Как в любовном романе
Шрифт:
Жизнь Генри, успешного литературного агента, всегда была посвящена искусству. Его родители были профессорами истории; единственная сестра делала керамику и достигла определенного успеха. Жена Генри занималась скульптурой до своей ранней смерти от менингита всего в тридцать лет.
Хотя Генри не женился повторно, его имя регулярно связывали с другими женщинами, и все они занимались искусством: оперные певицы, балерины, художницы и, конечно, писательницы. Как такой мужчина мог жить в Австралии? Хотя страна и перестала быть культурной пустыней, как раньше, но все равно не могла сравниться с Лондоном.
Лео был уверен, что
Среди них нашлось настоящее сокровище: студентка университета по имени Виолетта обладала потрясающим талантом распознавать дарования и предлагать именно такие изменения, которые превращали многообещающую, но сырую рукопись в коммерческую находку. Генри быстро научился ценить ее мнения и советы, и в результате появилась целая череда бестселлеров, авторы которых теперь приносили серьезные доходы.
Вскоре литературное агентство Вульфа стало лучшим в жанре триллера. И хотя Генри не собирался расширяться, но немедленно нанял Виолетту в качестве ассистентки, едва она закончила университет. Та же смекалка, которая помогала ему в бизнесе, заставила его купить эту квартиру во время рыночного спада пару лет назад. Лео не мог не признать, что квартира произвела на него впечатление. И Сидней тоже. Проведя здесь всего неделю, Лео понял, что привлекает жителей пасмурной Англии. Было что-то воодушевляющее в картине ясного синего неба и ярко сияющего солнца.
Его это точно воодушевляло. В последнее время Лео был несколько подавлен; его последний фильм провалился в прокате. Не стоило пытаться сделать двухчасовой фильм из романа на тысячу страниц. Провал был неизбежен.
Все равно проглотить неудачу было трудно, особенно после того, как в прошлые десять лет он спродюсировал серию хитов. Одна из причин, по которой он принял приглашение отца и приехал в Сидней на Рождество, было стремление уйти от прессы, а заодно и от так называемых друзей, которые не стеснялись говорить, что его нюх, похоже, дал сбой. Он надеялся, что к тому времени, как вернется в Англию, критики найдут другую жертву для ядовитых рецензий. Честное слово, фильм был не настолько плох!
Лео как раз прикончил свой бокал шираза, когда стеклянная дверь слева отодвинулась, и отец вышел на большой изогнутый балкон, огибавший всю квартиру. К радости Лео, он принес с собой бутылку и собственный бокал.
– Поворот как в книгах, – загадочно сообщил Генри, обходя вытянутые ноги Лео.
Была у него такая раздражающая привычка – начинать разговор с подобных заявлений и не продолжать, пока не начнут задавать вопросы. Генри нравилось подогревать любопытство. Он уселся напротив сына и наполнил бокал.
– Какой поворот? – спросил он.
– Звонила Виолетта, моя ассистентка. И знаешь что? Она собирается прийти на новогоднюю вечеринку!
Лео мог разделить удивление Генри. Он был наслышан об ассистентке отца. Виолетта обладала острым умом, но также была крайне асоциальной. Генри говорил, что, хотя ее нельзя назвать некрасивой, она плохо одевается и ужасно не уверена в себе. Она с удовольствием принимала приглашения на ланч или кофе наедине с Генри, но никогда не сопровождала его на обеды с клиентами и на другие многочисленные встречи и приемы.
Генри всегда любил быть на виду. Когда он жил в Лондоне, его новогодние вечеринки стали легендой: лучшая кухня и вина, потрясающие гости. В Австралии он продолжил эту традицию. Однако Виолетта не приходила ни на одну его вечеринку. По рассказам Генри, она снимала комнату у пожилой вдовы; парня у нее не было, по крайней мере, с тех пор, как она начала работать на Генри. Но ведь она же училась в университете? Даже самые простенькие и скучные девушки с кем-нибудь встречались. А эта Виолетта не была ни простенькой, ни скучной.
Может, у нее был плохой сексуальный опыт, настроивший ее против мужчин?..
– Ты ей напомнил, что вечеринка костюмированная? – спросил Лео.
В приглашениях было указано, что гости должны быть одеты как персонажи фильмов.
– Да. И это ее не беспокоило.
Застенчивым людям обычно не нравятся костюмированные вечеринки. Может, Генри ошибся в оценке характера ассистентки?
– Интересно, какого персонажа выберет твоя Виолетта, – вслух гадал он.
Генри пожал плечами:
– Кто знает. Надеюсь, она проявит больше воображения, чем ты.
– Ты же не ждешь, что я буду всю ночь разгуливать в зеленых легинсах и шляпе с пером?
– Но из тебя получился бы потрясающий Робин Гуд.
Лео действительно был стройным и подтянутым, но ему сорок, а не двадцать пять.
– Думаю, персонаж, которого я выбрал, больше мне подходит.
– Почему? – сказал Генри, наливая себе еще бокал вина. – Потому что ты такой же герой-любовник?
Это замечание поразило Лео: он никогда не считал себя героем-любовником. Но возможно, он производил такое впечатление на тех, кто плохо его знал. Он действительно редко появлялся в обществе без хорошенькой молодой актрисы. Но пресса не знала – он ни с кем из них не спал. Больше не спал. Он умел учиться на ошибках. Единственной женщиной в сексуальной жизни Лео была Мэнди, сорокалетняя разведенная трудоголичка, управлявшая кастинговым агентством в Лондоне. Она хранила их чисто физические отношения в строжайшей тайне. Мэнди нравился Лео и нравился секс, но не нравилось фигурировать в лондонских таблоидах в качестве его последней игрушки. У нее было два обожаемых сына-подростка и ненавистный бывший муж. Она не хотела снова выходить замуж. Просто время от времени искала компанию в постели. Когда Лео оказывался в городе, раз или два в неделю, они встречались в ее доме в Кенсингтоне.
– Я не герой-любовник, – заявил Лео.
– Не отрицай, – усмехнулся Генри. – Это у тебя в крови. Ты пошел в меня. Я очень любил твою мать, но иногда думаю, что ее ранняя смерть – благословение для нас. Я не смог бы оставаться ей верным. Я бы принес ей такое же горе, какое ты принес Грейс, – заявил он, поднося бокал к губам.
– Я не изменял Грейс, – сквозь зубы процедил Лео, – и не причинял ей такого горя.
По крайней мере, до тех пор, пока не подал на развод. До этого Грейс не знала, что муж ее не любит. И никогда не любил, хотя убедил себя в этом, когда сделал ей предложение. Но тогда ему было всего двадцать, и она была беременна от него. Страсть заставила его поверить в любовь.