Как заарканить миллионера
Шрифт:
Адам молчал, глядя на нее так, словно хотел вобрать в себя ее волосы, глаза, губы… душу. И вдруг — расплылся в озорной улыбке:
— Может быть, мне пора узнать тебя получше? Во всех твоих проявлениях?
Дорси не успела ответить — он припал к ее губам.
О, что за поцелуй! Ничего хищного, жадного, требовательного — только наслаждение. Только нежность. Только просьба о понимании. Медленно, мягко, ласково пробовал он на вкус сочную мякоть ее губ — и Дорси отдавалась ему с радостью, без остатка, таяла, растворялась в его поцелуе,
Приподнявшись на цыпочки, она обвила руками его шею, запустила пальцы в густую копну темных волос. С жаром отвечая на поцелуй, она ощущала горьковатый привкус кофе, мятный — зубной пасты, и что-то еще — такое смутное… такое неопределимое…
Надежда. Вкус надежды. Чувствует ли его Адам? Этого Дорси не знала — могла лишь догадываться. Но знала: у них все получится. Любовь, рожденная в их сердцах, вскормленная долгими задушевными беседами, страстными взглядами, прощальными поцелуями на крыльце, жаркими ночами, проведенными вместе, эта любовь истинна. А истинные чувства не умирают. Пусть впереди у Дорси еще много пасмурных дней — вместе с Адамом она преодолеет все.
С неохотой оторвавшись от ее губ, Адам взглянул ей в глаза.
— Как же мне не хватало тебя… Дорси. — Он улыбнулся, со значением произнеся ее настоящее имя. — К этому имени мне придется привыкнуть. Но, господи, как же я по тебе скучал! Я на все готов, чтобы тебя вернуть!
«Он на все готов, чтобы меня вернуть?» — изумилась Дорси. Господи боже! А она-то все это время изнывала от тоски и отчаяния при мысли, что потеряла его навсегда!
— Прости меня! — прошептала она. — Если можешь, прости.
— Давно простил, — с готовностью ответил он. — Только пообещай, что с этой секунды между нами не будет никаких секретов.
— Обещаю, — ответила она;
— Я тоже, — улыбнулся он. — И, пожалуй, начну сеанс откровений прямо сейчас Дорси, я люблю тебя. Во всех твоих ипостасях.
Она выдавила нервный смешок
— Даже Лорен?
— А что плохого в Лорен? Она — яркая, смелая, остроумная женщина. И классно смотрится в мини-юбке
— Лучше, чем Мак в галстуке? — рассмеялась Дорси.
Он задумчиво прищурился:
— Как сказать. Это зависит…
— От чего?
— От того, где завязан галстук.
— Ах ты развратник! — в притворном негодовании воскликнула Дорси.
Подтверждая это обвинение, он усмехнулся совершенно развратной усмешкой.
— Точно, детка, и сейчас ты в этом убедишься! — И снова притянул ее к себе.
«Как легко все получилось!» — думала Дорси. После этого кошмарного месяца она не сомневалась: искать дорогу к Адаму будет не легче, чем прорубаться через джунгли в дождливый сезон. Кухонным ножом. Босиком и с завязанными глазами. С бешеным ягуаром на закорках и тучей москитов над головой.
А оказалось…
— Знаешь, — прошептал он, касаясь губами чувствительного местечка
«Ну разумеется!» — сказала она себе.
— Хочешь, чтобы я встала перед тобой на колени и молила о сексе?
Он удивленно выгнул темные брови.
— До сих пор мне это в голову не приходило, но вообще-то мысль интересная…
— Адам!
— Может быть, попозже, — сжалился он. — Сейчас я прошу о другом. Скажи, что ты ко мне чувствуешь? Только честно.
В.глазах его явственно читалась неуверенность, тревога… даже страх. Господи, и он еще сомневается? Что ж, всю свою жизнь Дорси будет показывать Адаму, что именно к нему чувствует. Самыми разными способами. Во всех своих воплощениях. Мак будет любить его как верный и надежный друг. Лорен — как страстная, чувственная любовница. А Дорси… Дорси будет просто любить. Всем сердцем. Всей душой. До конца жизни — а может быть, и дольше
И все это кипение мыслей и чувств она уложила в три коротких слова.
— Я люблю тебя, — ответила Дорси. — Люблю. Честное слово.
— Никогда не думал, — промурлыкал Адам, — что честность так возбуждает!
Дорси давно уже заметила, что он возбужден — не зря тесно прижималась к нему бедрами.
— Итак? — спросил он, сообразив, что она заметила его возбуждение. — Что же дальше?
— Карлотта сейчас дома, так что поедем к тебе, — без колебаний ответила она. Адам просиял улыбкой.
— Непременно, и очень скоро, — пообещал он. — Но я хотел знать, что ты будешь делать дальше?
— Хм… — Дорси задумалась, стараясь не показывать разочарования. Пока она удовлетворилась тем, что прижалась к нему покрепче — Ректор ясно дал понять, что в «Северне» для меня нет места. По крайней мере, на факультете социологии. Может быть, ведро и тряпку мне доверят, — горько усмехнулась она.
— Может быть, тебе стоит послать резюме в другой колледж или университет? — предложил он. — В Чикаго множество учебных заведений.
— Я уже получила несколько предложений, — призналась Дорси. — И из местных колледжей, и из других штатов.
Улыбка стерлась с его лица.
— Каких еще других штатов? Из Индианы, что ли?
Она покачала головой:
— Нет, из Новой Англии.
— Из Новой Англии?
Она кивнула:
— Да, и на длительный срок.
— Новая Англия?!
— И зарплата подходящая.
— Новая Англия!!
Дорси, не выдержав, расхохоталась.
— Но они предлагают читать лекции по масс-культуре и средствам массовой информации.
Адам с явным облегчением улыбнулся в ответ.
— А мне это неинтересно, — добавила Дорси и прижалась к Адаму еще крепче. — С массовой культурой я не хочу больше иметь ничего общего. Мне нравится преподавать, но преподавать именно социологию. Беда в том, что никто больше не видит во мне серьезного ученого. Все воспринимают меня как Лорен Грабл-Монро, только без парика. Ума не приложу, где теперь искать работу.