Как устроена экономика

Чанг Ха-Джун

Большинство общественных благ таковы по политическим причинам: истинно общественных благ немного

Важно отметить, что в действительности мало что должно быть общественным благом. Конечно, от использования некоторых благ невозможно отстранить неплательщиков – во всяком случае, это дорого обойдется. Например, возьмем расходы на национальную оборону. Нельзя вести войну таким образом, чтобы защищать только тех, кто заплатил за эту «услугу». Система защиты от наводнений служит еще одним таким примером. Просто невозможно выборочно затопить дома тех, кто не заплатил за ее строительство. Но во многих случаях общественные блага считаются таковыми потому, что все решили, что они таковыми являются. Многие общественные блага, финансируемые за счет налогов и предоставляющиеся правительством, легко превратить в частные. На дорогах и мостах можно поставить пункты взимания платы за пользование; так поступают многие страны. В наши дни уже технически возможно заменить

маяки специальными радиосигналами, которые будут посылаться только плательщикам. Несмотря на это, многие правительства предоставляют широкий спектр продуктов и услуг по (хорошим и плохим) политическим причинам.

Малое количество поставщиков приводит к социальной неэффективности: несовершенная конкуренция

Еще более спорный вопрос, обсуждаемый экономистами, – несостоятельность рынка при существовании монополии или олигополии; такое явление в неоклассической экономической теории обобщенно называют несовершенной конкуренцией.

На рынке с большим количеством конкурентов производители не могут свободно устанавливать цены, поскольку конкурент всегда имеет возможность подрезать их до уровня, после которого дальнейшее снижение цены приведет к потерям. А вот компания-монополист или олигополист обладает такой властью, чтобы решать (полностью в первом случае и частично во втором), какую цену ей назначить в зависимости от количества производимой ею продукции (об этом подробно рассказывается в главе 2). В случае олигополии компании объединяются в картели, после чего ведут себя, подобно монополистам, устанавливая высокую монопольную цену.

Однако, согласно неоклассической экономике, несостоятельностью (провалом) рынка считается непередача дополнительной прибыли от потребителей компаниям, имеющим власть на рынке. Несостоятельность связана с социальными потерями, которые даже доминирующие на рынке компании не способны устранить, – это явление называется аллокативные общественные издержки монополии [124] .

Разрушить, национализировать или урегулировать? Как справиться с несовершенной конкуренцией

124

Когда компания имеет власть на рынке, уровень максимизации прибыли от производства ниже, чем социально оптимальный уровень, наблюдаемый, когда максимальная цена, которую покупатель готов заплатить, равна минимальной цене, требуемой производителем, чтобы не потерять деньги. Когда количество произведенной продукции меньше, чем социально оптимальное количество, это значит, что ею не воспользуются те покупатели, которые вполне готовы платить больше минимальной цены производителя, а не те, кто не захочет платить цену, при которой компания может максимизировать свою прибыль. Неисполненное желание тех забытых потребителей представляет собой аллокативные общественные издержки монополии, или социальные издержки монополии и олигополии.

Существует мнение, что если на рынке больше компаний, обладающих рыночной властью, то правительство может попытаться уменьшить общественные издержки монополии за счет снижения рыночной власти этих компаний.

Наиболее радикальная из таких мер – это идея разделить подобную компанию на части, чтобы увеличить конкуренцию. Правительство США фактически сделало это в 1984 году с компанией AT&T – гигантом в сфере телефонных услуг. Она была разделена на семь региональных отделений Baby Bells. Обычным подходом также служит запрет правительства на формирование картелей олигополистическими компаниями и сговор при установлении цен на продукцию. Правительство может также удерживать цены на таком рынке на уровне, максимально близком к тому, который был бы в условиях совершенной конкуренции.

Случай естественной монополии – его можно наблюдать в таких отраслях, как электричество, вода, газ и железные дороги, – представляет уникальную проблему. Здесь имеется множество поставщиков, у каждого из которых есть свои сети, скажем, водопроводных труб или железных дорог. При этом стоимость производства повышается настолько, что монополия представляет собой наиболее экономически эффективный вариант. В таком случае правительство создает государственное предприятие и руководит им, как будто оно не монополия. Кроме того, правительство может дать разрешение на монополию компании из частного сектора, но регулировать ее ценовую политику, заставляя устанавливать цену за единицу продукции на уровне ее себестоимости (или средних издержек) [125] .

125

Стоимость в этом случае включает «нормальный возврат», то есть возврат средств, который владельцы компании должны были получить от инвестиций в другие, немонопольные, отрасли.

По сравнению с общественными благами или внешним эффектом из-за несовершенной конкуренции в несостоятельности рынка больше противоречий

Мало экономистов пожелают спорить о том, что общественные блага и экстерналии приводят к несостоятельности рынка, хотя они могут оспаривать фактические масштабы этих явлений.

