Как Тори Снерриссон хотел посадить альвийку в золотую клетку
Шрифт:
Огляделся Тори - стоят они на лужайке, кругом сад, клумбы с цветами, фонтаны журчат, красота. Если бы Тори не бывал раньше в Эльфхейме - восхитился бы неимоверно, а так просто порадовался.
– Пойдем, - сказала альвийка.
Они вошли в дом, а там повсюду стоят колдовские штуковины, как у Динки, но вроде другие. Тори заподозрил неладное, решил на всякий случай произнести заклинание, отвлекающее у альвов внимание.
– Твой фейсбук взломали, - сказал Тори.
– Как? Что?
– заволновалась альвийка,
Взял ее за руку, вынул из руки штуковину, мечущую молнии, сунул себе за пазуху.
– Ах ты мужеложец!
– закричала альвийка.
– А вот и нет, - возразил Тори. И добавил: - Могу доказать делом.
Альвийка скорчила такую гримасу, как будто Тори сказал что-то вроде "я тебе сейчас насру в пригоршню". Зря она так, все говорят, что Тори пригожий парень, а она ерепенится, дура, надо проучить. Хотя...
– А черный пояс у тебя есть?
– спросил Тори.
Альвийка ничего не ответила, растерялась, Тори понял, что колдовского пояса у нее нет, можно не бояться.
– Дань давай, - потребовал Тори.
– Какие у тебя есть ценности?
Альвийка нахмурилась и сказала непонятно:
– Паладина восьмидесятого уровня учетку не дам.
Тори не стал переспрашивать, что такое учетка, он уже знал, что это такая штука, чтобы играть в альвийские игры с мороками, Тори она не пригодится.
– Сильное вино у тебя есть?
– спросил Тори.
– Да хоть залейся, - ответила дева.
– Сколько надо?
Тори подумал и решил:
– Два ведра.
– Так, интеллект, - сказала дева.
– Два ведра вискаря, самого простого.
– Не понял, - сказал Тори.
– Почему самого простого?
– Потому что тебе все равно, какое пойло жрать, лишь бы крепкое, - ответила дева.
Тори задумался, нет ли в этих словах злословия. Подумал-подумал, и решил, что нет. А тут как раз въехал из соседней комнаты ведроид на колесах, из тела у него торчали такие как бы подставки, а на каждой подставке целая связка драгоценных стеклянных бутылей, связанных по альвийскому обычаю липкой хреновиной, похожей на бычий пузырь, но в виде ленты. Экое богатство!
– Так, интеллект, - приказал Тори.
– Еще два ведра, нет, четыре!
Дева засмеялась, как будто Тори сказал что-то глупое. Тори решил, что пока не будет ее наказывать, но потом обязательно накажет. Не дело, когда тир непочтительна к хозяину!
– Тебя как зовут?
– спросил Тори.
Не то чтобы его интересовало, как ее зовут, просто скучно стоять и ждать, когда ведроид доставит заказанное, а когда болтаешь языком какую-то ерунду, тогда не скучно.
– Скарлет, - ответила дева.
Тори захохотал - ее имя на одном из дикарских языков означает "красная", но не в том смысле, что красивая, а в том смысле, что похожа на свеклу. Неплохо пошутил ее отец, когда нарекал ей имя!
Приехал
– Хватай добычу, - приказал Тори.
– И открывай ворота в Мидгард, если хочешь жить.
– А что мне тут угрожает?
– спросила Скарлет.
– Я, - ответил Тори.
– Ты не умеешь обращаться со скорчером, - сказала Скарлет.
"Так вот как правильно называется это альвийское оружие", понял Тори.
Навел скорчер на растение в кадке, стоящей в углу комнаты по алльвийскому обычаю, метнул молнию, растение сгорело. Скарлет стала бледная и ничуть не похожая на свое имя.
– Пойдем со мной в Мидгард, если хочешь жить, - повторил Тори.
Скарлет сделала такое лицо, какое делают, когда начинают драться. Открыла рот, и Тори понял, что она собирается произнести боевое заклинание. Пнул бабу в живот, она выдохнула и ничего не произнесла. Тори хлопнул ее по щеке и сказал:
– Открывай врата, а то убью.
Скарлет покраснела, как свекла, принялась всхлипывать, порывалась что-то сказать, но Тори не позволял, и каждый раз, как она открывала рот, бил в морду, но несильно, чтобы не попортить красоту. Ударил раз десять, она перестала открывать рот, стала плакать молча. Тори перестал ее бить, погладил по голове, сказал ласково:
– Открывай врата, а то хуже будет.
Скарлет открыла рот и произнесла заклинание:
– Портал по старым координатам.
Заклинание сработало, врата открылись. Тори навьючил на тир добычу, затолкал во врата, сам прошел следом, врата закрылись сами собой.
– Гы, - сказал Тори.
– А я ведь протрезвел, сам того не заметив, забавно. Пойдем, Скарлет, вон туда.
Скарлет больше не плакала, очевидно, смирилась с порабощением. Но шла тяжело, потому что хилая и невыносливая, Тори решил, что в хозяйстве от нее большой пользы не будет, надо продать ее на рынке или подарить, например, конунгу. Нет, конунгу лучше вина подарить, а бабу какому-нибудь знатному гоблину. Или все же не дарить, а держать у себя как диковину? Немало славы иметь в тирах настоящую альвийку из Эльфхейма!
Долго ли, коротко ли, дошли они до цитадели. Большую часть добычи Тори загрузил в сундук, а одну связку бутылей Скарлет понесла конунгу, а Тори шел сзади и подгонял, но плетью и не пинками, а только добрыми словами. Тори не любил творить насилие без нужды, он любил, когда трэли и тиры подчиняются по доброй воле, так спокойнее и веселее.
– Эй, конунг!
– позвал Тори.
– Гляди, какую знатную дань я взял в Эльфхейме! Держи, вот твоя доля!
Обрадовался конунг, вскрыл одну бутыль, глотнул из горла, восхитился, сказал, что вино прекрасное. Кликнул трэлей, велел готовить пир во славу Ториной удачи, а насчет тир сказал, что желает ее трахнуть, потому что ему любопытно, как оно со взрослой альвийкой.