Как удар молнии
Шрифт:
«Это я у тебя спрашиваю! Отвечай!»
«Значит, да. Никто ничего. Но почему? Значит, мир всегда был и всегда будет таким же дерьмом, как сейчас?»
«Да. А знаешь, почему?»
«Нет.»
«Потому что ЧЕЛОВЕК всегда был и будет таким же дерьмом!»
«Но… люди же есть разные…»
«Это только кажется. Они умеют прикрываться всякими красивыми словами. Любовь, мир, дружба, всеобщее благо… Ты ведь уже не веришь в эти сказки?!»
«Не знаю… Я иногда думаю: может, со мной что-то не то? Может, мне просто не повезло? Я не нашел чего-то, что нашли другие?»
«Нет. Тебе повезло больше, чем им.»
«Почему?»
«Потому что они все еще
«А может, было бы лучше, если бы я не знал?»
«Ты это у меня спрашиваешь? Посмотри вокруг! Ты хочешь жить так, как они? Можешь назвать человека, на место которого ты хотел бы себя поставить?»
«Не знаю… Большинство настолько тупы и примитивны… Изо дня в день делают одно и то же… Другие лезут к власти, и получают гору лишних ненужных проблем — зачем? Или с другой стороны… кто-то что-то творит, изобретает, но… Или это оказывается бессмысленно и никому не нужно, или… „Что бы мы ни делали, получается оружие.“ Разве у нас мало оружия? Зачем нам еще? Я не хочу так жить. Я не вижу вариантов. Я не вижу выхода! Это тупик, постоянный бесконечный тупик!»
«А ты уверен, что выход вообще есть?»
«Да ни в чем я не уверен! Я устал! Может, хватит на сегодня? После таких разговоров можно…»
«Что? Договаривай!»
«Пулю в лоб, вот что, черт бы тебя побрал!»
«Значит, ты в самом деле можешь сейчас прийти домой и пустить себе пулю в лоб?»
«Хм… нет, наверное…»
«Но почему? Если тебя здесь ничто не держит?»
«Да потому что я ничем не хуже их, вот почему! Я умру, а они будут жить дальше и ничего не заметят! Почему они могут просто так жить, а я — нет? Почему, почему?! Где же справедливость? Если все одинаковые, как ты говоришь, то в чем же дело?»
«Но ты же сам сказал — они тупы, примитивны…»
«Значит, по-твоему, это справедливо — что тупым живется лучше, чем умным?»
«Нет, не справедливо. Но так всегда бывает.»
«Верно. Но где же выход? Как это изменить?»
«Ты сам сказал. Никак. Никто не может ничего изменить.»
«Тогда — что же делать? Что, продолжать и дальше в том же духе? Я не хочу, я устал, мне надоело это все, я не могу видеть их каждый день, пойми, само их присутствие действует мне на нервы! Не хочу! Когда-нибудь это должно закончиться!»
«Но ты сказал, что не хочешь умирать.»
«Не хочу. Но я не хочу и жить.»
«Значит, надо искать третий вариант.»
«Какой может быть третий вариант, кроме „жить“ и „умереть“?»
«Я не уверен, что знаю ответ.»
«Но тебе кажется, что знаешь?»
«Да.»
«Тогда скажи! Скажи, я прошу!»
«Нет. Ты должен прийти к нему сам.»
Они думали, что это они нашли меня. Неправда — на самом деле я нашел их.
Я взял на примету несколько организаций интересующего меня террористического уклона, и с величайшей осторожностью подбирался к ним, вычисляя их членов, узнавая об этих людях все, что только можно узнать, а потом, через них — и о деятельности группировок, к которым они принадлежали. Я примерял их к созданному мной механизму, просчитывал все до мелочей применительно к своему плану, составлял списки сильных и слабых сторон каждого варианта. Затем вычеркивал те, где слабые стороны слишком портили картину, а к остальным начинал придираться еще больше, чем раньше. За это время я узнал о некоторых террористах столько, как будто мы были знакомы всю жизнь — хотя на самом деле я ни разу не встречался с ними лично. Моя деятельность научила меня очень хорошо разбираться в людях, и сейчас это умение было нужно мне, как никогда.
Наконец из всех организаций я выбрал одну — ту, для которой потенциальные желание и возможность осуществить мой план больше всего удовлетворяли моим критериям.
Оставалось предложить им себя — вместе с планом.
Я начал издалека. Я воспользовался связями, мостиками, которые навел заранее и до сих пор приберегал — посредством них я подбрасывал Лидеру информацию. Мне нужно было закрепить в его сознании образ ЭТОГО — и я выдавал ему сведения планомерно и методично. Затем я должен был подтолкнуть его, чтобы у него возникло желание ЭТИМ воспользоваться — и в конце концов я добился своего. Тогда они все еще ничего не знали о моем существовании.
Теперь главное было внушить им, что я — именно тот единственный человек, который способен реализовать придуманный якобы ими план.
Я сильно переживал при первой встрече с Лидером — но я уже давно научился контролировать эмоции. Ни в коем случае нельзя было проявлять излишнюю заинтересованность, иначе они решили бы, что я — подосланный кем-то тайный агент, намеревающийся развалить их организацию. А подозрение такого рода поставило бы крест на моем плане. Нет — я держался настороженно. Им известно о моих, хм… киллерских талантах? Откуда? Везде свои люди? Да, конечно… Да, я понимаю, дело серьезное… Думаю, что это будет мне по силам. Нет, ясно, но, поверьте, я знаю и трезво оцениваю свои способности. И вы их тоже знаете, раз пришли ко мне. Но — надо бы подумать… Что? От таких предложений обычно не отказываются? Ну, это прямо как в старых шпионских фильмах! Нет, конечно серьезно, я понимаю… Да. О'кей, завтра буду в вашем распоряжении.
В этот день я был доволен, как никогда. Так долго и тщательно выстраиваемый мной механизм наконец пришел в движение. Теперь до завершения плана оставался один шаг, и впереди не виделось практически никаких препятствий.
…Они не интересовались моим настоящим именем — как, впрочем, и все мои предыдущие наниматели. Это имя стало таким далеким прошлым, что я сам уже, вспоминая его, думал будто не о себе, а о совершенно чужом человеке.
Теперь меня звали Эвенджер. Мститель.
Обычно это слово предполагает, что человек мстит кому-то за что-то конкретное. В моем случае было по-другому.
Я мстил всем — за всех.
Дуло неприятно холодило висок. Было бы неправдой сказать, что я совсем не чувствовал страха. Нет — конечно, я боялся, но это был совсем не тот парализующий панический ужас, что мгновенно сковывает волю и заставляет инстинктивно повиноваться любому приказу. Это был вполне осознаваемый страх, сообщающий, что от смерти меня отделяет всего миллиметр, на который нужно продвинуться лежащему на спусковом крючке пальцу Лидера.
Но я осознавал также, что иногда труднее преодолеть преграду в миллиметр, чем во многие километры. Как и сейчас.
«Ты не боишься, Эвенджер.»
«Не боюсь,» — это было не совсем правдой, но не было и обманом, потому что я знал, какой смысл вкладывает Лидер в слово «бояться», а в таком смысле это слово уже давно стало мне чуждо.
«Почему?»
«Ты не выстрелишь.»
«Ты так в этом уверен? Мне ничего не стоит прижать палец посильнее.»
«Да, тебе ничего не стоит, но ты этого не сделаешь. Я тебе нужен.»
«Я могу пристрелить тебя и найти другого.»
«Во-первых, это просто глупо. Во-вторых, другого ТАКОГО ты не найдешь.»