Как вырастить ребенка счастливым. Принцип преемственности
Шрифт:
Есть и другая веская причина верить в то, что лишения «ручного периода» можно лечить и, возможно, вылечить у детей и взрослых. Доктора Доман и Делакато в своей филадельфийской клинике доказали, что две последовательные фазы — ползание и бег на четвереньках — могут быть воспроизведены старшими детьми и взрослыми, лишенными этого опыта; в результате они могут развить способности, зависящие от приобретения этого опыта.
Они обнаружили, что люди, которым манежами или другими приспособлениями не дали реализовать потребность ползать и бегать на четвереньках, позднее не полностью развивают свои речевые способности. В некоторых случаях возникает заикание, которое излечивается путем возвращения взрослых к ползанию и бегу на четвереньках по часу в день на протяжении нескольких месяцев. Кроме того, доктора использовали
Доман и Делакато изначально работали с детьми с повреждениями головного мозга, но в дальнейшем обнаружили, что им удалось улучшить речевые навыки и у «нормальных» студентов академии Честнат Хил, где Делано был заместителем ректора. Он разделил группу юношей пополам, и все они сдали общепринятый тест на речевые способности. Затем одной половине группы предложили пройти шестинедельный курс интенсивного ползания, бега на четвереньках и тренировки полушарий мозга. Вторая половина продолжала ходить в школу, как обычно. После этого обе половины были вновь протестированы. У тех, кто не ползал, показатель вырос в среднем на 6,8 пункта, в то время как группа, подвергшаяся эксперименту, набрала в среднем 65,8 пункта. Ползание и тренировка полушарий мозга стали обязательными для всех студентов младших курсов академии Честнат Хил, а также для членов сборной команды по футболу.
Заполнение потребности мальчиков в опыте ползания и бега на четвереньках принесло такие результаты потому, что, по-видимому, практически все они были лишены полноценного опыта в детстве. Тот факт, что они получили этот опыт вне его естественного хронологического порядка, и при этом он по-прежнему был эффективен, вселяет в нас надежду на лучшее. Это еще раз подтверждает, что детские потребности сохраняются неопределенное время в ожидании своего удовлетворения и, таким образом, могут быть удовлетворены в любом возрасте.
Следствием этого наблюдения является то, что более ранний и важный с точки зрения формирования личности опыт, пропущенный во время «ручного периода», может быть восполнен позднее, если мы найдем подходящий для этого метод. Убедить детей и взрослых бегать на четвереньках довольно просто (если им это действительно нужно), но вернуть подросшего ребенка или полностью сформировавшегося взрослого к опыту «ручного периода» уже проблематично.
Маленьким детям, не получившим опыт в младенчестве, может быть чрезвычайно полезно просто сидеть на коленях у родителей (или у кого-нибудь еще) при любом удобном случае и спать с ними в одной постели. Наверное, довольно скоро они получат все, что им требуется, и захотят спать в отдельной кровати, точно так же, как если бы они спали в постели с родителями с самого рождения.
Учитывая наши сегодняшние традиции, предложение спать в одной постели с детьми может показаться родителям крайне радикальным. То же самое относится к предложению носить ребенка с собой или держать его на руках целый день, независимо от того, спит он или нет. Но в свете миллионов лет континуума краткая история современного человека, отбившегося от давным-давно сформировавшихся норм человеческого и до-человеческого поведения, действительно выглядит радикальной.
Некоторые мамы и папы опасаются того, что они могут задавить спящего с ними младенца или он может задохнуться под простынями и одеялами. Но ведь спящий человек не мертв и не в коме, если только он не в стельку пьян, не накачан наркотиками или не болен. Даже во сне все мы постоянно осознаем происходящее.
Я помню несколько первых ночей, когда я взяла к себе в постель килограммового детеныша обезьянки. В первую ночь я постоянно просыпалась из страха раздавить ее. Вторая ночь была не многим лучше, но через несколько дней я обнаружила, что даже во сне чувствую, где она лежит, и отдаю себе в этом отчет, как и многие другие взрослые животные, спящие со своими малышами. Вероятность того, что ребенок задохнется под одеялами родителей, кажется мне если не нулевой, то значительно меньшей (если принять во внимание осознание родителями его положения), чем в одиночестве под своими одеялами в отдельной
Также родителей заботит то, что младенец увидит родителей, занимающихся любовью. У екуана же присутствие ребенка принимается как само собой разумеющееся, и, должно быть, так оно и было сотни тысяч лет до нас.
