Как управлять Вселенной не привлекая внимания санитаров
Шрифт:
— Б-р-р… — встряхнул головой Эд. — Я совсем запутался. К чему, нахрен, ты все это словоблудие развел.
— Я хочу доказать тебе: если мы говорим о Боге, в той форме, в которой он подается большинством религий, то «честность» и «справедливость» антиподы друг друга, а «закон» вообще некая химера на стыке этих двух понятий. И как бы человек ни старался, но примирить два противоположных по сути понятия никогда не сможет. Наказание по закону никогда не будет ни честным, ни справедливым. И заметь, в теории Бога «честность» является первопричиной «справедливости».
— Ох, Мэл, — улыбаясь, вздохнул Эд. — У меня такое ощущение, что дай твоему языку волю, ты любые два понятия приведешь к противостоянию Бога и Дьявола. А ты вот скажи, если Бога нет? Тогда как быть?
— Тогда выходит наоборот. Тогда «справедливость» — первопричина, а «честность» производная от нее. То есть Вселенная максимально справедливо устроена по умолчанию, а честность есть форма восприятия «справедливости» человеком. И тут все зависит от воли человека, от его нежелания жить по законам природы. Не правда ли, все просто и логично.
— Это звучит так, будто ты намекаешь, что Бога нет? — попытался застать товарища врасплох Эд.
— Ты сам меня спросил. Я лишь ответил.
— Как скажешь, — пожал плечами Эд. — Я думаю, тут дело в том, что оба понятия: «честность» и «справедливость», нематериальны, и оттого крутить ими можно до бесконечности.
— Может быть, ты и прав, — согласился Мэлор.
— Ну-ка постой, — вдруг встрепенулся Эд. — А как же твой Пульт управления Вселенной?
— А он тут при чем?
— Нет, ну как же… Ты оцифровал всю Вселенную? Так ты говорил? — не унимался Эд.
— Говорил.
— И из какого постулата ты исходил? Бог есть или его нет? Ведь данный факт должен быть определяющим моментом для такого прибора?
— А ты не так прост, приятель, как кажешься, — улыбнулся Мэлор.
— А ты, приятель, уходишь от ответа.
— Хочешь получить ответ?
— Да.
— Когда я проектировал Пульт, то исходил из того, что старый Бог умер, а новый только учится ходить.
— И прибор заработал?
— Заработал.
— Тогда какого хрена ты развел демагогию о честности и справедливости. Сразу бы сказал: «А знаешь, Эд. Существование моего прибора доказывает — Бог умер».
— И ты бы поверил?
— А почему нет? После того, что случилось с матерью, трудно вообще верить во что-нибудь хорошее. А новость, что Бог умер, многое объясняет и звучит утешительно. Отныне можешь считать меня убежденным атеистом. И кстати, очень голодным атеистом. Давай где-нибудь остановимся поесть.
Мэлор взглянул на часы.
— Сейчас шесть вечера, а значит, мы в пути почти девять часов. Могли бы уже в Великом Новгороде быть, если б не Виталик. Думаю, нам пора подумать о ночлеге. Пока покушаем, окажется, что спать пора.
— Отличная идея, — согласился Эд, кивая на приближающийся перекресток. — А вон, смотри, поворот на Кириши. Может, там и заночуем? Тут километров семьдесят будет.
— Решено, — кивнул Мэлор и громко ударил себя по ляжкам ладонями. — Едем в Кириши.
Глава 5 Роботы
До Киришей они добрались около восьми вечера. В детстве Мэлор не раз проезжал мимо этого городка, когда отец возил его к докторам в Москву, а Эд один раз ездил этой дорогой в деревню к брату матери, однако сам город никто из них никогда не посещал.
Внешне Кириши производили впечатление аккуратного и вполне респектабельного, по российским меркам, провинциального городка. Широкие и прямые улицы имели сносное асфальтовое покрытие, аллеи с ровными рядами деревьев и зеленеющими газонами радовали глаз чистотой, а советская застройка, разбавленная модными современными зданиями, не производила гнетущего ощущения серости и безликости, как в других городах.
Остановившись на одной из центральных улиц, они поинтересовались у прохожих насчет хорошего и недорогого ночлега. Как оказалось, местные жители слабо разбирались в комфортабельности городских гостиниц и просто перечисляли все известные заведения подряд. По счастью, почти сразу им попался командировочный гражданин: крепкий лысоватый мужичок с бутылкой коньяка подмышкой. Он посоветовал остановиться в гостинице «Западная», пообещав отличные номера и душевное обслуживание.
В «Западную» Эд и Мэлор прибыли в начале девятого. Из всех гостиничных номеров свободными были только люксы, благо цены на них оказались вполне демократичными: пять тысяч пятьсот рублей в сутки. Недолго думая приятели выкупили VIP апартаменты на ночь.
— У нас на стекольный завод большая делегация приехала, — объяснила отсутствие обычных номеров миловидная девушка на ресепшене.
У нее была шикарная грудь третьего размера, пухлые розовые щечки и невероятно длинные ресницы. Если верить бейджу — звали ее Ольга.
— Скажите, Оля, а в вашем ресторане после делегации что-нибудь поесть осталось, или эти стеклодувы все смели? — спросил Мэлор, забирая со стойки ключ от номера.
— Ой, а он у нас до полдевятого работает, — Ольга взглянула на часы. — Пятнадцать минут до закрытия осталось. Если хотите, я в номер ужин принесу.
— Круто, а что у нас в меню? — поинтересовался Эд, у которого от разговоров о еде в животе приключилось небольшое бурление.
— Подождите на диване, я сейчас позвоню на кухню и узнаю, осталось ли у них что-то из еды.
Сидеть после долгой дороги совсем не хотелось, и приятели решили выйти на улицу покурить. Вернувшись, они застали Ольгу в компании молодого человека в поварской одежде. Незнакомец представился Юрием — помощником повара — и сказал, что из съестного на кухне остался лишь плов и бутерброды с красной рыбой. Но если гостей такое меню не устроит, то он готов задержаться и приготовить что-нибудь на скорую руку. Эд и Мэлор ответили, что гости ужасно голодны и их устроит любая еда, которую можно без опасных последствий для здоровья употребить в пищу. Приняв заказ, Юрий удалился на кухню, а Ольга проводила гостей в номер.