Как справиться с самой собой
Шрифт:
– Все, как обычно! – Пожала она плечами и хотела снова обратиться к монитору. – Ты поедала его глазами, а он представлял собой неприступный горный пик.
– Какой пик? – Открыла я рот от изумления.
– Горный… Не сильна я в географии. Что там у этих, у верхолазов, или как их там, еще недоступно? Может, Эверест? Или Монблан? Отстань, Люсьен. Не отпущу, и все! Сгинь с глаз моих. Работы непочатый край, а она… Ты своего автора, когда закончишь? Молчишь? Это оттого, что сказать нечего. Затянула ты, подруга, с последней рукописью. Шла бы
Это все она мне говорила, снова полностью погрузившись в работу. Из-за монитора только и видела, что ее макушку. Опустила Алла Викторовна с темени свои знаменитые очки в роговой оправе на нос, и вся так и растворилась в тексте на экране. Я же к стулу, точно, приросла. Знала, что должна подняться и идти выполнять приказ своего главного редактора, но сил, отчего-то, не было.
– Ты еще здесь, Люсьен? – Странно, что Алка меня заметила, выглянула снова из-за монитора и смерила мою унылую фигуру взглядом. – А знаешь, что?.. Пойдем, знаешь ли, вместе пообедаем. Время подходящее… Ты как считаешь?
Я не считала никак. У меня вообще в голове царил вакуум. Еще это ее высказывание про Эверест… Мало мне было ощущения тоски и беспокойства в груди, так теперь и это… Но Аллу не остановило мое молчание и отсутствующий взгляд. Подхватила под локоть, заставляя подняться со стула, и потащила из своего кабинета сначала в коридор, потом в лифт, там рукой было подать до центрального выхода из офисного здания. Когда подруга вывела меня на улицу, и свежий ветер обдул лицо, немного пришла в себя. Осмотрелась, и ноги привычно понесли сомлевшее тело в кафе за углом, где часто обедали многие наши сотрудники.
– Ну, тебе лучше? – Алка пристально всматривалась, буравя мне душу. – Вроде щеки порозовели? Отчего ты, Люся, вся так побелела? Что я такого сказала?
Я поморгала немного на нее, потом развернула голову к витражному окну кафе на улицу, около которого сели, но движение транспорта на мостовой и мельтешение прохожих на тротуарах нисколько не тронули, тогда снова уставилась на подругу.
– Почему ты назвала его Эверестом? – Отчего-то было такое ощущение, что пока не пойму, что за этим кроется, жить дальше не смогу.
– Игоря, что ли? – Скроила она немного забавную, но, все же, озабоченную, гримасу.
– Игоря. – Кивнула утвердительно и свела брови у переносицы, давая понять, что мне не до веселья.
– Что с тобой, Людка? Какая муха тебя укусила? Обиделась на что? Что я его горой назвала? Извини, но это я так просто.
– Не крути и не виляй! Говори. Почему так сказала?
– Надо же, как привязалась… Ну, что тебе здесь скажешь? Просто, у меня такие ассоциации. Понимаешь?
– Нет. Почему, Эверест?
– Может, и не Эверест. Дался он тебе… Я еще сказала, что не сильна… мог быть и какой другой вершиной.
– Помню. Монблан, например. Так почему у тебя, Алла, такие сравнения?
– Если быть точной, то это не мое сравнение.
– Тогда, чье?
– Моего первого мужа. Помнишь, Вадика? Это
– Кончай перечислять мне всех твоих мужей. Я знаю, что ты сейчас замужем за Виталием. Что он твой четвертый муж за эти семь с хвостиком лет, что живу с Игорем.
– Ага! Теперь ты на что намекаешь, Люсьен? Что ты постоянна, а я ветреница? Ты это хотела сказать? Что хмуришься? Что на тебя вообще сегодня нашло?!
– Сама не знаю. Ох, Алка, не знаю, и все. Что-то со мной происходит. Ты вот сказала, что наблюдала вчера в гостях за мной и Игорем. Тебе ничего странным не показалось? Попробуй вспомнить.
– Я просто так сказала. Мол, наблюдала вас. Ты же у нас сама литературный редактор. Должна понимать, что это такое выражение. Не следила же я за вами, в самом деле. Просто вы мне несколько раз попались на глаза. То ты, то Игорь.
– То я… То Игорь… – Повторила за ней, начиная понимать то, что сначала от меня ускользало.
Скажи она, что видела нас, то есть вместе нас, как это было раньше. Теперь же прозвучало совсем иначе. То один, то другой, но врозь. Вот, в чем было дело.
– Что с тобой происходит? – Насторожилась подруга.
– Не знаю. – Задумчиво посмотрела сквозь нее. – Я пока ничего еще не знаю. Так ты отпустишь меня домой, Алла Викторовна?
– Нет, Людмила Сергеевна, не отпущу. Ешь, уже свой обед, хватит его крошить вилкой. Быстро доедаешь и возвращаешься на свое рабочее место, госпожа редактор нашего уважаемого издательства. Работа тебя с нетерпением ждет. И помни, если не сдашь мне готовый результат через три дня, я тебя саму съем, как вот эту тефтель! – Покрутила она перед моим носом мясной шарик и с удовольствием запихнула его себе в рот.
Через три дня я снова пришла в кабинет главного редактора. Алла Викторовна восседала за столом. Но не за монитором. Тот стоял в стороне. Подруга, по всему, закончила работу на тот момент и занята была своим макияжем. Что скажешь, имела право. До окончания рабочего дня оставались считанные минуты, а еще было понятно, что свою ежедневную программу дел успешно выполнила, иначе горбилась бы с текстом. Она у нас была трудоголиком, возможно, именно поэтому в личной жизни у Алки не складывалось, раз семья уступала первенство карьере.
– Закончила? – Спросила меня, не отрываясь от зеркальца, нанося помаду на красиво очерченные губы. – Вот и молодец. Я в тебя верила. А ты не подвела.
Тут она закончила свое занятие и отложила косметичку в сторону. Подняла глаза на меня и замерла в растерянности.
– Господи! Люся, что с тобой? Ты сейчас на себя не похожа. Садись-ка, давай. А сама ты себя видела? Бледная, осунувшаяся. Что случилось? Полина здорова? Это хорошо, раз так. Тогда что? В чем причина? Не томи, говори. Не перечислять же мне, в самом деле, всех твоих родных и близких.