Как СМЕРШ спас Сталина. Покушения на Вождя
Шрифт:
Американская служба безопасности более умно обеспечила защиту президента. Президентская машина проследовала в сопровождении усиленного эскорта бронемашин. В то же время самолет президента приземлился в неизвестном месте, и президент отправился без всякой охраны в американскую миссию по улицам и переулкам, где его никто не ждал.
Здание английской миссии и окружающие его сады почти примыкают к советскому посольству, и поскольку англо-индийская бригада, которой было поручено нас охранять, поддерживала прямую связь с еще более многочисленными русскими войсками, окружавшими их владение, то вскоре они объединились, и мы, таким образом, оказались в изолированном районе, в котором соблюдались все меры предосторожности военного времени. Американская миссия охранялась американскими войсками, находилась более чем в полумиле, а это означало, что в течение всего периода
Из «Истории Великой Отечественной войны»: «Основными на Тегеранской конференции были военные вопросы, в особенности – о втором фронте в Европе, срок открытия которого США и Великобритания переносили в 1942 и 1943 годах. Советский Союз продолжал нести основную тяжесть борьбы с фашистским блоком в Европе. В новой обстановке, сложившейся в результате выдающихся побед Советской Армии (Сталинградская битва, Курская битва, битва за Днепр), англо-американские союзники стали опасаться, что Советские Вооруженные Силы освободят Западную Европу без участия Вооруженных сил США и Великобритании… Советская делегация отмечала, что наиболее эффективным было бы нанесение удара по врагу в Северной или Северо-Западной Франции с одновременной высадкой десанта на юге Франции. В результате дискуссии 30 ноября 1943 года союзники объявили, что операция «Оверлорд» намечается на май 1944 года и будет проведена при поддержке десанта в Южной Франции. Советская делегация, в свою очередь, заявила, что советские войска предпримут наступление примерно в это же время с целью предотвратить переброску германских сил с Восточного на Западный фронт.
Участники конференции пришли к соглашению о необходимости принять меры для вовлечения Турции в войну на стороне антигитлеровской коалиции и об оказании помощи югославским партизанам… Тегеранская конференция способствовала укреплению антигитлеровской коалиции и подтвердила возможность сотрудничества государств с различным общественным строем в решении международных проблем во имя высших общечеловеческих интересов».
Николя Верт, известный французский историк, научный сотрудник Национального Центра Научных исследований Франции в Париже, доктор исторических наук, сын знаменитого Александра Верта, автора книги «Россия в войне 1941–1945 гг.», писал:
«На проходившей с 28 ноября по 1 декабря 1943 года Тегеранской конференции Черчилль, Рузвельт и Сталин, который согласился, наконец, выехать на несколько дней за пределы СССР, впервые собрались вместе. Уже на этой встрече, за пятнадцать месяцев до более известной Ялтинской конференции, началось определение будущего послевоенной Европы. Ловко играя на чувстве вины западных союзников по поводу открытия давно обещанного и постоянно откладываемого настоящего второго фронта и на разногласиях между США и Великобританией, Сталин добился нужных ему решений по ключевым вопросам:
– обещания англо-американской высадки во Франции не позднее мая 1944 года;
– переноса границ Польши на запад до Одера и, следовательно, признания, пусть для начала неофициального, западными союзниками «линии Керзона» в качестве будущей восточной границы Польши;
– признания советских притязаний на Кенигсберг, никогда в истории не принадлежавший России;
– признания аннексии прибалтийских государств как акта, произведенного «согласно воле их населения».
В обмен на эти уступки СССР согласился объявить войну Японии не позднее чем через три месяца после окончания войны в Европе. После этого дипломатического успеха Советский Союз, вооруженные силы которого отныне превосходили вермахт во всех отношениях, начал в январе 1944 года новое наступление…»
Даже сегодня, спустя четыре десятилетия после той памятной встречи Большой тройки, трудно переоценить всю значимость Тегерана для нашей общей Победы. И если согласиться с тем, что Сталин тогда, поздней осенью сорок третьего, переиграл союзников, вспомним добрым словом и тех, кто ему в этом помогал. В сорок третьем выиграл советский солдат, ждавший открытия второго фронта еще с жаркого лета сорок первого…
Виталий Чернявский обстоятельно рассказал об операции «Длинный прыжок» [46] :
46
Чернявский В. Разведка. Вымыслы и правда.
