Как воспитать ниндзю
Шрифт:
– Почему плачешь? – тихо сказал он, осторожно прижав меня к своей груди и вытирая мне слезы.
– Платье забрали... – пожаловалась я. – Я н-некрасивая... – я подняла на него заплаканные глаза. – Никто меня не л-лююбит... А в платье даже папа сказал, что я к... к... кра... – я так и не смогла выговорить это слово.
– Дурашка... – ласково сказал он, вытирая своим надушенным платком мое лицо.
И словно забыл про меня, хотя я была в его объятиях. Ибо занялся какой-то своей невестой. Вернее, просто продолжил прерванное мной, будто я была деревяшкой.
– Папа, мама, – крикнул он этим важным лордам, совершенно игнорируя
Чего это сердце ревет и бьется, как ураган?
Мне отчего-то стало горько до слез. Ишь, невеста у него есть... Мне даже не хотелось смотреть по сторонам, чтоб не расстраиваться зря из-за этой красивой курвы...
Какая-то старушка, широко раскрыв глаза, осторожно приближалась к нам.
– Ничего себе невеста! – подумала я. – Понятно, что она не шибко реагирует на то, что он что-то обнимает... Странные у них тут вкусы... Впрочем, я в объятиях мужчины все равно способна испортить настроение невесте, даже если мужчина не реагирует на меня, точно я шкафчик... – злорадно подумала я.
За старушкой двигались лорды, как-то странно глядя на меня.
Две графини, за которыми бежала моя злая слава, ибо я их выпустила голыми из бани под парламент, осторожно приблизились к нам. И они были чужими женами... Поэтому не могли быть невестами... Но смотрели на меня плохо. Судя по всему, они тоже меня узнали. Или никогда не забывали...
– Вооргот, отпусти ее, ты ее скомпрометируешь! – нагло сказала одна из них. Она заботилась обо мне.
– ЭТО трудно сделать в такой толпе и если вам постоянно мешают... – мягко, но твердо ответил Вооргот, не обращая на них внимания так же, как и на меня, и глядя на старушку.
– Мама, – торжественно сказал Вооргот. Лорды приблизились вплотную. И глаза у них как-то плохо горели. Они ревновали?
Как я не старалась, я все равно не могла углядеть среди лордов невесты, раз это мама, как он меня к ним не разворачивал лицом.
Какой-то особенно важный старикан вырвался вперед. Вооргот смотрел на него со странной нежностью, хотя тот смотрел на него и на меня, и особенно на мои пальцы, со странным напряжением и как-то подозрительно угрюмо.
Если это и есть невеста, я убью Вооргота – поклялась себе я. Надо защищать нравственность...
– Папа, мама, – радостно сказал Вооргот, – вот моя невеста! – он выдвинул меня вперед перед ними...
Весь зал мертво замер, а девиц, окружавших его, хватил удар. Глаза у них странно расширились. Они уставились на меня ужасно.
– Чтооооо?!? – рявкнула я, мгновенно вырвавшись из теплых объятий. Оказывается, он утешал меня с небескорыстными и низкими целями!!!!
– Сынок, ты сошел с ума... – ласково сказала старушка, точно успокаивала безумца.
– Я понимаю, что ваш сын сумасшедший, – извиняюще сказала ей я. – Но как вы могли выпустить его на прогулку без охраны в этом зале?!? Тут же люди! Тут же дети!!!
У нее отпал ротик.
Я резко развернулась, и, резко вырвавшись из рук дернувшегося ко мне Вооргота, гордо пошла прочь. Слезы обиды навернулись мне на глаза от злости. Никому нельзя доверять! Никому! Чуть только расслабишься возле мужчины, как они тут же норовят на тебе жениться! Мама не зря говорила, что мужчинам нельзя доверять, ибо они только и норовят затащить тебя в постель! И, как я наконец поняла, еще до этого жениться...
Я, кстати, плохо представляла, что это такое. Но одно я знала, что я некрасивая – с кем другим еще иначе бы так обращались, как с дурнушкой! Дурашкой!!! Раз – и тут же воспользоваться случаем и попытаться жениться! С красавицей небось бы так и не посмели! А я некрасивая, с ней все позволено...
– Горничная, бродяга, прислуга... – выплевывала мне след старушка...
Я игнорировала.
– Сынок, ты только приглядись к ней... Один только вид ее свидетельствует, что она низкого рода... Это лицо!!!
Я мерзко хихикнула, вспомнив, чья я копия...
– У нее мама даже не простолюдинка, а лошадь...
Я напряглась от оскорбления.
– То-то сказали, что она дочь конюха...
Я обернулась и пошла прочь...
– Неблагодарная скотина... – услышала я себе вслед шипение чужой графини.
Я резко обернулась.
– ...этот Вооргот! – быстро закончила графиня предложение.
Но я ревела... Лошадь! Это было крах всему... Всем надеждам... А мужчины лгут... Просто ему хотелось чего-то от меня... я сама не знала, чего ему хотелось... Он хотел жениться и поэтому так нагло врал.
– Некрасивая... – хотелось мне выть гудком, вслух... Я даже снова не заметила, как меня опять обняли... По-моему, я шептала себе в слух...
– Глупышка... – меня осторожно прижали, развернули к себе и даже осторожно сняли губами, нет, поцелуями слезы – это был опять Вооргот, и он наплевал на все приличия. – Ты ж выхорошела... Я же помню тебя... Не реви... – он ласково уговаривал меня, хотя я рыдала на груди этого неверного источника моих обид... – Ты не лошадь, ты чудесная и ласковая пони... Просто никто еще не заметил, как ты изменилась... Я первый...
– Вы уже сто сорок пятый, сэр... – слегка поклонившись ему, меланхолично сказал подошедший мужчина, в котором угадывался его профессиональный телохранитель. – Я узнавал... Именно столько человек за последние четыре часа попросили у ее матери разрешения ухаживать за ней, хотя она сирота... Просто Джекки только что назвал ее «ПОНИ», после того, как он вдрызг рассорился с ней... Из-за того, что они с сестрой выкинули его из комнаты прямо в тумбочке, где его перед этим заперли. Попав точно в помойный бак... Предварительно заставив тумбочку прокувыркаться по лестнице вместе с светлейшим содержимым, так что принц вопил на ползамка и больно ударился... И теперь она плачет... Не обманывайтесь, я узнал, что она принципиально не умеет плакать... За исключением тех случаев, когда ей что-то надо и оно где-то рядом... К тому же будьте осторожны – у нее два телохранителя профессионала, которые даже сейчас незаметно контролируют даже вашу беседу с ней там и вон второй над вами на третьем этаже, и которые убили бы вас при любом подозрительном движении, ибо против двоих таких убийц мне будет трудно выстоять... Сэр!
Я просто, не говоря ни слова, резко вырвалась из рук Вооргота, и, опозоренная и униженная, побежала прочь под хихиканье женщин. Ни с одной из них он не посмел бы поступить так! Подумать только – обнять при всех!!! Вообразить только – ласковая «пони»!!!! «Пони»!!!!!! Пооонииии!!!!!
Я просто ревела и выла... Хотелось бить, биться от отчаянья и горя...
– Ты жалеешь о том, что самый красивый мужчина тебя обнимал или о том, что кончил это делать? – ехидно спросила Мари, незаметно обняв меня сзади и ткнувшись мне в волосы, с шумом вдохнув.