Как выжить и провести время с пользой в тюрьме. Часть 2
Шрифт:
Самым распространённым способом связи являются внешние дороги по наружным стенам тюрьмы и между корпусами с помощью т.н. коней – самодельных канатов и канатиков, технология изготовления которых представляет собой целое искусство. Сам процесс называется «гонять коней».
Самое сложное в этом деле – это «словиться» и установить дорогу. Проще всего это делать расположенным друг над другом камерам. Верхние опускают коня, нижние с помощью крючка (загнутой пластмассовой ручки на длинной палке, скрученной из газеты и проклеенной хлебным клейстером, которую называют удочкой) затягивают внутрь. Чтобы «словиться» с соседней хатой на одном этаже, надо уже больше изобретательности. Если сквозь решётку можно просунуть руку, то тогда на конец верёвки привязывают грузик и, раскручивая его, забрасывают на выставленную из соседнего окна удочку.
Днём оставляют контрольки – тоненькие шнуры, которые можно при угрозе шмона легко убрать. Контрольки все равно периодически отшманываются, но в тот же день изготовляются новые. Вообще слежение за дорогами, это святая обязанность правильных пацанов (братвы). Никого не интересует как: дороги должны быть установлены и быть готовыми в любой момент. Иначе камера «морозится» и исключается из «карты дорог», которую держат в голове «дорожники», а ее население попадает под подозрение. При попадании с замороженной хаты в нормальную, любому, претендующему на звание «нормального» пацана, придётся держать ответ: почему у них не было связи и что они сделали для ее установления.
То, что транспортируется по таким дорогам, зависит от пропускной способности решёток (размеров отверстий в них). Чтобы противостоять такому движению, администрация использует несколько способов. Один из них – установка снаружи на окна металлических жалюзи («ресничек», «баяна»), с просветом не более 2 см. Такие реснички закрывают также и обзор, придавая и без того угрюмым камерам мрачный вид.
Второй вариант – щиты (они же намордники). Они представляют собой цельнометаллические щиты, иногда с небольшим количеством маленьких, около 1 см, отверстий, превышающие по размерам окно и крепящиеся напротив окна на расстоянии 10-15 см, пропуская, таким образом, немного воздуха. В Харькове на окнах верхних этажей, которые выходят на городскую улицу, установлены щиты из оргстекла. По требованиям Совета Европы и правозащитных организаций, такие устройства в большинстве постсоветских стран признаны незаконными, но, насколько я знаю, никто не спешит с этим считаться. Такие штуковины действительно значительно ухудшают циркуляцию воздуха (при многократной переполненности камер это особенно чувствуется) и освещённость, делая содержание в СИЗО сродни круглосуточной пытке. Давят они и на психику, закрывая солнце и небо, превращая камеры в каменные мешки.
Ещё одним средством борьбы с такой тюремной системой связи являются жестяные козырьки над окнами, препятствующие установке дорог по вертикали. Края козырьков делаются зазубренными, таким образом, чтобы грузы застревали и канатики перетирались.
Также для этого применяются решётки с очень мелкими ячейками («фарш») или сетка-рабица – как правило, дополнительное средство к ресничкам.
Арестантский народ со своей стороны, конечно, изобрёл множество противоядий этим мерам. На козырьки бросают тряпки. Реснички разгибают полосами или трубами, отломанными от шконарей, отбивают края стен и подоконников, чтобы расширить проход, и вплоть до того, что распиливают фарш или реснички. В том же Калининграде это была обычная практика.
Там между арестантами и администрацией существовала некая договорённость: если отверстие не превышает диаметра пластиковой полуторалитровой бутылки, то его вроде бы и не замечают. Меня поразил эпизод, когда на зиму вставляли оконные рамы. Сержант зашёл, посмотрел: «Так, где вы тут коней гоняете?». И показал плотнику-зеку: «форточку ставь с той стороны». Так он и сделал – форточка оказалась там, где была пропилена дыра в сетке-фарше и разогнуты реснички. Учитывая ужасную переполненность камер, администрация была вынуждена идти на уступки, лишь бы арестанты не жаловались и не бунтовали. Арестанты также дорожили достигнутым компромиссом и старались больше не наглеть.
Перепиливание и разгибание проходило по принципу «не пойман – не вор», т.е., если умудрились проделать дорогу, молодцы, пользуйтесь, если попались, – карцер. Периодически администрация пыталась эти ходы заваривать, но зеки с упорством муравья грызли решётки снова и снова, отстаивая свой кусочек свободы. Кусок ножовочного полотна («акулу») можно было получить по тем же дорогам от коллег-арестантов.
