Как солдат стал солдатом(Рассказы)
Шрифт:
Он выиграл этот поединок, он успел. И подпольный комитет послал в эфир призыв о помощи.
Штабные радиостанции Советской Армии приняли эту необычную радиограмму. И советские войска ворвались в лагерь на день раньше, чем предполагали фашисты.
Узники были спасены. И многие из них так и не узнали, что жизнью своей обязаны советскому радисту, его
Как радиостанция со мной разговаривала
Признаюсь честно: когда первый раз увидел я радиостанцию, которую мне предстояло изучить, на которой мне и моим товарищам предстояло работать, я растерялся.
Радиостанция занимала целую автомашину. А сколько здесь было разных приборов, переключателей, сигнальных лампочек! Разве все запомнишь! Разве разберёшься в них! И это только снаружи, на виду! А если заглянуть внутрь?
Нет, никогда раньше не приходилось мне видеть столько различных радиодеталей — и конденсаторов, и сопротивлений, и ламп, и трансформаторов!
Одни детали были большие, другие — совсем крошечные, едва разглядишь. А между ними тянулись тоненькие проводники.
Настоящий лабиринт!
Как тут было не растеряться!
Хорошо, если будет радиостанция работать нормально, как положено, без осечек.
А если — неисправность? Если откажет, сломается, перегорит — тогда что? Как отыщешь, как угадаешь среди сотен деталей одну-единственную — неисправную?
Нет, видно, пока не поздно, надо попросить, чтобы перевели меня в другую роту.
А сержант Петров посмотрел на моё расстроенное лицо и говорит:
— Да вы не волнуйтесь, не теряйтесь. Радиостанция вам всегда сама поможет, сама подскажет, что делать.
— То есть как это подскажет?
— А очень просто. Вот смотрите.
Повернул он один за другим переключатели, включил радиостанцию.
Ожили, качнулись стрелки приборов.
— Видите, — говорит сержант Петров, — загорелись зелёные сигнальные лампочки? Это радиостанция вам докладывает: «Всё в порядке, могу приступать к работе!»
На одном из приборов беспокойно закачалась стрелка, остановилась у самой красной черты.
— А это, — говорит сержант, — радиостанция просит вас: «Сбавьте, пожалуйста, напряжение…» Понятно?
Повернул он ручку под прибором — и правда, сразу успокоилась стрелка, отодвинулась от красной черты.
И тут вдруг вспыхнула справа, на панели радиоприёмника, красная лампочка.
Засветилась тревожным светом.
— Ага, — говорит сержант, — вижу, вижу. Это она вам сигналит: «Перегорел предохранитель! На помощь, на помощь! Прошу сменить предохранитель!»
Выключил сержант радиостанцию, быстро отыскал среди запасных деталей предохранитель, заменил им перегоревший. И когда снова повернул главный переключатель, опять засветились на панелях радиостанции зелёные глазки сигнальных лампочек.
Всё в порядке!
— Умница! — говорит сержант Петров. — Вот видите, главное — это общий язык с радиостанцией найти, научиться понимать язык, на котором она с вами разговаривает… И тогда не подведёт она вас.
Прав он оказался.
Потом не раз вспоминал я эти слова сержанта. И благодарил его за этот урок.
История третья, рассказанная сержантом Петровым на привале
Было это в суровых краях, на далёком Севере. Несли там свою нелёгкую службу воины противовоздушной обороны. И вместе с ними служил солдат-радист по фамилии Пенкин.
Как-то дежурил Пенкин на радиоприёмном центре. На улице стояла полярная ночь, бушевала пурга, свистел ветер. А здесь, в радиоприёмном центре, было тепло и тихо.
Только раскрыл Пенкин журнал дежурства, собрался записать, что всё спокойно, никаких, мол, происшествий не случилось, как вдруг распахнулась дверь — и в комнату вошли командир роты и фельдшер. Оба в снегу, у обоих и ресницы и брови обросли инеем.
Вскочил Пенкин, чтобы, как положено, отдать рапорт, но командир роты остановил его жестом.
— Случилась, Пенкин, беда, — сказал командир. — И теперь вся надежда на тебя, Пенкин.
Оказывается, только что из соседнего рыбацкого посёлка привезли в санчасть больную девочку. С каждой минутой девочке становилось всё хуже. Она задыхалась, бредила.
— Пробовали вызвать вертолёт, да сам видишь, что делается, — буран, не пробиться! Остаётся один выход: связаться по радио с госпиталем.
Командир ещё не кончил рассказывать, а Пенкин уже говорил в микрофон:
— Волна, я — Парус, Волна, я — Парус…
И трёх минут не прошло, а в штабе, за сотни километров отсюда, в большом городе, уже знали о больной девочке.
— Не волнуйтесь, — сказал дежурный по штабу, — попытаемся помочь.
Вызвал он из госпиталя самого лучшего врача. Приехал врач в штаб, сел к рации, взял в руки микрофон, надел наушники.
— Я вас слушаю, — говорит, — расскажите подробно, что с девочкой.
Через сотни километров сквозь треск разрядов донёсся его голос до маленького посёлка, где возле радиостанции в тревожном ожидании томились командир роты, фельдшер и радист Пенкин.
Выслушал врач всё, что рассказал ему фельдшер, задумался.
Тишина наступила в наушниках.
Подумал, подумал врач, потом посоветовал, какой укол надо срочно сделать и какие таблетки дать больной…
— Я буду дежурить здесь, у рации, — говорит, — а вы мне каждый час сообщайте о состоянии больной…