Вполне вероятно, что, не присутствуя при сексе родителей, ребенок теряет с ними важную психобиологическую связь, которую он стремится обрести вновь. Это стремление позже превращается в комплекс Эдипа или Электры — подавленное чувство вины из-за желания секса с родителем противоположного пола, в то время как ребенку была нужна всего лишь пассивная роль наблюдателя. Теперь сексуально зрелый человек истолковывает это желание как желание активного участия в сексе родителей; он не может вспомнить о том, как он наблюдал за родителями, занимающимися любовью (ибо был полностью лишен этого опыта), и даже не может вообразить такую сцену. Возможно, научные исследования способны показать, что мы можем легко предотвратить возникновение этой неприятной, отчуждающей от общества вины.
Очень широко распространено убеждение, что, обращая на ребенка слишком много внимания, мы мешаем развитию независимости и что, постоянно таская его на руках, мы ослабляем его будущую уверенность в себе. Мы уже обсудили, что независимость сама по себе возникает из полноценного опыта «ручного периода», когда ребенок постоянно находится рядом с родителем, не обращающим на него чрезмерного внимания. Он просто наблюдает окружающий мир и жизнь своего родителя, находясь в полной безопасности на руках. Когда малыш покидает руки матери и начинает ползать, бегать на четвереньках и ходить, никто даже не пытается вмешаться и «защитить от опасностей». Здесь роль матери заключается в том, чтобы быть готовой приласкать и утешить ребенка, когда он приходит к ней или зовет ее. И уже не ее дело руководить занятиями или защищать от опасностей, с которыми он и сам может справиться, если ему предоставить такую возможность. Пожалуй, это самое сложное место в переходе на путь континуума. Матери придется, насколько возможно, поверить в способность ребенка заботиться о своей безопасности. Не каждая мать сможет позволить ребенку свободно забавляться острыми ножами и огнем или играть рядом с речками и прудами, хотя екуана даже не задумываясь это позволяют: они знают об огромных способностях детей к самосохранению. Но чем меньше ответственности за безопасность ребенка будет брать на себя мать в нашем обществе, тем быстрее и полноценнее ребенок станет независимым. Он и сам поймет, когда ему нужна помощь или поддержка. Именно ребенок должен стать инициатором общения. Конечно, речь идет не о том, чтобы лишить малыша возможности прибегнуть к помощи матери, но она должна предложить минимум указаний и вмешательства.
Чересчур опекаемым, зависимым ребенок становится тогда, когда его инициативу постоянно перехватывает не в меру заботливая мать, а не когда малыша держали на руках в первые месяцы его жизни, что ему было особенно важно.
Конечно, совсем не просто применить уроки о континууме, полученные от екуана, с тем чтобы изменить положение в нашем, столь отличном от их, обществе. Мне кажется, что решение оставаться как можно ближе континууму — уже само по себе важный шаг вперед. Найти средства реализации этого решения, если оно принято, достаточно просто, руководствуясь лишь здравым смыслом.
Как только мать осознает, что постоянное ношение ребенка в первые шесть — восемь месяцев обеспечит его независимость и заложит основания для его становления как общительного, нетребовательного и полезного человека на те пятнадцать или двадцать лет, что он будет жить с ней, даже если она исходит из своих личных интересов, она не будет склонна уклоняться от «обузы» его ношения, когда она работает по дому или ходит за покупками.
Я нисколько не сомневаюсь, что подавляющее большинство матерей по-настоящему любят своих детей и лишают их опыта, столь важного для их счастья, только потому, что они не понимают последствий своих действий. Если бы они представили отчаяние ребенка, оставленного плакать в кроватке, его неизбывную тоску по матери, последствия этих страданий и влияние недополученного опыта на развитие его личности и способности вести благополучную жизнь, без сомнения, они пошли бы на все, лишь бы не оставлять его одного ни на минуту.