Как стать оруженосцем
Шрифт:
Был и другой момент, когда Рамус оказал Владимиру неоценимую услугу, может быть даже, спас ему жизнь. Узнав, что последний младший в роду, и стараясь загладить допущенную им невольную ошибку, сэр Мальбрук некоторое время представал перед всеми туча тучей, что, как вскоре выяснилось, происходило вовсе не от несварения. Заявившись на ужин сияющим так, что можно было сэкономить на факелах, он изложил свое предложение сэру Ланселоту. Поскольку сам он не мог вступить в поединок с оруженосцем, а тому, для последующего посвящения, необходимо было набрать некоторое количество подвигов вкупе с рассказами о них, он предложил в качестве противника дракона, какового и обещался разыскать где-то неподалеку.
– Для себя держал, - со скупой слезой, показывавшей, насколько ему тяжела эта жертва, сообщил он.
– Но раз надо, значит - надо. Только чтоб не до смерти. Победил - и все. Хорошо бы, без оружия. В состязании каком-нибудь. Пусть
– Дракон дракону рознь, - рассудительно заметил Рамус, которому с некоторых пор было дозволено безнаказанно встревать в разговор к месту и не к месту.
– Мне про одного сказывали, как он чуть с голоду лапы не протянул. Он, видишь ли, одним разом трех рыцарей победил...
– Ложь!
– мгновенно вскипел сэр Ланселот.
– Чтоб одного рыцаря победить, и то неправда, а уж троих разом...
– Так ведь они неопытные были, можно сказать, начинающие, - примирительно заметил Рамус.
– Только-только посвящение прошли, и тут вдруг раз - дракон. Или он их из засады сцапал, или в сонном виде, или еще что... Не в том суть. А в том, что был он глупый и сытый, а потому великодушный. "Когда такое дело, - говорит им, - устрою вам испытание. Вон, рощица, видите? Пущу вас взапуски бежать. Кто первый прибежит, того отпущу, и второго отпущу. А третий, не взыщите, пойдет мне на ужин. Ну как, согласны?" Переглянулись пойманные, да делать нечего. Согласиться - одного съедят, а нет - так всех троих. Прочертил дракон линию, выстроил рыцарей, дерево вырвал, сухое. "Раз, говорит, два, три!" И как даст деревом об землю! Треск раздался на всю округу. Припустили наши рыцари, только пятки сверкают. А дракон в теньке развалился, результата дожидается. Сколько там времени прошло, первый прибегает. Язык на плече, весь взмок, ноги дрожат. На землю шмякнулся, дышит тяжко. Потом второй заявился - еле плетется. Добрался кое-как до первого, рядом грохнулся. Они ведь, - сказать забыл, - в доспехах бежали... А третьего все никак нет. Дракон беспокоиться начал, первые же двое ему и говорят: "У нас, говорят, какое условие было? Чтоб первым двум полная беспрепятственная свобода. И только третьему - ужин. Мы эти двое первые как раз и есть. Так что, согласно условию, разрешите откланяться". Пожали дракону лапу на прощание, обещали захаживать, ежели что, не забывать, и ушли...
– То есть как это ушли?!
– побагровел сэр Ланселот.
– Да где же это слыхано, чтобы рыцари своего товарища на съедение дракону оставили?
– А я разве сказал, что оставили?
– с невозмутимым видом пожал плечами Рамус.
– Третий-то, вишь, он сразу домой побежал. А дракон, его дожидаючись, чуть с голоду не помер...
Среди множества интересных книг, посвященных алхимии, - если оставить в стороне те, которые смело можно отнести к "желтой прессе", - довольно сложно выбрать такую, какая была бы не только интересна и занимательна, но и не отпугнула читателя излишней научностью. Таких книг несколько, и было бы не совсем правильно выбрать из них одну в ущерб другим, а потому надеемся, что, прочитав одну, любознательный читатель отыщет и остальные.
Итак, перед нами "Эликсир и камень", Майкла Бейджента и Ричарда Ли, Москва, "Эксмо", 2007 год. "Британские историки и археологи Майкл Бейджент и Ричард Ли, знаменитые своими исследованиями исторических "парадоксов", на этот раз решили окунуться в пучину магии и алхимии, чтобы понять, каким образом интерес к оккультизму, уже не раз на протяжении столетий развенчиваемый доктринами научного реализма, вновь набирает силу в двадцать первом столетии. Как традиции герметизма, зародившегося в Александрии две тысячи лет назад, прогрессируют в сегодняшнем цивилизационном пространстве, что завораживает в религии вуду, чем окончились поиски эликсира бессмертия и философского камня, кто такие современные масоны, в чем секрет магии рок-музыки, кем на самом деле были волхвы и маги, что такое "сакральный ландшафт"? Это далеко не полный перечень всего "оккультного", завесу над которым приоткрывают для читателей авторы книги".
Добавим к этому, книга прекрасно оформлена, ее просто приятно взять в руки. А теперь - небольшой фрагмент.
