Как влюбить дракона
Шрифт:
— Ладно. Дело твоё, — пожала плечиком Лика. Её задела реакция подруги, но она изо всех сил постаралась изобразить равнодушие. А чтобы не выдать своё состояние, тут же обратилась к Брянке по пустячному поводу. — Кстати, помнится, чорка что-то тебе дала?
— Да-а, — отчего-то покраснела Брянка, стягивая с руки новый браслет. — Это тебе. Я надела его, чтобы не забыть отдать.
Гвен при этом так странно смотрела на Лику, со смесью укора и плохо скрываемой обиды.
«Да что это с ней?» — в душе Лики шевельнулось предчувствие чего-то нехорошего, но сейчас ей не хотелось об этом думать, не хотелось ещё сильнее
— Красивый, — Лика осторожно взяла браслет.
Несовершенные тёмные жемчужины отливали всеми цветами радуги, а единственная светлая бусина, вытесанная из какого-то необычного камня, казалось, вобрала внутрь себя все оттенки перламутрового напыления своих сестриц и, на удивление, смотрелась рядом с ними гармонично.
— Да, — с придыханием отозвалась Брянка. — Не знаю, что это за лавандовый минерал, но каждая жемчужина в этой штучке отменного качества.
— Тогда оставь его себе, — улыбнулась Лика и протянула браслет обратно.
Ей вдруг захотелось сделать хоть что-то хорошее, чтобы смягчить сердце Гвен, а заодно отблагодарить Брянку за то, что составила компанию.
— Оставить? Я не могу! — расширила глаза Брянка. — Чорка же ясно дала понять: это талисман. На удачу. Он нужен тебе.
Лика весело усмехнулась и торжествующе оглянулась в зеркало на собственное отражение:
— Нет, Брянка. Уверена, я справлюсь без него.
Подруги благоразумно промолчали, но краем глаза Лика заметила, как они переглянулись.
— Мне он не подходит, — Брянка расправила свой пышный подол цвета куркумы.
— Бери, — не желая спорить, Лика буквально сунула браслет в карман принцессы Мадхава. — И пойдёмте уже, пока лучших женихов не расхватали.
Гвен закатила глаза. Лика заразительно рассмеялась, давая понять, что последняя фраза была сказана не всерьёз. И это сработало — лёд тронулся, принцесса Риамонта тоже улыбнулась. Обрадованная Лика взяла обеих девушек под руки и повела из комнаты в ту часть замка, где располагался тронный зал.
Через четверть часа три принцессы стояли у закрытых дверей тронного зала в ожидании, когда закончился павана. Стоило им оказаться у входа, их тут же заметили и пропустили в начало очереди. Все, кто ожидал вместе с ними возможности войти в тронный зал и быть представленными их величествам, украдкой разглядывали их и перешёптывались.
Наконец, наступил долгожданный момент, двери распахнулись, церемониймейстер объявил на весь зал:
— Принцесса Риамонта — Гиневра Риганштадт! Принцесса Мадхава — Брянка Нидуза! И принцесса Ардара — Ликария Морриган!!
Девушки синхронно сделали первый шаг, и в этот момент произошло сразу несколько событий: оркестр ударил туше, по обеим сторонам от входа рванули хлопушки, выбрасывая в воздух золотое конфетти, лиловый и оранжевый дым. Все, кто находился в зале, обернулись ко входу и увидели трёх простоволосых девушек в лиловом, охровом и шитом золотом платьях, а по залу пронеслись приглушённые возгласы изумления…
6
Гвиневра Риамонт
Вот уже 6 лет Гвен жила во дворце Ардарского короля, сложенного не из тёмных вулканических пород, как замки Риамонта, а из светлого песчаника. И, казалось бы, давно должна была привыкнуть к местной роскоши. Однако её по-прежнему завораживали широкие светлые коридоры, мраморные статуи и фонтаны, комнаты, убранные бархатом
Светлый, просторный Триумфальный Тронный зал, отделанный мраморными плитами с розовыми и зелёными прожилками, тоже до сих пор её восхищал, хотя и был воплощением всего того, что Гвен так ненавидела в Ардаре — его мощи и превосходства… превосходства во всём, чего не коснись — территории, населения, богатства недр, науки, культуры.
Чего только стоила фреска, украшавшая сводчатый полоток этого зала, который открывали лишь для торжественных случаев. Изображенные на ней кузнец, ювелир, рыбак и строитель, выглядели, как живые. Каждый из них держал в правой руке свой инструмент — молот, увеличительное стекло, сеть и шпатель, а в левой каждый сжимал связку спелых колосьев.
Естественно, фреска в иносказательной форме изображала единство четырёх королевств, где кузнецом был драконий Грайгцур, ювелиром — Мадхав, строителем — Риамонт, Ардар же лицемерно взял себе роль босоногого рыбака. Вероятно, по той причине, что Ардар единственный имел выход к морю. Связка колосьев при этом означала общую работу четырёх королей на благо народов.
«Лучше бы они поставили своим представителем мечника. Было бы честнее,» — думала Гвен, исполняя реверанс перед рядом тронов, на которых восседали их величества и мать Ликарии — королева Блодвен.
В этот момент Гвен отвлеклась от своих размышлений и вернулась в реальность, отмечая, что выглядит матушка Лики бледно.
Ещё бы, три её подопечные предстали перед высочайшими гостями и высшим светом в возмутительном виде, больше подходящем для девушек из дома терпимости.
«Интересно, она догадается, что наша сегодняшняя выходка с нарядами — тоже идея её драгоценной Ликарии? Или по привычке накажет всю троицу?»
Выпрямившись, Гвен первым делом взглянула на собственного отца, которого не видела полгода, ожидая от него всего, чего угодно от презрения, затаённого гнева и немого осуждения своей неразумной дочери. А увидела… тень скорби и сочувствие. И растерялась.
Это было так непохоже на строгого и холодного Эрмунда Риганштада, который сурово воспитывал своих сына и дочь до самого совершеннолетия.
Да-да, Гвен и Брянка отнюдь не были ровесницами Лики. Через несколько дней после приезда в Ардар, принцессе Риамонта исполнилось 17. Правда, в суете нового послевоенного времени никто даже не вспомнил о её дне рождения, никто не позаботился о том, чтобы устроить праздник и подарить подарки, как это бывало дома.
Чуть позже принцесса узнала, что в Ардаре, как и в Мадхаве, не принято праздновать дни рождения, но обида осталась. Да, здесь широко праздновали свадьбы, особые дни годового колеса и прибытия важных гостей, как сейчас. Гвен же хотелось запомнить день своего взросления не как дебютный бал, на который её вывели через полтора года в качестве потенциальной невесты с отрядом других подросших к тому моменту ардарских невест. А как свой личный день! Пусть не торжественный, отмеченный лишь в кругу её новой «семьи» и «сестёр», но только для неё. Разве это много для единственной принцессы Риамонта?