Как в кино не будет
Шрифт:
– Сделал предложение?
– Обязательно.
– А ты?
– А я не маленькая девочка. Сказала, что сначала нужно попробовать, подходим ли мы друг другу...
– И что теперь?
– Теперь наберись терпения. Уже скоро.
И действительно, несколько часов спустя, поздно вечером, Вера проскользнула в мою комнату, заходясь от тихого хохота. А отсмеявшись, сказала:
– Запоминай, пригодится, когда вылечишься. Отличный способ дать любому мужику не только по мозгам, но и... В общем, мой потенциальный жених старался как мог. Выложился до предела. Честно говоря, мне даже трудно было сдерживаться и притворяться, что я ничего не испытываю. Два часа это продолжалось. Наконец он рухнул без сил, а я его спрашиваю: "Как, и это все?!!" Абзац. Теперь он к женщине полгода близко не подойдет. Может, для разнообразия еще его друга соблазнить? И потом сказать Никите, что вот это класс...
– Не надо, - тихо сказала я, разом перестав смеяться.
Вера внимательно взглянула и кивнула головой:
– Не буду, поняла. Довольно и этого. Завтра завершаю свои дела, точнее, устраиваю банкет по случаю удачной покупки. Еще один сюрприз твоему соседу. А ты через неделю улетаешь - вот твой паспорт и билет. Начинай собираться.
Я схватила Веру за руку:
– Послушай, мне надо тебе что-то сказать. Точнее, показать или отдать, в общем, не знаю. Сама поймешь. Никита из комнаты не выйдет?
– До утра точно нет.
И тогда я покатила свою коляску в кухню, а оттуда - в комнатку для прислуги, давно заваленную всяким хламом и заставленную пустыми бутылками. А там попросила отодрать от стены железный лист. Вере это удалось не без труда, но наконец усилия увенчались успехом, и из образовавшейся в стене дыры она вытащила большую жестяную банку, залитую воском.
Запершись в моей комнате, мы вскрыли жестянку, и оттуда на кровать посыпались с мягким звоном золотые кружочки. Пять тысяч царских червонцев. Наследство бабы Фроси.
– Милая моя, - потрясенно сказала Вера, - да ты миллионерша! Теперь ты можешь все оплатить сама - и лечение, и свою жизнь здесь, когда вернешься, или там, если останешься. Неужели у тебя не было никого, кому бы ты могла довериться, кто мог бы тебе помочь?
Я покачала головой.
Глава одиннадцатая. Как в кино... не будет.
Приезд Веры внес в мою жизнь столько всего нового: что в первые дни я буквально потеряла голову. Мне все казалось, что это - сон, сказка, розыгрыш. Словом, что угодно, только не реальность. С какой стати ей хлопотать о давно оставленной в Москве соседке по коммунальной квартире? Любой нормальный человек попытался бы забыть все, связанное с нелегким прошлым, как кошмарный сон. И - на тебе!
В излечение, честно говоря, не очень верилось. Но вырваться на какое-то время из замкнутого пространства, увидеть людей, свет - в прямом и переносном смысле этого слова... Кто бы отказался от этого? Пожалуй, только тот, кто связан обязательствами перед родителями, детьми, близкими. У меня же не было никого, кроме... Славы. Но даже я понимала, насколько это несерьезно в плане будущего. Ирина? Дважды Вера отправляла меня на машине к ней в гости. Этих двух раз оказалось вполне достаточно, чтобы понять: мы отвыкли друг от друга. У Ирины была своя жизнь, работа, любимый...
Я же, наблюдая за Верой, задалась вопросом: что произошло с жестокой, циничной, озлобленной на весь мир девчонкой, которая уехала отсюда? Откуда эта деловая хватка, хорошие манеры, способность думать не только о своих, но и о чужих делах? В ответ на мой прямой вопрос Вера пожала плечами и задумалась. Потом сказала:
– Знаешь, наверное, это в основном пример "гадов-капиталистов". Там, конечно, своего дерьма хватает, но они мне показали, что можно быть добрыми - не добренькими, а именно добрыми!
– и милосердными, не впадая при этом в слюнявую сентиментальность. И сочетать это с высоким профессионализмом, прекрасным знанием дела и всем прочим. Они не швыряют деньги на благотворительность вообще, как у нас - нищему в шапку. Просто, например, бесплатно лечат в какой-то клинике вполне определенное число бедных. На это существует специальный фонд. А для людей состоятельных плата настоящая.
– А как с твоим кредо, что теперь все мужчины будут платить?
– не удержалась я. Злая становлюсь, ядовитая. Возраст, наверное. Или комплекс калеки.
Вера, однако, не обиделась:
– А с моим кредо все по-прежнему. Только продаю совершенно другое. Там, в Америке, я поняла, что торговать собою можно только в двух случаях. Если больше ничего не умеешь делать и если иначе можно умереть с голоду: другой работы нет. И еще спасибо Семену, он буквально заставил меня учиться. Сказал, что не даст развода, пока я не начну свободно говорит по-английски и не получу специальность. Вот я и изучила гостиничное дело. А потом встретила своего второго мужа. Он, кстати, до сих пор считает, что отбил меня у Семена. Так что замуж я выходила очень романтично, через неделю после развода. Друзья Софы, юристы, составили мне брачный контракт.
– А почему вы развелись?
– По его глупости. Возможно, я была не очень хорошей женой: меня гораздо больше интересовала работа, чем дом. А он и женился-то на русской, потому что наши бабы, во-первых, влюбляются во все тамошние домашние чудеса и сидят дома, играют в стиральные машины, электроножи, супердуховки. А во-вторых: у нас же положено, чтобы женщина по дому делала все. А там, если муж отказывается, скажем, подстригать газон или оплачивать счета - он уже бездельник и ничем не помогает жене по дому.
– Твой муж не оплачивал счета?
– Нет, страшно злился, если я не ждала его дома с готовым ужином и шлепанцами. Как будто трудно достать из морозилки бифштекс и сунуть его в духовку! Нет, ужин должен быть в столовой, при парадной сервировке, со свечами. Каждый вечер! А мне было интереснее сидеть у него в магазине и учиться коммерции. Так что скандалили каждую неделю. А потом он перебрал лишнего и стукнул меня пару раз. Вот за эти два синяка я и получила почти миллион. Там такие порядки.
Ко всему прочему, Вера обладала фантастической энергией. Устраивая свои дела, она с той же методичностью и упорством занималась моими. Отвезла меня сфотографироваться для заграничного паспорта, купила несколько неброских, но модных нарядов ("Даже в инвалидной коляске необязательно выглядеть пугалом"), заставила постричься. Последнему, кстати, я отчаянно сопротивлялась. Перспектива ежедневно торчать у зеркала и делать прическу приводила меня в ужас. Но Вера была непреклонна:
– Во-первых, тебе минимум полгода придется провести в клинике и большую часть этого времени - лежа. Зачем тебе косы? Конечно, там за тобой будут ухаживать и все такое, но если можно избежать каких-то хлопот... И потом, ты сразу помолодеешь. Твой "кукиш" на затылке делает тебя старухой.