Как влюбить дракона
Шрифт:
— Обид? — удивилась Лика.
Это была новость. Причём почище согласия принцесс на отъезд.
— Да, обид! — оттопырила губу Гвен.
— Всё это время… — выдохнула Лика.
— Всё это время… — вторила ей Гвен.
— Вы жили у нас, как принцессы!
— Мы были заложницами! — прокричали они одновременно.
Заложницами… ухнуло в груди. Заложницами?! Лика расширила глаза от удивления и от гнева.
— Девочки, успокойтесь! — встала между принцессами Брянка.
— Ложь! Как ты можешь, Гвиневра?! — наносная выдержка Лики вмиг улетучилась. — Мы заботились о тебе!
— Да, заложницами! Это же так очевидно, Ликария. Правда, не понимаю, зачем я столько лет молчала? — с горечью усмехнулась Гвен. — Лика, ты…
— Гвиневра!! — расширив глаза, Брянка уставилась на подругу так, будто пыталась возмущённым взглядом остановить слона, бегущего по джунглям. — Не совершай ошибку… И ты, Лика, пожалуйста! Подумайте, девочки, мы можем сейчас перессориться, обменяться изысканными оскорблениями, хлопнуть дверью. Каждая из нас будет чувствовать себя победительницей. Но это не так!
— Может быть, — перебила Лика, — но так я хотя бы узнаю, что скрывалось под вашими лицемерными масками.
— Да, ваши высочества, — процедила Гвен. — Нам следует высказаться, ведь в будущем наши пути не раз пересекутся. Так мы хотя бы будем знать, чего ждать друг от друга.
— Ничего хорошего от тебя, злобная завистливая тварь, — кинула Лика «первый камень».
Подняв бесяче красивую тонкую бровку, Гвен пропела в ответ:
— Сказала эгоистичная тупая скотина.
Против воли Лика скрипнула зубами.
— Девочки, — в голосе Брянки прорезались жёсткие нотки, наверное, впервые за всю свою жизнь в ней прорезалась настоящая принцесса. — Пожалуй, на этом стоит остановиться, — сказала она, как отрезала.
— Пожалуй, — с ней сложно было не согласиться.
Однако Лика не собиралась сдаваться. А когда она злилась, ей на ум приходили весьма каверзные идеи.
Вот и сейчас её осенило. Не дожидаясь, пока Гвен скажет что-то ещё более обидное и правдоподобное, что-то такое, что по-настоящему ранит и оставит на сердце заметный шрам (Гвен она это умела), принцесса Ардара, как ни в чём ни бывало, подошла к столу, где остались брошенные служанками угощения, схватила с подноса орешек в шоколадной глазури и с аппетитом захрустела:
— Мм, как вкусно. Определённо, всю эту вкуснятину стоит оставить на ночь.
— Значит… — улыбнулась было Брянка, увидев в этом жесте знак примирения.
Всё, как и задумала Лика.
— Значит, — ослепительно улыбнувшись, Лика подняла ладошку и недвусмысленно помахала ею бывшим подружкам, — вам пора, ваши высочества. По-ка.
Брянка побледнела.
Гвен, которая лучше мадхавки умела держать удар, тоненько улыбнулась:
— Не смеем задерживать вас, ваше высочество, — нахальная риамонтка, не дрогнув, изобразила изящный реверанс.
Что ж, принцесса Ардара немедленно оказала ответную любезность.
А вот как они выходили из её комнаты, Лика не видела — глаза застила мутная пелена.
Сама же она будто оказалась в горячей, бескрайней пустыне, где сухие ветра обожгли её кожу и веки, а при каждом вдохе в горло влетали колкие пригоршни песка…
Гвиневра
Если раньше
Да, она будет скучать по Ардару. Глупо отрицать очевидное: в суровом Риамонте ей будет не хватать летних лёгких нарядов и местного солнца в пронзительном небе, и тёплого ласкового моря и даже шёлковых занавесей и кадок с цветущими кустами, расставленных в просторных галереях дворца. И если уж совсем по-честному, по сравнению с Прайнаррой, Тревилла — та ещё дыра.
В дверь тихо постучали.
«Это не Ликария».
Горничная Гвен отворила дверь, поприветствовала коротким книксеном Эрика и выскользнула в коридор, оставляя наедине брата и сестру Риганштадтов.
— Так и знал, что тебе не спится, — сочувственно улыбнулся Эрик. — Правда, думал, после всех новостей ты предпочтёшь общество своих подружек, нежели участие в сборах дорожного сундука.
— Девичник отложили до завтра, — Гвиневра сделала вид, что ничего особенного не случилось.
Нельзя было сознаваться в ссоре с ардаркой. Отец не одобрил бы такой пассаж. В день своего приезда он передал записку, в которой попросил Гвиневру наблюдать за дочкой короля Уилларда и докладывать ему лично по мере возможности о её планах, пристрастиях и настроениях. До сих пор Гвиневра отлично справлялась, и впредь не была намерена разочаровывать своего единственного родителя.
«Я свою задачу выполнила: папа знает всё самое важное. Не думаю, что за завтрашний день Лика и Его чешуйчатое величество вытворят нечто кардинально меняющее ситуацию».
— Тебе грустно, — всё-таки заметил брат.
— Немного, — Гвен достала из шкафа очередное платье и принялась складывать его, формируя более-менее плоский квадрат. — Здесь тепло и красиво. Фрукты с ягодами круглый год.
— Возможно, очень скоро ты вернёшься, сюда — Эрик явно хотел успокоить сестру, но вместо этого ещё сильнее встревожил.
— Зачем?
— Если захочешь, конечно. По крайней мере, я планирую перенести столицу Риамонтской империи в Прайнарру.
Гвиневра выпрямилась, прижимая к себе очередной квадратик из платья:
— Ты хочешь сказать…
— Что скоро ты породнишься с Ликарией, — просиял Эрик. — Отец не против нашего брака. Как только уладим формальности…
— Эрик, после всего… — Гвиневра мучительно подбирала слова. — Зачем тебе она?
— Потому что я люблю её, Гвен, — произнёс он так просто и обыденно, что Гвен не сомневалась, правда, любит.
Давно. С самого детства. Просто одержим.
— Эрик, она… — попыталась она начать тяжёлый разговор, но это было равносильно задаче «вычерпать море ложкой».
— Я знаю. Дракон… — Брат тяжело вздохнул, а глаза его лихорадочно заблестели. — Знаешь, в какой-то момент это стало делом принципа. Всё равно Ликария Морриган будет моя.
20
Лика
На рассвете Лику разбудила служанка. Чувствовала она себя ужасно и выглядела так же. Ещё бы, большую часть ночи она прорыдала из-за Адайна, из-за предательства отца, да ещё и Гвен с Брянкой уезжают, а напоследок устроили хос знает, что. Ладно, положа руку на сердце, это она устроила хос знает, что.