Как справиться с самой собой
Шрифт:
Она выбралась на улицу и пошла в проходную. Пропадала довольно долго. Я ждать замучилась. Сначала все опасалась, что вот сейчас вывернет из-за угла, спеша уйти от погони. Потом успокоилась и стала просто ожидать. Через какое-то время рассматривать заборы, улицу и все остальное совсем надоело, сползла на сиденье вниз и приготовилась задремать. Вот тогда Алла и встала рядом с моим окном.
– Спишь здесь?! Хорошее времяпровождение! А я вся в трудах…
– Что, узнала что? – Я моментально приняла вертикальное положение.
– Конечно! Кто бы сомневался. – Посмотрела она на меня
– Не томи, говори толком, что удалось разведать.
– В проходной стоят какие-то истуканы. Ничего не знают.
– Это я и без тебя знала. Нашла, чем удивить!
– Пришлось прорываться в отделение.
– А ты знаешь, что тебя могли арестовать?
– Догадывалась. Только я не созналась, что интересуюсь врачами. Сказала, что хочу посетить больного.
– А врачей сегодня спрашивать и без толку. Суббота же!
– Умная, да? Шла бы тогда сама.
– Не обижайся, лучше скажи уже, что разузнала.
– Не числится у них здесь такой. Вот! – Гордо выпятила она грудь.
– Откуда такая уверенность? Дедок какой нашептал? Или санитарка?
– Будешь издеваться, ничего не расскажу. Я на посту у медсестры пристроилась, хотела с ней поболтать. Ее все не было. От нечего делать стала глазами водить. И попался мне интересный листок. У них там какая-то сотрудница родила, а коллектив на подарок решил сброситься. Все, как полагается. Список сотрудников отделения, а напротив фамилий крестики. Это те, кто уже сдали денежки.
– Понятно. В списке его не было.
– Точно. Здесь твой муж не служит. Но ты не расстраивайся, у меня еще пять адресов имеются.
На наше счастье, второй адрес был наш. То есть, Алка уверилась, что Игорь работал, как раз, там. Именно она, а не я, снова отправилась в разведку. Дальше проходной ее не пустили. Оказалось, что там охрана была более бдительной. Но стояли там женщины, а не мужики, как в предыдущем госпитале. Вот, Алка с одной из охранниц языком и зацепилась. Что она умудрилась наплести, не знаю, но клялась, что добытые сведения верные.
– Есть. Работает наш Игорек в этом заведении. Уверена. Но сейчас в командировке. Поняла? Вот, хмырь! Что ты так пригорюнилась? Расстроилась. Понятное дело. Только все к этому и шло. Эх, Людка! У меня для тебя еще одна новость. И тоже из разряда плохих. Я еще подумала, может, не говорить, а потом прикинула, что шила в мешке…
– Не тяни!
– И я говорю, уж лучше все до кучи узнать, а потом…
– Ну!!!
– Я еще выяснила, что его бывшая жена тоже здесь работает. Тетку спросила, нет ли у них хирурга по фамилии такой-то, а она не расслышала. Возьми и уточни у меня, кого имею в виду. У них же фамилии одинаковые, да?
– Похоже. А имя совпадает? Вера?
– Вера Павловна, если быть точной.
– Она. – Мне сделалось совсем плохо, потому что в этот момент вспомнила, в чью машину Игорь садился в тот злополучный день после гостей. – Я тебе тоже должна сказать кое-что.
И рассказала, как видела их вместе около нашего дома через окно детской.
– Что же ты молчала? – Взвилась Алка. – Это же очень серьезный факт. Знай я раньше…
– И что? С обыском к ней нагрянула бы?
– А ты знаешь, где она живет? – С надеждой уставилась на меня подруга. – Нет, правда? Я считаю, что надо установить за квартирой наблюдение. Мы должны быть уверены, что разобрались с этим делом до конца.
– Уже. Разобрались уже до конца. Что тут еще скажешь!
– Ой! Не переживай ты так, Люся, дорогая моя. Мы же их еще не поймали с поличным, а значит, что вина не доказана полностью. Ну, не вышел человек на работу…
– Ну, не ночует дома! Ну, врет! Ну, смотрит на меня со скукой! Ну, трахать не желает! Дел-то! Всего ничего, с каждым бывает!
И у меня началась истерика. Даже и не знала, что способна на такие вопли. А еще металась по салону Алкиной машины, не соображая, что делала и что хотела бы сделать. Помешательство, в чистом виде! Подруга сначала опешила, а потом спохватилась. Стала меня ловить, хватать, пытаясь помешать навредить самой себе. Сколько этот ужас продолжался, не берусь сказать. Но вдруг разом все прекратилось. Я перестала метаться и истерить, а она меня пытаться остановить. Все из-за того, что у меня зазвонил телефон.
– Он. – Выдохнула я первое нормальное слово за это кризисное время.
– Он! – Одновременно со мной произнесла Алла, и не только это произнесла, подсмотрев надпись на экране.
Мы сидели друг напротив друга, замерев и тараща глаза, довольно долго. А телефон трезвонил и не думал затыкаться. Собравшись с духом, я решила ответить. Но прежде, чем сделала это, усердно вытерла мокрое от слез лицо платком, как будто муж ног меня видеть в тот момент.
– Да. – Произнесла таким будничным тоном, что сама себе удивилась, а Алка даже крякнула, не сдержав эмоций. – Слушаю.
– Привет, Солнышко. Что так долго трубку не брала? Я уже хотел отбой дать.
Мы переглянулись, а подруга цепко схватилась за мою руку, пытаясь немного отстранить телефон от моего уха, чтобы ей было лучше слышно, и еще сама подсела поближе.
– Привет. А ты где? – Затаила я дыхание.
– В госпитале, где же еще мне быть. Это ты где-то ходишь. Звоню домой, а там никого нет. Набрал на мобильный, а ты трубку никак не берешь.
На эти его слова моя подруга сначала вытаращила глаза, а потом сощурилась так, что от них остались узкие-преузкие щелочки. У меня же перехватило дыхание на такое откровенное вранье, захотелось рвать и метать, еле сдержалась, чтобы не запустить телефоном куда-нибудь. Но с собой опять смогла совладать. Отдышалась и продолжила вполне ровным голосом. Алка, в знак поощрения моей воли и характера, закивала мне головой и показала большой палец. Так держать, мол. Зубы сцепи, одним словом, а не сдавайся.
– А что ты вдруг стал меня разыскивать? Зачем я тебе срочно понадобилась?
– Разве я не могу соскучиться? Столько не виделись, я тебе звоню, а ты мне такие странные вопросы задаешь.
Тут мне пришлось крепко зажать трубку рукой. Потому что Алку прорвало на справедливый гнев в связи с его лицемерием.
– Негодяй! Это надо!!! Как его земля носит!
У меня тоже началась реакция на подобные высказывания, а еще на такой сверх спокойный местами, а в некоторых случаях еще и осуждающий, тон.