Как уничтожили «Торпедо». История предательства

Тимошкин Иван

Мы тепло поздоровались, приветливо улыбнулись и тут же договорились встретиться втроем, как в прежние годы, – вспомнить прошлое, поговорить о настоящем. «Да, да, с удовольствием, – закивали оба. – Только когда?» Несколько дней пребывания Юры в Москве, куда он приехал на торжества по случаю 20-летия победы нашей олимпийской сборной в Сеуле, оказались расписаны по минутам – надо побыть с мамой, повидать племянника, пообщаться с друзьями. Я не стал настаивать, предоставив все воле случая. И он подвернулся.

Надо полагать, болельщики со стажем не забыли их. Да и как иначе, если несколько лет, проведенных ими в «Торпедо», не только навсегда вошли в историю команды, но и стали своеобразной эпохой, одной из самых ярких ее страниц.

Куда уходит детство

Николай Савичев: Детство наше не было простым.

Мы с Юркой не первые в семье – родная сестра на 10 лет старше нас. И тут – поздняя беременность. Вообще-то родители хотели одного, а родились близнецы. Папа работал охранником на заводе имени Орджоникидзе: сутки дежурил, трое – дома. Мама там же трудилась крановщицей. Чтобы прокормить такую ораву, отец в свободное время старался еще где-то подработать. В общем, жили скромно, лишнего позволить себе не могли. До шестого-седьмого класса стеснения не было – ходили в одинаковой одежде, но потом началось. Идешь по улице, а встречные на тебя пальцем показывают: смотрите, одинаковые! Мы уговорили родителей покупать нам разные вещи – особенно курточки и ботинки. И нам стало легче определяться. А то, бывало, выбегая во двор, впопыхах надеваешь два левых или два правых ботинка. Одно время мы даже старались помечать свою одежду, потому что, если кто-то что-то порвет, начинались споры: «Это твоя рубашка!» – «Нет, не моя, а твоя!» Конечно, до драк не доходило, но до горькой обиды… Время проводили как обычно: днем – в школе, вечером – во дворе. Играли в футбол, причем обязательно за разные команды. Вместе – никогда. Не знаю даже почему. Может, чтобы потом обсудить игру. А может, старались обыграть друг друга. Не знаю. Впрочем, мы и в школе за одной партой не сидели.

Юрий Савичев: Хотя разница между нами составляет всего несколько минут, я всегда смотрел на Кольку как на старшего брата. Он с детства опережал меня: на шаг, на два, но шел впереди. Он первым попал в основной состав, первым был привлечен в юношескую, а затем – в молодежную и олимпийскую сборные. Он – более волевой, выносливый, в нем больше спортивной злости. В школе он тоже перегнал меня – учился лучше. Помню, сидели мы дома, учили уроки. Родители всегда говорили: «Пока уроки не сделаете, гулять не пойдете». Я обычно отставал, поэтому просил Кольку: «Помоги мне, быстрее пойдем во двор. Слышишь, ребята уже мяч гоняют?» А он упирался: «Делай сам!» Я не отступал, начинал шантажировать его: «Тогда гулять вообще не пойдем, весь вечер дома просидим». И ему ничего не оставалось, как помогать мне – попросту говоря, делать уроки за меня.

Из «Союза» – в «Торпедо»

Н.С.: Футбол у нас всегда был на первом плане – все время на площадке, все время с мячом. Там-то и приметил нас Анатолий Федорович Брагин. И взял в СК «Союз». Потом нас приняли в команду мастеров ФШМ, а оттуда уже Валерий Филатов и Владимир Юрин пригласили в московское «Торпедо».

Ю.С.: Возвращались мы поздно – уж очень хотелось посмотреть, как играют старшие ребята. Поэтому, проведя матч за свой год, оставались на стадионе. Чтобы не помереть с голоду – аппетит-то после игры зверский, – покупали в ближайшем магазине булку за семь копеек и самый любимый наш напиток – лимонад «Буратино». Располагались обычно за воротами. То есть любили стоять именно там и наблюдать, как забивались мячи.

Н.С.: Когда окончили 10-й класс, встал выбор дальнейшего пути. Хотя у спортсмена он, как правило, невелик – Малаховский инфизкульт, и все. Но свободных мест там не оказалось. Поэтому, чтобы не терять времени даром, нас устроили во втуз – технический институт при ЗИЛе. Отучились там два года. Было тяжело: неделю учишься, неделю проходишь практику на заводе. Юрка работал на автосборочном конвейере, а я, поскольку был травмирован, – в хозслужбе. Смена начиналась в шесть утра. Получалось, что тренироваться – и то неполноценно – мы могли только в ту неделю, когда учились. В рабочую об этом и думать было нечего.

Ю.С.: Колька и там выручал меня с учебой. Помню, при сдаче очередной сессии мне, чтобы не остаться на второй год, нужно было обязательно досдать два экзамена – причем в один день. Подхожу к брату и жалостливо говорю: «Коль, у меня два экзамена. Если не сдам – все, мы не поступим в спортивный институт. То есть ты пройдешь, а я останусь». Он пошел в одну аудиторию – сдавать за меня, а я в другую – за себя. Все прошло благополучно.

