Как в первый раз
Шрифт:
Ари заморгала.
— Продолжай, — сказала она, не пытаясь выказать сочувствия, которое, как ей казалось, было сейчас неуместно.
Умная девочка, подумал про себя Куинн. Ему было очень неприятно рассказывать ей о своих родителях. Ему не хотелось выставлять напоказ то, что было спрятано в глубине души.
Ариана терпеливо ждала, от холода и напряжения ее била дрожь.
— А потом начались сиротские приюты, сначала один, затем другой. Сколько я себя помню, я все время был один. И жил по правилам, установленным мной самим. За мной некому было присматривать,
Он старался не встречаться с ней глазами.
— Поэтому в какую бы игру ты сейчас ни играла, какие бы мини-юбки и обтягивающие кофточки ни носила, я готов к тому, что Ари в скором времени превратится в благонравную Ариану. Но я хочу сказать тебе, что я люблю тебя такую, какая ты есть, с разными лицами. Черт… — Он провел рукой по волосам. — Я сказал все, что хотел.
— Хорошо, — проговорила она, подходя к нему. — Теперь я скажу тебе кое-что. Все, что ты говорил, — это правда. Я всегда убегала. И мной всегда руководил страх. Иногда я даже не отдавала себе в этом отчета. Правда состоит в том, что из нас двоих ты лучше знаешь, что такое семья. А меня пугали семейные отношения, потому что я чувствовала свою несостоятельность в этой области.
Куинн посмотрел на нее с недоверием:
— Но это же смешно.
— У тебя не было семьи, и ты создал ее — твоей семьей стали Коннор и Сэм. Когда ты познакомился с моими родственниками, ты не осудил их и не выказал презрения. Более того, ты стал для них своим, и какая-то часть меня протестовала против этого. — Она покачала головой. — Тебе это почему-то было легко, а для меня представляло проблему.
Хотя Куинн не хотел делать этого, он протянул руку и прикоснулся к Ари.
— Для того чтобы стать своей, ты должна принять себя. На ее глаза навернулись слезы, и она несколько раз моргнула.
— Теперь я знаю это. С тех пор как исчезла Зоуи, мне пришлось многое переосмыслить. И заглянуть в себя. — Она прикусила нижнюю губу.
Неуверенность, написанная на лице Арианы, заставила Куинна смягчиться.
— А я с самого начала понял, что ты собой представляешь.
Она улыбнулась:
— Теперь и я это знаю. Ты помог мне принять себя.
— Ты таким способом хочешь сказать мне, Ариана, что уезжаешь в Вермонт? — Он впервые назвал ее Арианой, просто язык не поворачивался обращаться к ней так. В ее имени «Ариана» ощущалась близость разлуки и конца.
— Я понимаю, почему ты так думаешь. Но нет, я хотела сказать тебе, что остаюсь. Я люблю свою семью, мне недостает моих родителей, сестры и всех остальных родственников, поэтому я хочу вернуться домой. Но я хочу жить не в их доме, это уж чересчур для здравомыслящего человека, а где-нибудь в Нью-Джерси. — Она говорила несколько бессвязно, высказывала вслух мысли, которые приходили ей в голову. — Я приеду, когда закончится семестр. Я обязана довести курс до конца. Впрочем, может случиться так, что мои услуги
— Это звучит обнадеживающе. — У Куинна вдруг закружилась голова. Он ожидал чего угодно, но только не этого.
Ари встретила его взгляд.
— И я очень благодарна тебе за то, что ты помог мне в принятии такого решения. — Она взяла его руку в свои ладони и крепко сжала ее.
Куинн молчал.
— Ты больше ничего не хочешь сказать? — спросила Ари. Ее большие зеленые глаза смотрели на него с надеждой.
Но чего она хотела от него?
— Я счастлив, что у тебя установилось взаимопонимание с семьей. Но я не знаю, буду ли рад видеть тебя, когда приду навестить Сэм.
Ари вдруг рассмеялась.
— О, Куинн, прости меня, ради Бога. Я столько раз прокручивала в голове наш предполагаемый разговор, что сейчас упустила из виду самое главное. — Ее лицо стало серьезным.
В душе Куинна на мгновение вспыхнула надежда, но он не позволил этому крохотному огоньку разгореться.
— Я люблю тебя. Не знаю, как будут развиваться наши отношения, когда я вернусь домой. Но я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя. Всю жизнь я бегала от того хорошего, что предлагала мне жизнь, и вот теперь пришло время остановиться. Здесь и сейчас. И я хочу выйти из этого ледяного киоска, уверенная в том, что у нас есть будущее.
Куинну показалось, что время остановилось. Он уже перестал надеяться и чего-либо ждать от Ари. Когда она сказала, что вернется домой, маленький мальчик, сидевший в Куинне, вдруг судорожно стал цепляться за свои детские ощущения и страхи. Этот мальчик говорил ему, что он не заслуживает семьи, что семью заслуживают только хорошие дети. Куинн был уверен, что даже если Ари и вернется в Нью-Джерси, даже если она будет жить в одном с ним городе, они никогда не будут вместе. Когда Ари ушла от него, Куинн испытал такую боль, что даже воспоминания о ней отзывались резью в груди.
И вдруг Ари произнесла те слова, которые никто в жизни ему не говорил. Никогда.
Он притянул ее к себе.
— Ты не шутишь? — спросил Куинн, потому что чувствовал себя обязанным спросить это. Но ответ он уже знал, его подсказывало сердце. На мгновение Куинн окунулся в это восхитительное тепло, нежность, любовь, которая существовала между ними. Сначала Ари тоже боялась причинить себе боль, боялась разрушить в себе что-то очень важное, но этот разговор принес ей облегчение и ощущение, что она живая и невредимая выбралась из бурной реки.
Ари покачала головой:
— Нет, я не шучу. Я люблю тебя. Люблю каждой клеточкой своего существа. Если ты уйдешь и оставишь меня, я пойму. Нет, я просто не дам тебе уйти. Я возьму тебя за руку и буду очень крепко держать. Как ты держал меня, когда мы впервые встретились здесь, на пляже.
Куинн наклонился к ней и поцеловал в губы так, как будто это был последний день их жизни.
Ари провела рукой по его волосам, прижалась сильнее. В ней мгновенно проснулось желание. Ей хотелось ощутить прикосновение его рук к своей коже, хотелось забыться в его объятиях.