Как стать леди
Шрифт:
Но Эмили всего лишь рассмеялась, так как сочла это замечание просто милой шуткой. Она с готовностью видела милую шутку во всем.
– Что ж, он может составить прекрасную партию для любой девушки, – сказала она. – Вы знаете, он так богат. Очень-очень богат!
По прибытию в Моллоуи их проводили на лужайку, где под раскидистыми деревьями был сервирован чай с маленькими горячими пирожками и где уже расположились гости с чайными чашками в руках. Здесь было несколько молодых женщин, и одна из них – очень высокая блондинка с огромными глазами цвета незабудок и в платье того же оттенка, что и глаза, – считалась признанной красавицей прошедшего сезона. Это была леди Агата Слейд, и Эмили восхитилась ею с первого взгляда. Она восприняла присутствие леди Агаты как дополнительный подарок и без того благосклонной к ней судьбы. Как же замечательно, что это
– А вот и Уолдерхерст.
По лужайке к ним направлялся тот самый джентльмен, который ехал в двуколке. Возраста он был среднего, обладал самой обыкновенной внешностью, однако был высок и представителен – возможно, потому что прекрасно представлял, что ему нужно, а что – нет.
Эмили Фокс-Ситон сидела в плетеном кресле с удобной подушечкой, пила чай и размышляла о том, кажется ли он выдающейся личностью и похож ли на истинного аристократа. Вообще-то, подумала она, ни то, ни другое, однако он хорошо сложен, хорошо одет, у него хорошие светло-карие глаза и пепельно-каштановые волосы. Среди этой светской публики, которой двигали побуждения какие угодно, кроме альтруизма, у мисс Фокс-Ситон имелось огромное преимущество: ей и в голову не могло прийти, что она может заинтересовать хоть кого-то. Эмили не подозревала, что именно это и составляло ее жизненный капитал, потому что простое удовлетворение действительностью было частью ее естества. Она об этом просто не думала. По правде говоря, Эмили с радостью играла роль аудитории, зрителя, и потому даже не заметила, что когда лорду Уолдерхерсту представляли гостей, он лишь скользнул по ней взглядом и, скорее всего, через секунду совершенно о ней забыл. Она просто наслаждалась прекрасным чаем и изумительной булочкой с маслом и без всяких задних мыслей наблюдала за лордом Уолдерхерстом, пытаясь составить собственное о нем мнение.
Леди Мария, похоже, любила его и была рада встрече с ним. И он тоже, пожалуй, любил леди Марию, хотя никоим образом этого не демонстрировал, и так же просто, без всякой аффектации, радовался чаю и возможности присесть рядом с кузиной. Больше он ни на кого особого внимания не обращал. Эмили была даже слегка разочарована тем, что он лишь однажды глянул на красавицу с борзой, да и то, похоже, его больше занимала борзая. Эмили не могла также не заметить, что как только он присоединился к их обществу, общество – в особенности женская его часть – как-то воспрянуло духом. Она вспомнила, что говорила о нем леди Мария. Действительно, беседы стали оживленнее, то тут, то там раздавался смех, слышались милые шутки, и все это каким-то образом было адресовано лорду Уолдерхерсту, хотя никто и не обращался к нему напрямую. Исключение составляла лишь мисс Кора Брук, внимание которой было целиком занято неким молодым человеком в белом хлопковом костюме, намекавшем на его страсть к теннису. Она сидела немножко в стороне от остальных гостей и говорила достаточно тихо, как бы исключая лорда Уолдерхерста из круга своего общения. Затем она и ее компаньон встали и вообще ушли. Они спустились по широкой каменной лестнице к теннисному корту, прекрасно видному всем собравшимся на лужайке, и начали партию в теннис. Мисс Брук порхала по корту, словно ласточка, и край ее кружевной нижней юбки очаровательно порхал вслед за ней.
– Этой девушке не следовало бы играть в теннис на таких нелепых каблуках, – заметил лорд Уолдерхерст. – Она так весь корт испортит.
Леди Мария усмехнулась:
– Ну что ж делать, если ей именно сейчас приспичило поиграть. Она только что приехала, и ей просто не пришло в голову выйти к чаю в теннисных туфлях.
– И все равно, она испортит корт, – повторил маркиз. – Что за наряды! Просто поражаюсь, как нынче одеваются девушки!
– Я бы тоже не прочь так одеваться! – снова усмехнулась леди Мария. – У нее очень милые ножки.
– И каблуки, как у Людовика XV [3] , – упорствовал его светлость.