«Немцы слишком поздно узнали, что встреча Большой тройки состоится именно в Тегеране. Решение об этом, как теперь документально известно, было принято только 8 ноября 1943 года. И тогда же названа точная дата проведения – 28 ноября – 1 декабря. Немцы имели в своем распоряжении максимум дней двадцать, а этого времени, учитывая по тогдашним меркам, колоссальную отдаленность места встречи от основных баз в Германии и оккупированной Европе, совершенно не хватало. Во-вторых, благодаря энергичным контрразведывательным мерам, предпринятым советскими и британскими спецслужбами на территории Ирана, и в особенности в его столице и в прилегающем районе, была разгромлена многочисленная сеть гитлеровских разведывательных структур, их опорные пункты и пронацистские организации местных националистов. У абвера и немецкой Службы безопасности просто не оказалось в нужный момент и в нужном месте террористов и диверсантов, способных выполнить сверхсложное задание – ликвидировать Сталина, Рузвельта и Черчилля…
Правда, и сейчас некоторые историки, и журналисты следуют утверждениям, будто Отто Скорцени участвовал в разработке плана операции «Длинный прыжок» и с этой целью якобы побывал в Иране, да не единожды, а даже дважды. Так говорится, например, в вышедшей весной 2002 года книге Николая Долгопова «С ними можно идти в разведку», журналиста, давно пишущего о спецслужбах. Последний раз «любимца фюрера» будто бы сбросили на парашюте во главе группы диверсантов у озера Кум. Ни в одном из имеющихся в нашем распоряжении источников не упоминается об этом эпизоде из жизни Скорцени. В книге же Н. Долгополова специально подчеркивается, что рекогносцировка гитлеровского «диверсанта № 1» была нацелена на подготовку террористического акта против Большой тройки. Неужели автор не мог понять простейшей истины; руководители берлинских спецслужб были не в состоянии дать ему задание провести акцию по ликвидации лидеров антигитлеровской коалиции, не зная ни точного места, ни точного времени встречи? Ведь это, повторяю, было окончательно согласовано между лидерами антигитлеровской коалиции только, как нам теперь определенно известно, 8 ноября 1943 года.
Кстати, весной и летом 1943 года, ныне гадать не нужно – это точно известно, главное внимание руководства гитлеровской разведки, политической и военной, было направлено не на виртуальную операцию «Длинный прыжок», а на вполне реальную акцию, проводившуюся на юге Ирана, где собрались остатки резидентур абвера и Службы безопасности. Их подкрепили несколькими сброшенными на парашютах группами диверсантов и радистов. Используя мятежные племена, это нацистское шпионско-диверсионное воинство в нескольких местах перерезало трансиранские железную и шоссейную магистрали, по которым западные союзники направляли в СССР военную технику, вооружение и продовольствие. Английским и советским войскам пришлось приложить немало усилий, чтобы к осени ликвидировать угрозу этим коммуникациям и обеспечить безопасную доставку грузов».
О конференции с участием Рузвельта, Черчилля и Сталина немцы все узнали от «Цицерона». Но слишком поздно и что-либо предпринять не смогли. О «Цицероне» Вальтер Шелленберг в своих мемуарах так высказался: «С документами «Цицерона», похороненными в сейфе, Министерство иностранных дел село в калошу». Гитлер запретил даже информировать посла фон Папена о вновь поступающих материалах «Цицерона». Мы с Гиммлером обсудили это распоряжение и решили смягчить его, дав указание Мойзишу информировать фон Папена, как и прежде, обо всем, что касается германо-турецких отношений. При этом мы нашли формулировку, позволявшую Мойзишу, человеку очень обходительному, сохранить добрые отношения, сложившиеся между ним и фон Папеном».