Как жить человеку на планете Земля?
Шрифт:
Маркс: Все, что является специфически человеческим в социально развитом смысле, есть исторический продукт, а не природная данность. Человек не перестает быть биологически детерминированным существом, но способом его бытия оказывается прежде всего социальное самодетерминирование, – интегрируя в самом себе все то, чем общество, в котором он живет, его обогащает или обедняет, индивид и становится личностью.
Виктор: Все сказанное позволяет его сподвижникам сформулировать основное положение относительно свободы воли человека, звучащее уже несколько по– иному.
Энгельс: Свобода есть познание необходимости. Не в воображаемой независимости от законов природы заключается свобода, а она
Виктор: Позиция заслуживает уважения и признания, но это научное знание должно быть дополнено, на наш взгляд, включением религиозных установок, учетом возможности действия тайных мистических сил, т. е. знанием из иных разделов человеческого познания, – хотя и довольно своеобразным, не научным, иррациональным. Зигмунд Фрейд, полемизируя с Марксом, помещает основные движущие человека силы в инстинктивную сферу деятельности, утверждая, что все действия человека направляются в основном двумя основными инстинктами: стремлением к удовольствию или к удовлетворению естественных органических потребностей (инстинкт жизни) и стремлением к агрессии, разрушению, саморазрушению (инстинкт смерти). И в этом коренится, по его мнению, свобода воли. Но свобода ли это? Человек зависим от инстинктивных импульсов, а они, в свою очередь, также, возможно, детерминированы. Но чем? Об этом он не говорит. Кроме того в структуре личности Фрейд выделяет инстанцию, которую называет Сверх-Я, считая, что она как бы реализует требования морали (или нравственности, по нашей современной терминологии), данной нам от Бога и пустившей столь глубокие корни. Тут он как бы развивает идеи, оставшиеся неразработанными у Ницше.
Фрейд: «Сверх-Я» предъявляет самые строгие моральные требования к Я. В частности, наше моральное чувство вины есть выражение напряжения между Я и «Сверх-Я». Человек всегда находится между Сциллой социальной репрессивности и Харибдтой полного развязывания инстинктов. И в этом причина возникновения неврозов.
Виктор: Но у Фрейда все же есть определенные колебания в трактовке «Сверх-Я», как либо морального (формируемого обществом) либо нравственного (от Бога) образования.
Фрейд: Мы ни в коей мере не отрицаем ту часть психологической истины, которая содержится в утверждении, что совесть – Божественного происхождения, но это требует разъяснений. Маленький ребенок, как известно, аморален, – у него нет внутренних тормозов против стремлений к удовольствию. Роль, которую позднее возьмет на себя Сверх-Я, вначале исполняется внешней силой, родительским авторитетом.
Виктор: В этой формулировке он говорит вроде бы о формируемой морали, но в то же время звучат сомнения.
Фрейд: Я сам не вполне удовлетворен этими рассуждениями, но введение «Сверх-Я» может быть описано в какой-то степени как идентификация с родительской инстанцией. «Сверх-Я» является таким образом носителем идеала, с которым Я как бы соизмеряет себя и который восходит к родителям, воспитателям в онтогенезе и т. п. Но «Сверх-Я» строится не просто по примеру родителей, а в свою очередь по родительскому «Сверх-Я» и так далее до бесконечности вглубь. Таким образом речь идет о «Сверх-Я» прародителей, – оно есть носитель традиции, всех сохранившихся во времени ценностей, которые существуют в поколениях.
Виктор: По сути, утверждается идея наследования социального и психического опыта, сформулированная отцом эволюционной психологии Г. Спенсером. В конце жизни Фрейд затрагивает вопрос, можно ли верить в объективную реальность оккультных фактов (система суеверных представлений о таинственных сверхъестественных фактах, – понимание, которое доступно только отдельным избранным лицам): телепатия, передача мыслей, состояний возбуждения, волевых побуждений на расстояние, через свободные пространства другому лицу. В этом можно увидеть поиск оснований и самих инстинктов и возможности какого-либо воздействия на них.
Фрейд: Психоанализ не может ответить прямо, однако выявленный с его помощью материал производит по меньшей мере благоприятное впечатление для утвердительного ответа.
Виктор: Таким образом, Фрейд далее не анализирует эти идеи. Такой анализ можно усмотреть у Карла Юнга, который развивает идеи о бессознательном психическом, как мотивационной основе деятельности человека, в концепции коллективного бессознательного.
Юнг: Чаще всего, это проявляется как свойство гения, – многие художники, философы, ученые лучшими своими идеями обязаны вдохновению, которое рождается из таких истоков. Этот же феномен проявляется и в снах, – его символы иной раз выражают мысли, которые никогда еще не достигали порога сознания этого человека. Причем, имея дело со снами, следует помнить, что они зарождаются в духе, который носит не вполне человеческий характер, а является скорее дыханием природы. Это может быть дух прекрасного и благородного, но может быть и дух жестокого Божества. Чтобы охарактеризовать этот дух, следует приблизиться к миру древних мифологий, сказкам первобытного леса. Факт остается фактом, – люди делают некоторые вещи, совершенно не зная зачем, – они основываются на ранее сформированной и уже готовой инстинктивной системе. В мифологии ранних времен как раз эти силы называли «мана» или духами, демонами, богами. И сегодня они также активны, как и прежде, – демоны и боги вовсе не исчезли, – они лишь обрели новые имена.
Виктор: Таким образом, у Юнга звучит мотив некоего управляющего воздействия этих духов, добрых и злых, – причем их можно рассматривать, как принадлежащие и миру Творца, и иным мирам и богам в бесконечной их иерархии, т. е. тому, что мы назвали вслед за Анаксимандром «апейроном».
Юнг: Девиз – где есть воля, там есть путь, – суеверие современного человека, который слеп к тому, что он одержим силами, находящимися вне его контроля. Это, в частности, проявляется в психологических сложностях, неврозах, в ненасытной жажде пищи, алкоголя, табака, наркотиков и тому подобное.
Виктор: По сути дела, отрицается трактовка воли, как механизма разума, и отстаивается противоположная позиция иррационального взгляда. Пьер Тейяр де Шарден также стремится домыслить до конца в этом ключе идеи эволюции. Именно утверждение бесконечности эволюции позволяет ему допустить возможность существования некоей сверхжизни.
Тейяр де Шарден: Именно в русле эволюционной идеи бесконечного развития универсума возможно появление «сверхжизни»: жизнь, достигнув своей мыслящей ступени у нас на Земле, должна продолжаться, поднимаясь структурно все выше. Поэтому в какой-то форме нас ждет в будущем не только продолжение жизни, но и сверхжизнь, как результат мегасинтеза. Нам надо закрыть глаза, чтобы не видеть, что эволюция должна достигать кульминации в каком-то высшем сознании.
Виктор: Речь идет, таким образом, о какой-то таинственной конвергенции личностей, по крайней мере, их духовных компонентов. Загадочный центр притяжения назван им точкой Омега, которая обретает лицо и сердце «какого-то любящего и любимого существа», персонифицируется. Именно из точки Омега исходят, по его мнению, основные импульсы, управляющие миром, его эволюцией. Утверждение им наличия уже существующей точки Омега, позволяет допустить и у него мысль о том, что мегасинтез и сверхжизнь формируется уже упомянутым апейроном, как неким осредненным конгломератом иерархии миров и богов. Хотя Омега, в его интерпретации, ближе к фиксации некоего конкретного уровня этого конгломерата. В заключение отметим (вновь повторим) позицию Альбера Камю, который также, достаточно глубоко рассматривает проблему свободы выбора человека.