Как стать иттатером
Шрифт:
Пятеро азордных встали напротив моей камеры.
– Адвен Альтер, встаньте и выслушайте приговор! – громко объявил один из них.
Я приподнялся, протёр лицо руками и приготовился услышать, куда меня сошлют.
– Командиры опросили вас, и в связи с опасностью, которую вы представляете обществу, а также за связь с запрещённой террористической организацией вам назначена на завтра смертная казнь путём обезглавливания. Разозлил ты, парень, Прорсуса и подставил Азиля, упомянув тех, кого упоминать нельзя…
Что-то они добавили и двинулись дальше. Но я этого не услышал. Меня шокировало, что только здесь появился, а завтра отрубят голову. При этом ничего не совершил.
Когда вышел из ступора, попытался позвать азордных, предполагая, что они что-то перепутали. На мои крики никто не реагировал, голос увяз в потоке недовольных воплей остальных заключённых.
Захотелось расплакаться. Сидел на холодном полу, в мокрой серой одежде, включая и выключая армиллу без конкретных мыслей. Сначала, правда, искал информацию. Но никаких сведений о том, как обжаловать приговор, не было. Никакой полезной юридической документации не нашёл. Были правила, касающиеся полов, труда, комендантского часа, поведения в Адвене.
Что вообще значит «связь с запрещённой террористической организацией»? Я ни с кем подозрительным не общался.
Стало очень обидно, холодно и страшно…
Может, это глупый сон? Ведь это ненормально – попасть в непонятное место и получить смертную казнь.
От мыслей в груди стало тяжело, даже появилась ненависть к этому миру.
Азорд проходил обратно, попутно заключённые кричали, что о них думали. Возле моей камеры один из них остановился и спросил:
– Только у этого обезглавливание? Как-то мало стало в наше время смертных казней. Интересно, а что он сделал? Выглядит безобидным.
– Не нашего ума дела, – ответил ему второй.
Только я попытался с ними заговорить, те отвернулись и ускорились. А мне хотелось спросить, есть ли способ обжаловать приговор, но вновь не был услышан из-за шума негодования и злобы.
Наступил тихий промежуток. Азордные не так часто мелькали, а за решётками заключённые успокоились. Я продолжал искать в армилле возможности спастись.
Внезапно все оживились. Камеры просто взбесились. Осуждённые кричали, свистели, били по решёткам. Я несмело подошёл к прутьям посмотреть, что происходит.
По коридору кольцом шли около десяти азордных с Прорсусом. В центре окружения, опустив голову, шла босая девушка с короткими золотистыми волосами. Невысокая, тоненькая, в серой накидке, но все азордные выглядели настороженными. Даже Прорсус не жевал свою толстую зубочистку, а держал её в зубах.
– Я экстленно собелу командилов. Будьте бдительны, – говорил он, затем достал деревяшку и сплюнул. – Ведите в карцер! Нужно поскорей решить, что делать с Авией.
«Авия, где-то я слышал это имя. О, вспомнил! Когда мы здесь очутились, этот гнусавый садист Джакули в своих историях упоминал его. Она его победила. Но как такая хрупкая девушка смогла его уложить? У меня смертная казнь на носу, а я о Джакули вспомнил…»
Только со временем заключённые успокоились и стали отходить от прутьев обратно вглубь камер.
БАБАХ!
Рокотом прогремел взрыв.
Уши заложило толстой плёнкой. В голове непрерывно звенело.
Вновь поднялся шум среди заключённых. Забил барабан тревоги, как при миграции огромных существ. Азордные заполнили коридоры, словно переполошенные муравьи и пытались навести порядок. В тюрьме творилась полная неразбериха: кто-то умолял выпустить их из камер, кто-то кричал, что хочет жить, рядом со мной заключённые проклинали Азорд, желая перейти на сторону противников.
Затем прогремел ещё один взрыв, совсем близко. Я плохо воспринимал реальность, но увидел, как по коридору сломя голову пробежал Прорсус. Ноги в ужасе дрожали. Я начал переживать, что не доживу до собственной казни.
Второй взрыв отличался от первого, теперь стоны и вопли заполняли всю тюрьму. По коридору носили раненых и окровавленных азордных. Приговорённые потеряли голову от происходящего, в камерах слышались радостные крики. Вопли и шум приближались. Драка завязалась в коридоре. Из-за камеры мне ничего не было видно.
– Выпусти их! – потребовал низкий мужской голос.
Стал доноситься скрежет открывающихся замков. Через некоторое время к моей камере подбежал светловолосый мужчина с татуированным лицом. Он повредил снаружи запирающий механизм
– Свободен! – крикнул мне и побежал к другим арестованным.
Я не знал, что делать. Все выбегали из камер и дрались с наводящими порядок. Мне было страшно лезть в бушующую кровью и яростью толпу.
Мужчина, который меня освободил, продолжал дальше разбивать механизмы. Сбежавшие из клеток бросались его защищать от азордных и помогали выпускать остальных.
–Авия! Авия! Где ты? – кричал мужчина с татуированным лицом, затем схватил одного из солдат за шиворот и заорал: – Где она? Куда вы её спрятали?
Тот от испуга невнятно замычал, после чего мужчина швырнул его в сторону.
В этот момент вспомнились слова Стру: «Здесь нужно с кем-то объединяться». Я слышал, что её повели в карцер, где он находился, тоже догадывался.
– Я знаю, где девушка! – крикнул мужчине.
Он повернулся ко мне и заорал:
– Так веди скорее!
В коридоре творилось кровавое жестокое бесие. Все со звериной яростью бросались друг на друга. В бою использовалось всё, что можно: столовые приборы, камни, куски железа. Того, кто упал, затаптывали и забивали ногами. На нас тоже устремлялись азордные, но мужчина, не показывая страха, атаковал их. Он сражался искусно, в основном при помощи бросков и ломания костей захватами, удары не наносил. Мы добежали до огромной металлической двери, к которой меня изначально привели. Она была заперта. Подбежали азордные, которые тащили меня по коридору.
– Ключ у второго справа! – я узнал бородатое лицо.
Мужчина сразу набросился на них. Один с железной дубинкой побежал ко мне, попытался ударить по голове, но от атаки я неосознанно уклонился и ответил кулаком ему в лицо. Тот не удержался и врезался головой в каменную стену, оставив кровавый след. Мои движения при ударе казались естественны, а ощущения очень знакомы. Передо мной стали проясняться картины тренировок в спортзале, красные перчатки на руках. Я вспомнил, что занимался боевыми искусствами.