Н.С.: Парадокс в том, что я за Юрку сдавал немецкий язык. А сейчас он его знает чуть ли не в совершенстве, я же остался на институтском уровне. Потом Валерий Филатов помог нам, и мы перевелись в Малаховку: армия была на носу. Кстати, с последней у нас приключилась почти детективная история. Кажется, шел 1985 год, мы уже играли в «основе». В середине первого тайма матча с харьковским «Металлистом» кто-то доложил нашему начальству, что представители ЦСКА приехали забирать нас в армию. Тренерский штаб среагировал мгновенно. На стадионе «Торпедо» за воротами обычно стояла чья-нибудь легковушка. Была дана команда, водитель вырулил прямо на беговую дорожку, нас с братом быстренько погрузили в салон, и машина рванула с места – как говорится, в неизвестном направлении. Три дня мы не выходили из дома и, только когда руководство нашего клуба утрясло все вопросы, вновь стали тренироваться и играть. Чтобы защититься от дальнейших посягательств, мы перевелись в военкомат нашего, Пролетарского района, что на Автозаводской. Ну а когда стали членами различных сборных, вопрос об армии отпал сам собой: по существовавшему тогда положению, игроки сборных СССР освобождались от призыва. Вот так мы и «свинтили» от армии.

Николай Савичев с дочерью Олесей

«Торпедо» – любовь наша

Ю.С.: Вплоть до дубля мы и на футбольном поле были вместе, играли на расстоянии вытянутой руки: я – левым полузащитником, а Колька – правым. Когда подошла пора переходить в основной состав, брата пригласили туда первым. Ну вот, думал я тогда, опять он меня опередил. Вновь вспомнилось, как переживал, когда Колька уезжал с какой-нибудь сборной (юношеской или молодежной) за границу, привозил подарки, а я, каюсь, завидовал и спрашивал себя: почему же берут только его?!

Н.С.: Да, в «основу» я попал в 1984 году, сыграв, правда, только в двух заключительных встречах. Но уже в следующем сезоне провел 29 матчей и забил 8 мячей. Юрка же начал играть за основной состав со второй половины 1985 года. И только в чемпионате-86 мы стали выходить на поле вдвоем, но выступали уже на разных позициях. Я остался на своем месте, а брат переквалифицировался в нападающего. Получилось это так. На предсезонке кто-то из форвардов получил травму, и Иванов на очередной контрольный матч поставил Юрку на место нападающего. И он забил. Потом – еще на одну игру. Юрка опять забил. Так и пошло-поехало. Уже перед самым началом чемпионата Валентин Козьмич сказал ему: «Слушай, Юра. В этом сезоне будешь играть впереди. Понимаешь, я вижу в тебе нападающего. У тебя есть голевое чутье, кое-какие навыки бомбардира. Будем их развивать». Так Иванов, можно сказать, насильно сделал из Юрки нападающего, потому как особой тяги к игре впереди у брата никогда не было. В том году Юрка забил 12 мячей. Его сразу заметили, пригласили сначала в молодежную сборную, а потом и в олимпийскую.

Как мы обыграли «Штутгарт»

Ю.С.: Да, те два матча со «Штутгартом» навсегда отложились в памяти. Оба получись просто феерическими – и по качеству игры, и по результативности. Первую встречу на «Динамо» мы выиграли – 2:0. После финального свистка немцы покинули поле в недоумении. Мы же совершили легкую пробежку к трибунам, поблагодарили наших болельщиков и вдруг заметили, как Гвидо Бухвальд – между прочим, игрок национальной сборной Германии – ходит по полю и что-то высматривает, ковыряет бутсой газон. Мы подошли и, коверкая немецкие слова, спросили, что он потерял. Бухвальд жестами показал на рот. Общими усилиями разобрались, что он потерял то ли зуб, то ли золотую коронку. Так и не знаю, нашел ли. А мы тогда долго смеялись над ним: надо же, приехали в Москву, проиграли, так еще и зуб потерял.

Н.С.: Немцы, конечно, пребывали в шоке. Правда, после игры их тренер сказал, что дома они обязательно забьют «Торпедо» три мяча и выйдут в следующий круг. Надо признать, для этого были основания. Командочка у них была хорошая – в Бундеслиге «Штутгарт» шел, кажется, на втором месте. Голова могла пойти кругом только от имен – Иллгнер, Бухвальд, Клинсманн… И да, три мяча они нам забили. Правда, мы им в ответ положили пять.

Ю.С.: Местные газеты писали, что, мол, «Штутгарт» обязательно одолеет московских выскочек. Иванов же нам перед выходом на поле сказал: «Так, ребята, результат первого матча забыли. Счет – 0:0. Начинаем все сначала». И мы буквально на первых минутах забили им три мяча. Потом обменялись голами, и при счете 4:1 уже, помню, ходили по полю и считали, сколько теперь немцы должны нам забить, чтобы пробиться в следующий круг. Получалась какая-то фантастическая цифра!