Как в любовном романе
Шрифт:
– Вероятно, нам пора заказать ужин, – сказал он официанту тоже с долей нетерпения. – Мы идем на спектакль, который начинается в восемь, и не хотелось бы торопиться за едой.
Официант вручил им меню и перечислил особые блюда шефа. К счастью, Виолетта быстро сделала выбор – кальмары с солью и перцем. Лео повторил ее заказ, добавив хлеб с травами. Официант стремительно удалился, видимо подозревая, что хорошее обслуживание принесет щедрые чаевые.
– Попробуйте вино, – предложил Лео, когда они остались наедине. – Скажите, что вы думаете. – Хотя он все еще ужасно хотел узнать, что
Виолетта подняла бокал к губам и сделала маленький глоток.
– Очень вкусное, – она глотнула еще, встречая взгляд Лео.
У нее были очаровательные глаза, темные, бархатистые и мягкие. В таких можно утонуть.
– Я не говорила, что противоположный пол меня отвращает.
– Тогда в чем проблема?
Виолетта долго смотрела на него, а потом вздохнула:
– Это было очень давно. Мне еще не исполнилось тринадцати. У меня образовались кистозные угри, совершенно чудовищные.
Лео не мог сдержать удивления.
– Но у вас такая чудесная кожа! – воскликнул он. Кожа была одной из самых привлекательных ее черт: не просто чистая, а словно фарфоровая.
– Поверьте, так было не всегда, – скорбно сказала Виолетта. – Все старшие классы я выглядела отвратительно. Не представляете, как я ненавидела ходить в школу.
И Виолетта, запинаясь и смущаясь, рассказала, как ее травили и как она пыталась справиться с этим, запертая в своей розовой тюрьме с книгами, которые поддерживали ее. Глядя, как трудно ей даются воспоминания, Лео порадовался, что ему не пришлось столкнуться ни с чем подобным. Зато благодаря своему опыту в шоу-бизнесе он лучше многих мужчин мог понять, как повлиял на ее самооценку лишний вес, набранный в утешение за угри и шрамы. Он понимал – каждый взгляд в зеркало причинял ей боль. Неудивительно, что она вела жизнь затворницы.
– Но в университете все должно было стать лучше, – уточнил он.
– Боюсь, ненамного. Кожа стала чище, но у меня все равно был лишний вес, нулевая самооценка и никакой уверенности в себе при общении с другими. Я не умела одеваться и вести себя. И боялась других студентов. Особенно парней. Безопаснее было держаться от всех подальше.
– Как грустно, – покачал головой Лео.
Виолетта вздохнула:
– Оглядываясь назад, я понимаю, что по большей части виновата сама. Проще было спрятаться в раковину, чем пытаться измениться. Даже после того, как я похудела и начала работать на Генри, я все равно цеплялась за прежние идеи и поведение. Вот и ответ на ваш вопрос, почему у меня нет парня – и никогда не было, – закончила она и отвела глаза.
Лео понадобилась пара секунд, чтобы понять, что это означает, – Виолетта никогда не занималась сексом. Его предательская плоть, которая отчасти успокоилась за время печального рассказа, снова пробудилась, и еще как. Девственность не должна была так его возбуждать, должна была пригасить желание – но сделала его только сильнее, горячее.
К счастью, в этот момент пришел официант с едой, и у Лео появилось время, чтобы взять себя в руки. Виолетта тоже была благодарна за повод отвлечься. Ее щеки все еще горели от смущения.
Попробовав кальмаров – таких же превосходных, как и вино, – Лео отложил вилку и посмотрел через стол на девушку.
– Что же заставило вас изменить в этом году свое поведение? – спросил он. – Почему сейчас? Судя по вашему рассказу, кожу вы восстановили к тому времени, как закончили учиться. И лишнего веса у вас больше нет. Готов спорить, что предложений поступает достаточно.
Виолетта тоже отложила вилку:
– Вообще-то нет. Меня всего два раза приглашали на свидание, – призналась она с очаровательной искренностью. – И это были очень скучные мужчины. Конечно, обычно я выгляжу не так, как сегодня. Или как на вечеринке.
– Это не отвечает на мой вопрос, – настаивал Лео. – Почему сейчас? Что заставило вас отбросить оковы прошлого и принять новую себя?
Она снова улыбнулась, мягко и мило:
– Вы умеете обращаться со словами. Стоило стать сценаристом, а не продюсером.
– Перестаньте менять тему.
– Если я стану отвечать подробно, еда остынет.
Лео поморщился:
– Это тоже долгая история?
– Вроде того.
– Ну ладно, – вздохнул он. – Сначала поедим, потом поговорим. Не думайте, что сумеете сорваться с крючка. Я узнаю правду – всю правду, и ничего, кроме правды!
Глава 10
«И да поможет мне Бог», – мысленно закончила Виолетта.
Она не могла поверить, что столько рассказала Лео. По дороге в ресторан ее переполнял адреналин от осознания, что она никогда не выглядела так хорошо, так сексуально. Джой была права: черное ей шло. В такси Виолетту переполняло возбуждение, она хотела снова увидеть в глазах Лео свою привлекательность, свою желанность.
Но Лео не смотрел на нее так. Конечно, он делал комплименты ее внешности, но по-дружески. Или хуже того – по-отечески. Видимо, не такое уж она большое искушение!
Может, это разочарование из-за отсутствия сексуального интереса заставило ее рассказать о своем прошлом? Возможно. Лео явно поразило признание, что ее трагедия – это угри, но он проявил понимание и удивительную доброту, нашел слова сочувствия. Вероятно, поэтому она и открыла ему свои подростковые годы во всех подробностях. Даже рассказала про увлечение любовными романами! Так почему ей страшно рассказывать остальное? Почему бы не поделиться тем, что она пережила в самолете, что изменило ее жизнь? Своими новогодними обещаниями себе? Лео и так наверняка догадался, что она девственница.
Тем не менее Виолетта несколько раз прикладывалась к бокалу, доедая ужин. Но и еда подошла к концу, вместе с несколькими ломтиками хлеба: от стресса аппетит Виолетты всегда усиливался. К тому времени было уже глупо откладывать ответ на вопрос Лео, поэтому она начала рассказывать о последнем рождественском визите к семье в Брисбейн.
– Мне ужасно надоело, что меня все время спрашивают, с кем я встречаюсь, и приходится говорить, что ни с кем, – призналась она. – И с каждым разом все хуже. К отъезду я точно знала, что хочу изменить свою жизнь, но не знала как. Вы не представляете, как легко привыкнуть к одиночеству. Не заботиться об одежде, о внешности. Я стала трусливой и ленивой.