Как вам это понравится
Шрифт:
Он только что ушел, мой государь:
Был весел он и слушал нашу песню.
Старый герцог
Он? Воплощенье диссонанса стал
Вдруг музыкантом? Будет дисгармонья
В небесных сферах!.. Но пойди за ним:
Скажи, что с ним поговорить хочу я.
Первый вельможа
Он от труда меня избавил: вот он!..
Входит Жак.
Старый
Что ж это, сударь? Что за образ жизни?
Друзья должны о встречах вас молить…
Но что это — я вижу вас веселым?..
Жак
Шут! Шут! Сейчас в лесу шута я встретил!
Да, пестрого шута! О, жалкий мир!..
Вот как живу я — пищею шута!
Лежал врастяжку и, на солнце греясь,
Честил Фортуну в ловких выраженьях,
Разумных, метких этот пестрый шут.
«Здорово, шут!» А он мне: «Не зовите
Меня шутом — пока богатства небо
Мне не послало!» Тут часы он вынул
И, мутным взглядом посмотрев на них,
Промолвил очень мудро: «Вот уж десять!
Тут видим мы, как движется весь мир.
Всего лишь час прошел, как было девять,
А час пройдет — одиннадцать настанет;
Так с часу и на час мы созреваем,
А после с часу и на час — гнием.
Вот и весь сказ». Когда я услыхал,
Как пестрый шут про время рассуждает,
То у меня в груди запел петух
О том, что столько мудрости в шутах;
И тут смеялся я без перерыва
Час по его часам. О, славный шут!
Достойный шут! Нет лучше пестрой куртки!
Старый герцог
Кто ж этот шут?
Жак
Почтенный шут! Он, видно, был придворным,
Он говорит, что дамы обладают,
Коль молоды и хороши они,
Талантом это знать. В его мозгу,
Сухом как не доеденный в дороге
Сухарь, есть очень много странных мест,
Набитых наблюденьями: пускает
Он их вразбивку… О! Будь я шутом!
Я жду как чести пестрого камзола!
Старый герцог
И ты его получишь.
Жак
Он к лицу мне:
Но только с тем, чтоб вырвали вы с корнем
Из головы засевшее в ней мненье,
Что я умен, и дали мне притом
Свободу, чтоб я мог, как вольный ветер,
Дуть на кого хочу — как все шуты,
А те, кого сильнее я царапну,
Пускай сильней смеются. Почему же?
Да это ясно, как дорога в церковь:
Тот человек, кого обидит шут,
Умно поступит, как ему ни больно, —
Вся глупость умника раскрыта будет
Случайной шутовской остротой.
Оденьте в пестрый плащ меня! Позвольте
Всю правду говорить — и постепенно
Прочищу я желудок грязный мира,
Пусть лишь мое лекарство он глотает.
Старый герцог
Фу! Я скажу, что стал бы делать ты…
Жак
Хоть об заклад побьюсь, — что, кроме пользы?
Старый герцог
Творил бы тяжкий грех, грехи карая.
Ведь ты же сам когда-то был развратным
И чувственным, как похотливый зверь:
Все язвы, все назревшие нарывы,
Что ты схватил, гуляя без помехи,
Ты все бы изрыгнул в широкий мир.
Жак
Нет! Гордость кто хулит —
Корит ли этим он людей отдельных?
И гордость не вздымается ль, как море,
Пока сама, уставши, не отхлынет?
Какую же из женщин я назвал,
Сказав, что наши горожанки часто
Наряды княжеские надевают
На тело недостойное свое?
Которая из них себя узнает,
Когда ее соседка такова же?
И скажет ли последний человек,
Что, мол, не я ему купил наряды,
Подумавши, что целюсь я в него,
И тем свою мне подставляя глупость?
Ну, что? Ну как? Скажите же, прошу,
Чем я его обидел? Коль он плох,
Он сам себя обидел; коль невинен,
То мой укор летит, как дикий гусь —
Совсем ничей. — Но кто сюда идет?
Входит Орландо с обнаженным мечом.
Орландо
Стойте! Довольно есть!
Жак
Да я не начал…
Орландо
И не начнешь, пока нужда не будет
Насыщена!
Жак
Что это за петух?
Старый герцог
С отчаянья ль ты взял такую смелость
Иль вежливость так грубо презираешь,
Что нет в тебе приличия ни капли?
Орландо
Вы сразу в цель попали! Острый шип