Как убить рок-звезду

Де Бартоло Тиффани

Потом мы с Верой пошли за сцену, где Пол и Майклы бурно хвастались своими удачами и валили друг на друга ошибки, как компания школьников после игры в футбол.

Я старалась не встречаться глазами с Полом. Я была еще не готова к этому. Вокруг было слишком много людей. Я помахала Майклу, подзывая его.

– Я обязательно постараюсь, чтобы о вас написали в «Сонике», – сказала я. – Душу продам, но добьюсь. – Я быстро взглянула на Веру, потом опять обратилась к Майклу: – Ты не уйдешь из этой группы. Забудь об

этом. Если придется, я возьму дополнительную работу. Я буду содержать вас.

Веру это не обрадовало. Она вышла из комнаты, хлопнув дверью. Но обычно флегматичное лицо Майкла загорелось.

– «Соника» – это то, что надо.

Ко мне приблизился хорошо одетый мужчина. У него были волнистые черные волосы, кожа цвета сырой свиной котлеты, и ему не хватало пары футов, для того чтобы считаться толстым.

– Привет, куколка, – сказал он, целую мне руку, – сколько ты хочешь за свою душу?

Я повернулась к Майклу:

– Он действительно только что назвал меня куколкой?

– Осторожней, Фельдман, – сказал Майкл, – это моя сестра.

– Сестра? – удивился Фельдман. – Ты никогда не говорил, что у тебя есть потрясающая сестра со связями в «Сонике».

Я немедленно почувствовала недоверие к Фельдману. Так случилось бы с каждым, кто назвал бы меня куколкой. И чем-то его глаза, быстро бегающие по комнате, напомнили мне пропеллер. А я боюсь пропеллеров. Если по телевизору показывают вертолет, я сразу же переключаю канал.

– Куколка, – сказал Фельдман, пытаясь всунуть мне в руку пачку купюр, – ты окажешь нам большую услугу, если устроишь так, чтобы нас упомянули в «Сонике».

Я взглянула на него и оттолкнула деньги.

– Пошли со мной, – сказал Майкл, беря меня за руку. – Я хочу познакомить тебя с нашими.

Мы зашли в гримерку.

– Ну, с этим парнем ты уже знакома, – сказал он, указывая на Майкла, который полулежал на стуле, вытирал лицо собственной рубашкой, глядел в пол и казался совершенно выдохшимся.

Потом представил меня Бёрку и Анджело, и Бёрк тут же завладел беседой, рассказывая о возможности использовать базилик как новую вкусовую добавку к мороженому.

– Подумайте, – говорил он, – ведь это трава. И мята тоже трава. А мята потрясающе сочетается с шоколадом.

– Шоколадные чипсы песто, – сказала я. – В этом что-то есть.

– Тебе надо познакомиться с моей подружкой, – сказал Бёрк, оживляясь.

Его подружка Квинни была миниатюрной бойкой девушкой, у которой выражение глаз менялось от воинственно-независимого до трогательно-ранимого с каждым взмахом ресниц. Она рассказала мне о своем последнем рецепте, которые называла последовательно «Звезда экрана», «Профессор» и «Мэри-Энн».

– В основе – имбирное мороженое, – объяснила она, – с кусочками кокосового сливочного печенья. Представляешь?

Я кивнула.

Поверх ее плеча

я наблюдала, как вокруг Пола крутилась какая-то блондинка в байкерских сапогах. В конце концов она пододвинула стул, уселась к нему совсем близко и положила руку ему на колено, после чего я выскочила из комнаты и пошла в туалет, потому что не желала видеть того, что произойдет дальше.

Пол вошел в туалет сразу за мной.

– Самое время, – сказал он, – я посылаю тебе телепатические, черт подери, сигналы уже десять минут.

– Я не знаю, смогу ли я, – сказала я.

– Сможешь – что? Пока мы просто стоим у писсуара.

– Все эти девушки… Я не хочу соперничать сними.

– Я сказал Авриль, что между нами все кончено. И так со всеми. Я с этим завязал.

Я положила руку ему на грудь, но не услышала ударов барабана, как ожидала. Вместо этого я услышала трепетание. Честное слово, у него внутри была бабочка, которая пыталась вырваться из грудной клетки.

Он накрыл мою руку своей и нагнулся ко мне, но в этот момент дверь распахнулась, и я отскочила к раковине, притворяясь, что мою руки. Вошел парень, которого Пол назвал Джудо.

– Отличный концерт, – сказал он, расстегивая ширинку и подходя к писсуару. – Вы были в ударе сегодня.

Я направилась к двери, и Пол окликнул меня:

– Эй.

Я оглянулась, и в это время внизу в баре Иоанн Креститель поставил диск «Депеш Мод» и зазвучала песня «Violator».

«Твой личный Иисус, которому ты молишься, который тебя любит».

– Куда ты пошла? – спросил Майкл.

– Домой.

– Дождись меня там.

Его голова качалась в такт музыке. Выходя, я слышала, как он напевает: «Протяни к нему руку и дотронься до веры».

* * *

Я сидела с ногами на кровати и смотрела на Иисуса, висящего на стене, пытаясь представить, что мы с ним любовники. Вот мы идем по Нью-Йорку, держась за руки, Иисус в коричневом балахоне и сандалиях, у меня на руках и ногах узоры, нарисованные хной, как у Барбары Херши в «Последнем искушении Христа».

Я изобразила пальцами пистолет и выстрелила в Иисуса.

Если бы у Пола были козлиная бородка и загар, он был бы очень похож на Христа.

«Протяни к нему руку и дотронься до веры». Вот именно.

Я в сотый раз посмотрела на часы и попыталась представить, сколько времени надо четверым парням, чтобы закинуть в пикап инструменты, проехать полмили до репетиционного зала и выгрузиться. После этого я начала считать причины, по которым мне не следует спать с Полом Хадсоном. Получилось около миллиона. Он мой сосед. Он друг моего брата. У него, возможно, имеются заболевания, передающиеся половым путем. У меня нет презервативов. И последняя, но очень важная – последний месяц у меня не было ни времени, ни денег на эпиляцию.