Во всяком случае, подумала Эмили Фокс-Ситон, мисс Брук придерживается своего намерения держаться подальше от маркиза и не прибегать ни к каким соблазнительным
3
В 1660 году сапожник сделал для короля Людовика XV роскошные туфли с вышивкой, изображающей батальные сцены, с десятисантиметровыми каблуками.
– Интересно, что это там Кора рассказывает? – спросила миссис Брук, обращаясь ко всем сразу. – Уж что-что, а рассмешить мужчин она умеет.
Эмили Фокс-Ситон тоже стало интересно – их веселье показалось ей очень привлекательным. Однако она подумала, что умение смешить мужчин вряд ли порадует человека, который не мог не обратить внимания на мисс Кору, но кого мисс Кора сама вниманием не удостоила.
Что касается леди Агаты Слейд, то ей внимания маркиза досталось в этот вечер больше, чем кому бы то ни было. За обедом она сидела рядом с ним и выглядела в бледно-зеленом шифоне просто изумительно. У нее была изящная маленькая голова, мягкие волосы, уложенные легкими волнами, и длинная шея, гибкая, как стебелек. Она была настолько хороша, что любой, засмотревшийся на нее, мог предположить, что она еще и глупа к тому же, однако она была отнюдь не дурочкой.
Леди Мария не могла не прокомментировать этот факт, когда мисс Фокс-Ситон зашла перед сном к ней в спальню. Леди Мария любила поболтать с полчасика на сон грядущий, а искренний интерес Эмили Фокс-Ситон ко всему, что она говорила, одновременно и бодрил, и успокаивал. Ее светлость была из тех старых женщин, которые не стеснялись доставлять себе удовольствие откровенными разговорами. И хотя она не терпела рядом с собой глупцов, умники тоже не всегда ее радовали.
– Они держат меня в постоянном напряжении, – говорила она. – Все, кто способны на хлесткие фразы, заставляют меня прыгать выше головы. А я сама люблю изъясняться афоризмами.
Эмили Фокс-Ситон принадлежала к золотой середине, к тому же являлась прирожденной слушательницей. Ей доставало сообразительности, чтобы при повторении не испортить сути высказывания – в этом отношении на нее всегда можно было положиться, к тому же она непременно отдавала должное автору. Леди Мария знавала тех, кто, услышав хорошую фразу, бесстыдно ее присваивал. А при Эмили она могла без всякого стеснения подвести итоги сегодняшнего вечера и своих наблюдений.
– Я уже трижды приглашала Уолдерхерста, и каждый раз надеялась, что он выйдет от меня с новой маркизой. Довольно уж ему болтаться между небом и землей, это ужасно раздражает. Человек в его положении, если у него хватает характера сделать выбор, ни за что не позволит жене доставлять себе какие-либо неудобства. Он даст ей хороший дом, повесит на нее фамильные бриллианты, наймет кого-то вроде дуэньи, какую-нибудь достойную пожилую женщину, короче, поставит ее в стойло, где она может взбрыкивать сколько угодно, не нарушая при этом приличий. Однако он не станет допускать ее в свои комнаты – это для него святое. Как и его клубы, и его личные интересы. В наши дни мужья и жены могут почти не действовать друг другу на нервы. Супружеская жизнь стала сравнительно сносной.
– Полагаю, его жена будет очень счастлива, – прокомментировала Эмили. – Он показался мне человеком добрым.
– Насчет его доброты ничего сказать не могу. У меня никогда не было нужды занимать у него деньги.
Хозяйка дома умела произносить протяжным тоном настоящей леди довольно странные вещи.
– Он гораздо респектабельнее многих своих ровесников. Фамильные бриллианты просто великолепны, и у него имеются не только три поместья, но и средства на их содержание. Итак, на сегодняшнем приеме мы обнаружили троих претенденток. Вы, Эмили, конечно, уже догадались, кто это?
Эмили Фокс-Ситон смутилась: она почувствовала, что ее просят отбросить деликатность.
– Леди Агата, конечно же, – сказала она. – И миссис Ральф, она очень умна. И мисс Брук тоже очень приятная.
Леди Мария хмыкнула.
– Миссис Ральф свое дело знает. Она загонит Уолдерхерста в угол и примется, закатывая глаза, рассуждать о литературе, пока он ее не возненавидит. Эти пишущие дамочки всегда так самодовольны! А если у них в придачу имеется еще и приятная внешность, тогда они уверены, что могут женить на себе любого. У миссис Ральф глаза красивые, но она их все время закатывает. Уолдерхерста взглядами не проймешь. Эта девица Брук будет поумнее Ральф. Очень умная девушка. Сходу начала.