Как воспитать ниндзю

Тимуриды Люда и Игорь

Барон давился от смеха на стуле.

– Ну?! – спросил граф.

– Ты не мог бы погулять, пока я с ним обсужу финансовые вопросы? – механически спросила я, постукивая карандашом.

Граф рассердился.

– Я хотел бы знать, сколько мы получили прибыли, – сурово и напыщенно спросил он.

Я пододвинула к нему цифры...

– А сколько прибыли?

Я назвала, вычтя затраты на снаряжение экспедиции и кораблей.

– Мы окупили ее... – констатировал он.

Я кивнула.

Он, удовлетворенный, гордо ушел.

Барон

тихонько засмеялся, когда он закрыл дверь.

– Ну ты и стерва... Нет, не хочу тебя женой – а то еще ты мной так крутить будешь... – поддел меня он.

Я только рассмеялась. А потом склонилась к нему.

– Слушай, что я тут задумала...

За что я люблю барона, так это то, что этот дерзкий, мужественный мужчина схватывает все с полуслова. Через полчаса он уже усвоил все детали и восхищенно смотрел на меня.

– Вот это ум! – завистливо сказал он. – Я понимаю, что у тебя абсолютная память, что ты мгновенно считаешь, что ты перечитала и перерыла всю литературу, даже финансовые отчеты за последние сотни лет... Но, чтоб так ...– он вздохнул. – Я ведь знаю об этом больше тебя, видел своими глазами, но даже и представить тех выводов и обобщений не мог, которые ты шутя сделала на расстоянии.

– Это рисково, – сказала я.

– Выходи за меня замуж, – без всяких шуток серьезно сказал этот мужественный и испещренный шрамами все еще красивый мужчина. – Мы с тобой поплаваем и попутешествуем в самых диких и опасных местах на славу, не то что эти рохли... Пройдемся с тобой по Амазонке...

Я шутливо ударила его веером по пальцам.

– Мне еще пятнадцать...

– Как жениться, так пятнадцать, а как на бал... – обиделся он. – Такой чепухой столько заниматься! Девчонка! – он насмешливо вздернул нос.

Я показала ему язык.

– Конечно, ты с головой в хлопотах...

– Платье для Мари такое сделала! – восхищенно похвасталась я, закатив глаза, по-детски желая поделиться секретом. – Приходи посмотри! – мне хотелось, чтобы хоть кто-то разделил со мной радость творческой удачи. Наверное, это у нас, мастеров, кастовое.

– Постой, – вдруг нахмурился он. – Это что, ты сама платье для нее шила, как последняя горничная?! – вид у него был, прямо скажем, звероватый. И чего он взъярился? – Ты что, не будешь на бале, а занималась тряпками для этой...

Я оборвала его.

– Она что, не могла пойти в один из твоих салонов, а использовала тебя как простую... – не унимался он.

– Я тоже иду на бал... – обиженно прервала его я.

Он успокоился и вздохнул, почему-то внимательно смотря на меня.

– Граф сказал, что ей нужен телохранитель, потому что участились случаи похищений и изнасилований, – добавила я.

Он выругался.

– Ты уже сделала себе платье?

– Нет... – я запнулась. – Да и не хочу себе яркого, – добавила я. – Не люблю выделяться, к тому же я горничная...

Он почему-то снова начал звереть.

– У вас тут в Англии, – злобно начал он, – такие снобистские предрассудки...

– К тому же я некрасива...

Барон заругался.

Но я не заметила, мечтательно глядя в окно и продолжая:

– Вот если бы я была такая как Мари, – мечтательно вздохнула я.

В ответ я услышала распространенное ругательство и удивленно взглянула на него.

– Бабы-дуры, – сказал он. – Совершенно не ценят то, что по настоящему ценно.

Я подумала, что чем-то его обидела и перевела разговор.

– Я хотела бы сделать себе красивое, но неброское платье, – мечтательно сказала я. – Чтоб меня на фоне Мари, как это бывает всегда, совершенно не видели. Но, присмотревшись, заворожено застывали. Не броско, но с глубокой красотой. Чтоб оно завораживало. И гармонировало с сестренкой... Чтоб оно не бросалось в глаза при первом взгляде. И не мешало Мари, обращая внимания на горничную (барон вызывающе фыркнул). Но, чтоб вглядевшись, ахнул от тихой красоты. Так и Мари будет со своей вызывающей красотой, и я себя не обижу. И никого не затрудню, ибо рядом с ней на меня никто не обратит психологически внимания, как и положено компаньонке в пятнадцать лет... Но и мое платье должно быть красивым, – мечтательно сказала я.

Я все сегодня какая-то мечтательная.

Он снова странно поглядел на меня.

– Ты придешь? – жалобно спросила я. – Это мой первый бал, и я немного боюсь... Посмотришь на меня... Хоть я и охранница и компаньонка... И иду туда контрабандой и обманом, ибо даже если не считать, что я слуга, мне еще нет шестнадцати.

Расслабившийся и заворожено вытянувшийся на локтях, словно погруженный в созерцания меня барон, снова зашипел от последних слов.

– Будет скандал, – вздохнула я.

– Конечно, приду! – твердо сказал он. – Первый танец за мной...

– Вряд ли мне придется танцевать, – усмехнулась я. – Я иду как телохранитель... Да и люди будут злиться на меня, узнав, что я простая служанка...

– Ты можешь пойти туда как баронесса, – яростным шипением оборвал мой монолог барон, так что я едва расслышала его сквозь эту злость.

Я так и не поняла, чем я его достала.

– Барон! – предупреждающе сказала непонятно как проникшая сюда мама. – Она еще маленькая... И ей пятнадцать... Ваши намеки неприличны!

– Что же неприличного, если я прошу ее руки! – взбешенно подымаясь, сказал барон.

– Кончайте шутить! – встала я. – Я еще не придумала себе платье на бал, а вы уже обсуждаете... Да я буду смотреть за Мари...

– Ты будешь танцевать! – покраснев и взглянув на барона, сказала мать. – Это отец черт знает что придумал!!!

– Но, мам, мне действительно только пятнадцать... А на балы ходят с восемнадцати!

Мама смутилась.

– Это граф придумал и приказал, – извиняюще сказала она. – Он боится за Мари, а с Лу она может идти хоть ночью в бандитское кубло, и останется девственной...