Павловскому парку, она слышит и знает птиц. Мало кому дана такая особая чуткость в восприятии природы. Меня не удивило, что она пишет стихи. Литературное творчество показалось продолжением богатого духовного мира Ольги, когда созвучия музыки, радость творчества и счастливое содружество с природой соединились в ее душе, чтобы отразиться лирическими стихами.

Стихи очень личные и звучные, в них – большие сильные чувства. Ольгу волнуют встречи с людьми и далекие путешествия. Она умеет во встрече с Алтаем почувствовать эпическое, воспринять природу Алтайского края в грандиозных метафорах. Ее переживания бывают раняще остры, но чувства никогда не утрачивают своего благородства.

Интересно, что даже знаки препинания в стихах она расставляет на свой лад, стараясь таким особенным образом акцентировать, уточнять свои мысли. Вроде бы просится в тексте запятая, но для Ольги она невозможна, и это тоже мета своего пути, своего видения мира и его отражения в своеобразном зеркале, – в поэзии. Ольга может показаться человеком легким, у которого все получается без натуги, но стихи приоткрывают ее и «в минуту жизни трудную», и в момент сомнений, и в день узнавания печальной новости. Ее поддерживает вера, она считает, что ей многое дано, а значит, надо щедро отдавать.

Мы знакомы давно. Я вижу огромный творческий рост Ольги. Не удивляюсь, что ее пригласил Мариинский театр. Она пишет сценарии, режиссирует и ведёт спектакли для детей, а рядом с ней – именитые музыканты и актеры. Ольга придумала интересное сочетание музыкальных спектаклей с песочной анимацией, что так нравится малышам и что облегчает их путь к классической музыке. Ее спектакли удачно дополняют детский репертуар Мариинки, а сама Ольга именно такая, как на фотографии обложки этой книги, – нежный профиль, тонкий силуэт, обаятельная, застенчивая улыбка… Пленительный образ женщины в расцвете лет.

Я думаю, что её стихи, – а это уже второй сборник, – будут отмечены внимательным читательским глазом. Ольга бесстрашно и честно открывает себя читателю. Это ли не жест доверия по отношению к нему?

Доброго пути книге.

Татьяна Сергеева, искусствовед Царскосельской янтарной мастерской.

Я знаю известных поэтов, которые пишут стихи каждый день и в определённое время, как идут на работу. Я всегда завидовала таким. Завидую и сейчас. Потому что думаю, что именно они и остаются в памяти поколений.

У меня иначе. И совсем несерьёзно. Непостоянно. Когда стихов надо дождаться. Процесс сочинения нельзя контролировать, создать искусственно, удержать, а если начать анализировать, то исчезнет.

А ещё – нужны условия. Вот их палитра:

– Переключение. Чтобы попасть – как на солнечную кайму у края облака. Часто – просто уехать из привычных мест.

– Влюблённость. В кого-то. Во что-то. С наслаждением и болью, проживая настоящий момент предельно. Вбирать, запоминать, слушать, находиться в переживании, когда сердце нараспашку, разум на замок.

– Тишина в тишине. Тишина во мне – в тишине того, что вокруг меня.

– Обращённость к ритмам космоса. А для этого – освободиться от «я». Подчиниться вселенскому ритму. Вобрать его силы. Раствориться в его гармонии. Стать дырочкой флейты, на которой играет создатель. Стать кисточкой в руках живописца вселенной.

Тогда наступает некая маета. Бередит издалека, чтобы воплотить пережитое в слове, красках, движении, звучании. Подступает ритм. Иногда он магнетичнее слова, сильнее, активнее, опережает его.

Из ритма появилось стихотворение «Лис». Я гуляла, и из-под моих ног вдруг выскочил рыжий лис. И застучал в голове ритм, – отрывистый, стремительный. А потом – слова, вне всякой рифмы, потому что слова приходили быстрее, чем я успевала их рифмовать, они были дикими, вольными, не подчиняющимися никакому насилию.

Так же родилось и стихотворение «Сныть»: я прикасалась к первой весенней сныти, утопала в ней, собирала в корзину, переполненная её благоуханием. Слова явились из моего внутреннего изобилия и изобилия зелени в корзине:

Но не всегда стихи приходят именно так. Иногда остро прожитое событие, когда повороты судьбы больно ударяют, выливается в слове лишь спустя много дней, – сразу подняться над ними нет сил. Нужно пространство отстранения, видения сквозь преломляющее стекло времени. «Трещину» я написала спустя много дней после события.

Случается, что стихи приходят после выступления на сцене. Через несколько минут после начала спектакля между мной и сценой раскидывается некий незримый мост, сфера. Зал становится настолько напряжён вниманием, что превращается в одно большое ухо. Тишина зала становится волшебной оправой, истоком, первоначалом, откуда всё идёт и куда всё возвращается. И тогда уже не я как будто, а звучащая тишина зала начинает создавать спектакль.