Однако когда дело доходит до несовершенной конкуренции, возникает гораздо больше противоречий.

Как я говорил в главе 4, шумпетерианская и австрийская школы осуждают совершенную конкуренцию, идеализируемую экономистами неоклассической школы, считая ее состоянием экономического застоя, где нет никаких инноваций. Если приманка (временной) монопольной прибыли мотивирует компании к инновациям, подавление или даже раздробление монополий приведет к сокращению инноваций и технологическому застою. От того, что Шумпетер называет «бурей созидательного разрушения», по их мнению, в долгосрочной перспективе не застрахована ни одна монополия. General Motors, IBM, Xerox, Kodak, Microsoft, Sony, Blackberry, Nokia и многие другие компании, которые когда-то были почти полными монополистами на своих рынках и считались непобедимыми, утратили свои позиции и даже закончили свои дни на свалке истории, как, например, Kodak {153} .

153

Некоторые экономисты, в том числе и я, идут еще дальше и утверждают, что в отраслях, требующих больших капиталовложений для роста производительности (например, металлургия, автомобильная промышленность), «антиконкурентные» договоренности между олигополистическими компаниями, такими как картели, иногда приносят пользу. В таких отраслях цена неограниченной конкуренции уменьшает прибыль компаний насколько, что снижает их способность делать инвестиции, нанося вред их долгосрочному росту. Если такая конкуренция приводит к банкротству компании, ее оборудование и рабочие могут быть потеряны для общества навсегда, поскольку им сложно найти применение в других отраслях. Для примера, см. H.-J. Chang, The Political Economy of Industrial Policy (Basingstoke: Macmillan Press, 1994), Chapter 3, и A. Amsden and A. Singh, ‘The optimal degree of competition and dynamic effciency in Japan and Korea’, European Economic Review, vol. 38, nos. 3/4 (1994).

Возможные причины несостоятельности рынка зависят от теории работы рынков

Только что я продемонстрировал, что один и тот же рынок, где доминируют монополии, может быть рассмотрен как наиболее успешный одной школой экономической теории (шумпетерианской или австрийской) и как случай полнейшей несостоятельности – другой (неоклассической). Разумеется, монополия может служить самым крайним примером, но выше я уже описал множество случаев, когда некоторые школы видели успех рынка в том, что другие считали провалом. Например, я отмечал, что сторонник неоклассической школы высоко оценивает свободный рынок за то, что он позволяет всем странам максимизировать свой доход с учетом их ресурсов и производственного потенциала, но девелопменталисты критикуют его за то, что он мешает отсталым странам нарастить свой производственный потенциал и таким образом максимизировать свои доходы в долгосрочной перспективе.

Дело в том, что трактовка несостоятельности рынка и, соответственно, оправдание действий правительства, зависят от того, какую теорию работы рынка вы принимаете. Поскольку различные экономические теории придерживаются разных взглядов на то, как работают рынки и что считать их несостоятельностью, мы не можем вынести взвешенное суждение о роли государства без учета всего спектра соответствующих экономических теорий. Эта точка зрения усиливает аргументы в пользу плюралистического подхода к экономике, с которым я познакомил вас в главе 4.

Неэффективное государственное регулирование

Как верно отмечают некоторые экономисты – приверженцы свободного рынка, проявление несостоятельности рынком необязательно означает, что ситуация улучшится при государственном вмешательстве. Энн Крюгер, Джеймс Бьюкенен, Алан Пикок и их последователи справедливо отвергают отдельные факты несостоятельности рынка в качестве обоснования гипотезы о том, что государство представляет собой современное воплощение «правителя-философа» Платона – великодушного, всезнающего и всесильного. Они указывают, что реальные правительства не идеальны и что они могут оказаться неспособны – или, хуже того, могут даже не хотеть – исправить ситуацию несостоятельности рынка. Согласно этой теории, называемой теорией неэффективного государственного вмешательства или иногда теорией общественного выбора, цена неэффективного государственного вмешательства зачастую обходится обществу дороже, чем цена несостоятельности рынка. Выходит, лучше смириться с неэффективной работой рынка, чем согласиться на правительственное вмешательство, которое только ухудшит положение дел.

Диктаторы, политики, чиновники и «группы по интересам»: правительство – точнее, те, кто его контролирует, – может не хотеть работать ради общего блага

Теория неэффективности государственного вмешательства находит ряд причин, по которым правительство иногда не хочет проводить «правильную» политику, даже если может. В некоторых случаях им управляет диктатор, заинтересованный не в благосостоянии граждан, а в собственном обогащении, как, например, Мобуту Сесе Секо (Заир, 1965–1997) и Фердинанд Маркос (Филиппины, 1965–1986). Эти «хищнические» государства – вернее, их лидеры – налогами и взяточничеством выжимают соки из экономики, что приводит к катастрофическим долгосрочным последствиям.