Как уничтожили «Торпедо». История предательства
Шрифт:
– То, старое «Торпедо» распалось на твоих глазах. Какие чувства испытывал, когда в другие клубы уходили твои партнеры, друзья?
– А что можно ощутить, когда рушится твой родной дом? Но хочу вот что сказать: я горд и счастлив, что играл в команде, которой сейчас уже нет. В той, в которой выступали Стрельцов, Иванов, Воронин, мой батяня и так далее. Так и напиши: горд и счастлив.
Я так и написал. А когда мы вышли из редакции, на прощание спросил: «Твои великие предшественники Стрельцов и Иванов любили повторять, что футбол прост – отдал пас партнеру, открылся, получил ответную передачу, вновь отдал пас… Ты согласен с этим?» Он поднял две
«Ну, бывай», – сощурившись от солнца, Шустиков легко забросил на плечо огромную спортивную сумку и зашагал в сторону метро. Я же, глядя ему вслед, подумал: а что будет с футболом, если из него навсегда уйдут такие вот романтики? Ответа не нашел. Вспомнил лишь, как однажды спросил у Виктора Шустикова о том, что он думает о своем сыне, и в ответ услышал: «Сережка намного одареннее меня. Иногда на поле такое сотворит, что не понимаешь: откуда это у него? У меня и сотой доли того не было». Тот, кто разбирается в футболе, поймет – и откуда, и, главное, от кого. Как сказал в сердцах один болельщик, сидевший рядом со мной на очередном матче уже «осиротевшего» «Торпедо»: «Одного Шустикова на поле надо оставить. Видно ведь, что человек знает, как играть в футбол, и умеет это делать. Одно удовольствие за ним наблюдать».
Программка к матчу Кубка УЕФА «Торпедо» – «Манчестер Юнайтед».
Глава седьмая
«Запад-пятый» просит гол
Я еще почти ничего не сказал о болельщиках – или, как сейчас принято говорить, фанатах – «Торпедо». Но тут впору помолчать. Поэтому глава будет самой короткой.
Когда команда жила и здравствовала, она в лице тех, кто заполнял пятый сектор Западной трибуны, по существу, имела в своем составе 12-го игрока. Это была не группа, не группировка даже, а своеобразная каста людей, нередко помогавшая футболистам вытаскивать тяжело складывавшиеся матчи. Единый выдох трибун: «Торпедо», мы с тобой!» – буквально накрывал футбольный газон, заставляя хозяев сметать все на своем пути, а гостей – втягивать голову в плечи и в панике прижиматься к своим воротам.
И, хотя на других аренах болельщики тоже не молчали, на стадионе «Торпедо», где трибуны расположены очень близко к полю и все видно, как на ладони, результат достигался быстрее и легче. Попробуйте-ка докричаться с трибун Лужников, откуда даже футболисты кажутся игрушечными! А тут не то что лица игроков – даже их мимику удавалось разглядеть. И в этом таился великий смысл: футболисты и зрители были единым целым, своими, как дружная дворовая компания.
Распад «Торпедо» вызвал в стане болельщиков неизбежный раскол, и прежде сплоченная, монолитная когорта разделилась на несколько неравных частей. В результате случилось то, что и должно было неминуемо произойти: «Запад-Пятый» с торпедовского стадиона ушел, а до Лужников в полном составе так и не добрался, многих растеряв по дороге.
Для одних – их меньшинство – не произошло ничего страшного: кто-то стал считать своей командой «лужниковское» «Торпедо», а кто-то – «Москву». А вот для других, для основной массы наиболее преданных болельщиков это стало настоящей трагедией. Они остались верны команде своего детства, юности, своей судьбы, наконец. «Торпедо», которому были отданы их сердца, умерло. Но они не стали искать ему замену, а навсегда сохранили его в своей памяти, живя драгоценными воспоминаниями. Подобно человеку, на склоне лет перебирающему фотографии своей, увы, прожитой жизни, когда ничего уже нельзя вернуть – ни одного года, ни одного дня, ни одного мгновения, – а пережить все заново можно лишь мысленно.