"Герметизм получил свое название по имени человека, известного как Тот, Тот-Гермес, или Гермес Трижды Величайший. Еще до эпохи александрийского синкретизма Тот-Гермес считался реальной личностью. Так, например, Платон рассуждал о том, "был ли Тот богом или святым человеком". В александрийском синкретизме он часто (но не всегда) рассматривался как "смертный, который удостоился божественных откровений и в конечном итоге достиг бессмертия через самоочищение, но остался среди людей, чтобы открыть им тайны божественного мира". Позже - даже в восемнадцатом столетии - фигура, известная как Гермес Трижды Величайший, тоже считалась исторической личностью. К нему относились как к одному из древних мудрецов и часто сравнивали с Моисеем, Заратустрой и Пифагором. По мнению некоторых комментаторов, он превосходил этих трех мудрецов и был учителем Моисея.
В настоящее время принято считать, что в действительности не существовало одного-единственного прототипа Тота-Гермеса. Доказано, что многочисленные тексты, которые приписываются ему, принадлежат перу различных авторов и написаны на протяжении большого промежутка времени. Однако все эти авторы приписывали свои произведения богу в обличье человека с головой ибиса. Они представляли свои учения как написанные им, продиктованные им или, в крайнем случае, как одобренные им.
В древней египетской мифологии человек с головой ибиса носил имя Джеути. Каким образом оно превратилось в имя Тот - по словам Джойса, напоминающее ирландское ругательство, - так и осталось загадкой. Возможно, именно так его слышали греки или так его было проще выговорить. Точно так же осталось непонятным, почему Тот был "трижды величайшим". Некоторые герметические тексты дают основания предположить, что тройное величие является следствием его трех реинкарнаций. Однако это тройное величие, похоже, признавалось задолго до того, как были написаны эти тексты. Одна из надписей, датируемая 172 годом до нашей эры, гласит: "Тот, трижды великий". В еще более древней надписи третьего века до нашей эры встречается упоминание о "Тоте, Трижды Величайшем". В древнеегипетском искусстве он обычно появляется в облике, который описан в отрывке из романа Джойса - как человек с головой ибиса. Однако иногда его изображали просто в виде ибиса. Как бы то ни было, а ибис считался у египтян священным символом. Ему посвящались многочисленные культы, а убивший ибиса наказывался смертной казнью. Однако это было не единственное воплощение Тота. Его часто изображали в виде белой человекообразной обезьяны или белого бабуина.
Как египетское божество Тот выполнял несколько функций. Он был богом Луны, и его символами считались рогатый месяц и серебро. Он играл роль психопомпа - то есть инициатора большинства тайных мистерий. Он служил проводником душ в загробный мир и стражем этого мира; в его власти было взвешивать души умерших, чтобы определить их посмертную судьбу. Ему приписывалось изобретение письменности, и его часто изображали - как в отрывке из Джойса - исписывающим табличку при помощи тростниковой палочки. Вследствие того, что письмо воспринималось как магия - как "слова бога", или "божественные слова", - Тот также считался богом магии, величайшим волшебником, который доверял секреты своего искусства своим последователям среди людей.
В определенных отношениях сфера деятельности Тота пересекалась с сферой деятельности греческого бога Гермеса. Поэтому во времена династии Птолемеев он был объединен с греческим божеством, имя которого было присоединено к его имени. Однако Тот-Гермес был более величественной фигурой, чем его греческий собрат. Папирус из Александрии
"представляет нового синкретического Гермеса как некую космическую силу, как творца неба и земли, всемогущего властелина мира. Управляя судьбой и справедливостью, он также является владыкой ночи, богом смерти и того таинственного, что за ней следует, - поэтому его часто связывают с Луной (Селеной) и Гекатой. Он знает "все, что происходит под небесным сводом и в недрах земли", и его почитают как того, кто посылает пророчества. Многие из магических заклинаний, адресованных Гермесу, предназначены для того, чтобы извлечь скрытую информацию, причем нередко с помощью бога, который должен явиться во сне".
Многочисленные работы, приписываемые Тоту-Гермесу или связанные с ним, часто отличаются туманностью и многословием. Многие из них заполнены материалом, взятым из разных источников. Многие пересекаются или совпадают с другими религиями, культами, философскими учениями и школами, характерными для александрийского синкретизма. Так, например, известны семнадцать основных диалогов под общим названием Corpus Hermeticum. До нас дошли около сорока отрывков и фрагментов, собранных вместе примерно в 500 году нашей эры и вошедших в "Агиологию" Джона Стобея. Известны также три текста, написанные на коптском языке на папирусе и найденные в 1945 году вместе с другими рукописями в египетской библиотеке Наг-Хаммади. Три других фрагмента дошли до наших дней только в виде цитат у первых христианских теологов. Сохранилось большое количество прикладных работ, например в области астрологии и алхимии. И наконец, есть еще два очень важных труда, написанных позднее. Один из них - это трактат по магии и астрологии "Пикатрикс". Другой, и, вероятно, более известный, называется Tabula snmragdina, или "Изумрудная скрижаль". Последний труд обычно считался наиболее сжатым и в то же время полным изложением герметической философии".