Рассказывали и о других способах – самому мне их видеть не пришлось – с помощью соли. Кстати соль в больших количествах в тюрьме по этой причине до сих пор считается предметом запрещённым и даётся в камеру только с разрешения оперчасти. Один из способов помогает сжать достаточно толстые полосы металла ресничек, образовав в одном месте больший проход. Для этого делается очень насыщенный раствор соли и в нем мочится полотенце. Затем плотно обвязывают им реснички. По мере высыхания полотенце стягивается и этой силы бывает достаточно, чтобы прогнуть полосы металла. При необходимости процедуру повторяют.
Ещё один способ использования соли: в насыщенном растворе вымачивается тоненький прочный канатик. После высыхания кристаллы соли превращают этот канатик в неплохое гибкое ножовочное полотно («струну»), наподобие того, которым пользуются сантехники и спецназовцы. В медицине оно носит название пилы Джильи и служит для трепанации черепа. Основа такого полотна в арестантском варианте, конечно, менее прочная и их надо постоянно менять, для чего их изготавливают в избытке. Оно вполне пригодно для перепиливания нетолстых прутов решётки-фарша. Если же возле места перепиливания установить свечку так, чтобы она постоянно грела металл, то такой пилой вполне можно перепилить и более толстые пруты. Для этого, конечно, нужно немало времени, но это как раз то, что есть у арестанта в избытке. Чтобы не допустить такого, в тюрьмах каждый день или раз в несколько дней проводят «простукивание» – контроллер с деревянным молотком на длинной ручке стучит по решёткам и шконарям, по звуку определяя возможные непрочности в конструкциях.
Канатные дороги бывают короткими (с соседними камерами вдоль стен) и длинными – с соседними корпусами. Чтобы установить дальнюю дорогу (как правило, это делается ночью, естественно), тоненькую лёгкую контрольку, изготовленную обычно из нитки полусинтетических носков или женских колгот (последнее, разумеется, в тюрьме большой дефицит). Если используют носки, то, распуская их, аккуратно отделяют синтетическую нить (лайкра, полиэстер) от хлопчатобумажной, и сплетают по спецтехнологии шнур почти неограниченной длины.
Затем делают «ружье»: из газет сворачивают длинную трубку, которая проклеивается клейстером. Делается «пуля» – бумажная воронка типа бадминтонного волана, соответствующая диаметру «ружья», на конец которой крепится небольшой грузик из хлебного мякиша и конец контрольки. Затем «пуля» по принципу духового ружья силой выдоха выстреливается в нужном направлении. При небольшом расстоянии и гарантированной точности так даже иногда «застреливают» и сами малявы.
При попадании в реснички существует вероятность, что «пуля» там застрянет, но при больших расстояниях с противоположной стороны устраивают «карниз» – с двух соседних окон высовывают «удочки» и протягивают между ними канатик. Теперь достаточно попасть в промежуток между окнами выше «карниза», после чего «пуля» падает на него и остаётся ее втащить внутрь. При мне опытные арестанты «застреливали» с первого раза на расстояние до 70 метров, которое было между корпусами. Такие «ружья» делали также и с изгибом в 90 градусов – тогда ими легко можно установить связь с боковыми камерами. Вообще ружья должны быть достаточно длинными, и чтобы их удобно было прятать, их делали разборными (несколько коротких трубок-колен, которые при необходимости соединяются в длинное – прямое или изогнутое «ружье».
Для длинных дорог используются достаточно прочные канаты, которые изготавливаются в основном из свитеров. Для движения между корпусами на расстоянии 70 метров, нужен соответственно канат двойной длины (140 метров). Его прочность такова, что может спокойно выдержать вес человека. Рассказывали о случае, когда зеки, спасая дорогу, вытащили по стене на третий этаж вертухая, попытавшегося с земли оборвать ее, схватив и обмотав вокруг руки. А совсем незадолго до моего пребывания в Калининградской тюрьме с ее крыши с пятого этажа сбросили одного из охранников, попытавшегося зацепить дорогу кошкой. Тот разбился насмерть. Позже уже для обрывания дорог использовались кошки с заточенными внутренними краями крюков, чтобы канаты о них перерезались, и при выходе на крышу охрана теперь уже крепила себя страховочными тросами.