Кто-то из фанатов уехал из Москвы, кто-то навсегда отошел от футбола, а кого-то уже и на свете-то нет. Так, Севка Червонец, о котором я упоминал в предисловии, несколько лет бомжевал, с надеждой цепляясь за каждый слух о возможном возрождении своего любимого «Торпедо». И всякий раз, когда рушилась очередная надежда, опускался все ниже и ниже. Он часто приходил ко мне в редакцию на Автозаводскую улицу, где, собственно, и коротал свои дни. Съедал предложенный бутерброд или котлету – сам не просил никогда и ни у кого. Отогревался, если дело было зимой, просил попользоваться цивилизацией (так он обозначал просьбу позвонить по телефону) и вновь уходил на холод – до вечера, пока не стемнеет. А потом забирался до утра в какой-нибудь подъезд. А ведь каким был красавцем в дни существования «Торпедо-ЗИЛ»! Работал он тогда в Доме книги, что на Новом Арбате. Подъезжал к редакции «Футбола» на «Газели», как на лихой тройке. Всегда опрятно одетый в синий фирменный комбинезончик, заходил к нам, перед тем обязательно постучав, быстренько брал по экземплярчику еженедельника для себя и для приятеля и, посидев ради приличия пару минут, спешил на базу, за товаром.
Вот уже полтора года Севку никто не видел. Говорят, его уже нет в живых. Так, вероятно, он и ушел из жизни – отчаявшись дожидаться, когда вновь сможет прийти на «Запад-Пятый» и увидеть свое родное «Торпедо»…
Ведомо ли о том господам из ОАО «Лужники» или «Норильского никеля»? Задумывались ли они вообще когда-нибудь о подобных материях? Вопрос, похоже, риторический. Огляделись бы окрест себя, заглянули в историю команды, которую уничтожили, – глядишь, в душе что-то и шевельнулось бы…
Вместо послесловия
Дела сегодняшние
Итак, московского «Торпедо» – того, настоящего заводского клуба – больше нет. Это свершившийся факт, и любой здравомыслящий человек с этим согласится. Вместо него на отечественных футбольных полях выступают две клонированные «овечки Долли» – «Москва» и «лужниковское» «Торпедо». «Горожане» в последнее время в Премьер-лиге выглядят ни шатко ни валко, а «прямые наследники» и вовсе опустились в низший эшелон. Дальше – только КФК либо ликвидация клуба как такового. Может, и не стоило бы говорить о них, поскольку книга совсем не об этом, но теория жанра требует высказаться до конца, не оставляя камня за пазухой.
Начнем со второй из этих команд. За последние 12 лет «лужниковское» «Торпедо» довольно быстро прошло путь от объявления себя суперклубом до едва ли не самой нищей команды первой лиги, а теперь – и второй. Причем эта идеология бедного родственника с каждым годом все теснее переплеталась со схемой управления клубом: за прошедшее время он так и не стал по-настоящему профессиональным. Что же он собой представляет, как выглядят его актив, структура? Примерно так: генеральный директор, администратор, специалист по коммерческим вопросам, главный бухгалтер, референт-переводчик, газета «Торпедо». Вот и весь футбольный клуб. А что у него за душой, помимо документов? Уставной капитал в несколько тысяч рублей. И о чем тут можно говорить?
В его офисе работали всего семь-восемь человек, которые, естественно, не могли выполнить весь требуемый объем работы. Что ж, значит, Владимира Алешина устраивала такая организация. Главным, по всей видимости, было обеспечение тотального контроля надо всем, что там происходило. Это касалось и комплектования, и уровня контрактов игроков, и работы с болельщиками и ветеранами. Да что там, без его ведома клуб не мог потратить и ста долларов, а футболистам предлагалось утолять жажду просроченной минеральной водой. Никто даже не попытался хоть как-то изменить такой порядок вещей – ни гендиректор Юрий Мишин, ни главные тренеры. То есть сложившаяся система была не то что плоха, нет – в конце концов, каждый строит ее под себя. Она была непрофессиональна. Естественно, сначала возник застой, потом стагнация, а теперь вот – полный развал.