Как все начиналось
Шрифт:
– Почему здесь пустыня? – спросила я у Властителя.
– Ворота, – ответ был короток и ясности не вносил.
– Что ворота?
– Из-за ворот умерла земля, её называют «Пустыня скорби», здесь раньше протекала река, – он указал на овраг слева от нас, – а если проехать по её руслу, то увидишь обрыв, там был водопад.
– Да, что за ворота? – потеряла я терпение.
– Вехрова! – рявкнул Фатиа. – Открой глаза, я про те ворота!
Он махнул рукой, а я стянула платок с головы и уставилась на высившуюся на горизонте огромную арку ворот, мраморные облицовочные плиты разъеденные ветрами потускнели и стали серыми.
– Откуда они?
– Их построили после Тысячной битвы, сюда приходили матери, жены и сестры помолиться о своих погибших мужчинах. Никто и не думал, что ворота в Бертлау окажутся проклятьем этой земли и выжгут все на десять миль вокруг. Наверное, слишком много слез здесь пролилось.
Я рассматривала приближающуюся арку, думая о своём и не слушая Властителя.
– Ась, – прервал мои мысли Фатиа.
– Чего? – я не отрывала взгляда от памятника.
– Это символ прошлых войн, напоминание о страшных жертвах, он нам дорог.
– И чего? – я непонимающе посмотрела в его сторону. На смуглом лице Фатиа выступили красные пятна солнечных ожогов, лоб блестел от пота, даже чёрные волосы стали влажными.
– Пообещай, что не тронешь их, – он безуспешно сдерживал улыбку.
– Чего? – я выразительно моргнула.
– Я говорю, не надо, как с Домом Ненэлии.
– Да, иди ты! – обиделась я и демонстративно отвернулась, а потом молчала, пока мы не проехали «Пустыню скорби» и не въехали в Бертлау.
Провинция начиналась совершенно неожиданно, словно, кто-то на земле прочертил невидимую линию, и от неё выросла свежая зелёная травка, тоненькие деревца, жидкий кустарник. Мы поднялись на холм, на котором кое-где ещё виднелись проплешины из красной обожжённой земли, венчал его огромный столетний дуб. В корявых ветвях, закалённых ветрами, чувствовалась скрытая сила старого, но все ещё сильного сказочного великана. Мы остановились рядом с его толстым почти чёрным стволом, глубоко вросшим в землю корнями.
Внизу, в долине я увидела картинку из своего далёкого почти забытого детства, цветной рисунок в большой книге, единственном мамином наследстве, которую я сначала не могла прочитать, а потом так и не сподобилась. Заходящее огромное солнце окрашивало в красно-оранжевый цвет окружающие город сады с ровными рядами плодовых деревьев, белые домики с соломенными и черепичными крышами, извилистые дороги, узкую речушку ярко-голубого цвета, блестевшую вдалеке тонкой полоской. В моих расширенных от волнения глазах стояли слезы, руки тряслись, я видела это уже тысячи раз за всю свою жизнь и впервые наяву.
– Добро пожаловать в провинцию Бертлау, Асия Вехрова, – хмыкнул над ухом Фатиа. Я вздрогнула и, пряча волнение, начала спускаться с холма.
Бертлау нас приветствовала одуряющим цитрусовым ароматом, тонкий и нежный, он проникал в ноздри, под одежду, кружил голову. По дороге нам встречались повозки, загруженные до верху корзинами с апельсинами. Возницы с загорелыми до черноты улыбающимися
Мы проехали бесконечные сады и вступили на широкую улицу с белыми, словно, игрушечными домиками с маленькими окошками, плетнями из тонких ивовых веток, и палисадниками, с ярко-жёлтыми подсолнухами. Возле каждых ворот на лавках сидели горожане; женщины, завидев нас, вставали, кланялись в пояс, задорно улыбаясь молодому красавцу-Властителю, с интересом и тайной ревностью разглядывали меня. Фатиа с полуулыбкой на устах кивал в ответ, я же вертела головой, стараясь не упустить ни единого момента пребывания в этом маленьком удивительном мирке.
Мы выехали на площадь перед домом Властителя – неказистым двухэтажным особнячком, окружённым запущенным до крайности садом, только огромный многоярусный фонтан из мрамора, кажущийся инородным телом в общей сельской картине города, высился перед облезлым фасадом Дома Властителей. Похоже, меньше всего бертлауцы волновались именно о комфорте в прибежище Властителя.
– Откуда это чудище? – усмехнулась я.
– Одно время мы только с гномами апельсинами торговали, а они нам за это такое вот украшение отстроили. Посмотри, в нём плавают рыбки.
Я спешилась и присмотрелась, разноперые рыбки стайками плавали в прозрачной воде. Я осторожно дотронулась до её тёплой поверхности, опустила пальцы в самую гущу холодных блестящих рыбьих тел. Рыбёшки, моментально бросились врассыпную, спасаясь бегством от непрошенного гостя. Я непроизвольно улыбнулась, и плеснула себе в лицо водой, пытаясь освежиться.
– Тут мой Аллегартус, – не без гордости поделился Властитель.
Я посмотрела в его самодовольное лицо:
– Не поняла?
– Рыбка моя, смотри, – он ткнул пальцем в воду, – вон тот самый красный, самый сильный и самый большой.
В это время красная рыбёшка выпустила на поверхность пару воздушных пузырьков и всплыла пузом вверх. Я прикусила губу, чтобы не расхохотаться:
– Знаешь, – с трудом сдерживаясь, выдавила я из себя, глядя в недоуменное лицо Властителя, – по-моему, твой самый-самый был так стар, что не выдержал радости от вашей встречи и отбросил плавники.
Фатиа резко отвернулся и пробормотал:
– Ты ходящая беда и портишь всё, что находится вокруг тебя!
– Эй, – я схватила его за руку, готовая к новой перепалке, – не переходи на личности! Кормил бы рыбок, они бы не дохли!
– Мама! Мааа-маааа! – сердце упало в желудок, этот звонкий детский голосок я бы узнала из тысячи других. Я резко крутанулась на каблуках, босоногий Анук, радостно смеясь, бежал ко мне. Я подхватила его на руки, закружилась, крепко прижимая к себе, во мне бурлило чувство близкое к блаженству, тепло разливалось по телу мягким волнами.
– Как ты подрос! – пробормотала я, думая о том, что, наверное, все маленькие дети быстро растут. Я посмотрела на Властителя блестящими от счастья глазами, тот с удовольствием следил за мной, и прошептала: