Какая еще любовь?
Шрифт:
Она плакала. Слезы чертили светлые дорожки на ее грязных щеках.
— Тогда мне еще больше повезло, Молли. Если ты досталась мне. Ты мне досталась?
— Я правда тебе нужна?
Он улыбнулся.
— Даже больше, чем душ. Хоть у меня все тело чешется.
— Я сбежала.
— Совсем недалеко.
— Знаю. Ты меня так удивил, что я испугалась, хотя мы еще даже не поговорили. Я хотела с тобой поговорить.
— Молли, у нас впереди много-много лет, чтобы наговориться.
— Скажи мне только одно…
— Обязательно, после того, как ты скажешь «да».
— Да.
Он
— Я хотела сказать тебе, Доминик, что за последние четыре дня поняла главное: я гораздо сильнее боюсь остаться без тебя, чем остаться с тобой. Не хочу возвращаться туда, где тебя нет, Доминик. Я… пока я здесь, с тобой, пустота в моей душе заполнена.
— Я люблю тебя, Молли.
Она улыбнулась, ее большие колдовские глаза просияли, она схватила его за рубашку и втянула в комнату… и в свое сердце.
Они не слышали одобрительных возгласов и аплодисментов снизу, от лестницы. Они также не могли видеть улыбки на лице миссис Джонни, пробормотавшей:
— Кажется, пора добавить в список покупок новое покрывало. Вперед, дети, надо вас вымыть. Сэр, хотите чашечку кофе?
— Пожалуйста, зовите меня Джерри, сейчас формальности ни к чему. Думаю, самое время выпить чего-нибудь покрепче. Может, у вас найдется глоток хереса?..
Эпилог
Джейни стояла у окна своего кабинета в «Беззаботном детстве» и с улыбкой следила за своим старшим, Джонни, игравшим на залитой солнцем детской площадке. Здесь он настоящий король. В зрелом возрасте пяти с небольшим лет он приезжал в свое царство на автобусе пять дней в неделю.
Не то чтобы она была восторженной мамашей-наседкой. Но природное обаяние Джонни притягивало к нему всех: воспитательниц, обожающих его (само собой) родителей, души не чающих в нем (тоже само собой) бабушку с дедушкой, людей, проходивших мимо тележки, в которой она везла его по супермаркету, собак, кошек, даже встретившегося на пути кузнечика.
Теперь его шестимесячная сестра Амелия покоряла сердце каждого, кто сумел избежать чар Джонни.
Джейни расхохоталась: повязав вокруг плеч одолженное в детской покрывало, Джонни принялся маршировать вдоль качелей и горок на площадке; за ним топали дети помладше. Он сиял улыбкой и при каждом шаге высоко поднимал маленькие коленки.
— Весь в папу. — Джейни пошла к двери. Она заметила, что на стоянку въехал серебристый «Мерседес».
На секунду она остановилась перед Дональдом Фурбишем — увы, он продолжил дело брата.
— Дональд? Ну-ка быстро все спрячь. Кроме тебя, этого никому видеть не полагается, не забывай. Вот хороший мальчик, спасибо.
И она заторопилась, чтобы поскорее увидеть Молли с Ником. Последние несколько месяцев они жили в Нью-Йорке: Ник заканчивал очередное шоу.
Молли и Ник много путешествовали, но дома тоже бывали часто, особенно в последний год. Джейни до сих пор не могла налюбоваться на сестру. Слава богу, все ее кошмары закончились.
Примерно через полгода после свадьбы Молли сказала ей:
— Конечно, в темную пещеру я не полезу, но сплю теперь без телевизора. Хватит с меня рекламы. Секс гораздо интереснее.
Молли
— Молли! — крикнула Джейни. Кузина стояла возле машины и смотрела, как Ник выгружает подарки. Вот, наверное, праздник в «Шварце» [22] , когда к ним приходят Лонгстриты.
— Джейни! — воскликнула Молли и сказала что-то Нику. Он улыбнулся ей и положил упакованные в разноцветную бумагу коробки обратно в машину.
22
«Шварц» — магазин игрушек в Нью-Йорке.
Они взялись за руки и пошли через стоянку, шутливо подталкивая друг друга и хихикая. То есть хихикала Молли, у Ника был обычный радостный вид.
— Похоже, вы оба что-то замышляете, — сказала Джейни, когда Ник закрутил Молли, будто в танце, в одну сторону, потом в другую, потом поймал и поцеловал.
— Неужели так заметно? — спросила Молли, обнимая Джейни. Руки Ника она при этом не выпустила, так что получилось что-то вроде группового объятия… При этом Джейни чувствовала себя так, как будто попала в лапы к великанам.
— Ну-ка, ну-ка, — сказала Джейни, как только они все распутались. — Что на этот раз? Только не говорите мне, что купили Джонни еще один набор барабанов, иначе Джон вас не выпустит живыми. Амелии двухколесный велосипед пока тоже ни к чему. Эй, да что с вами? У вас подозрительно счастливый вид.
— Она догадается. — Молли взглянула на мужа.
— Ты же сказала, что нет, — ответил Ник, мазнув жену пальцем по кончику носа.
— Конечно, потому что ни о чем не знает.
— Верно. Может, завтра. Скажем ей завтра. У нас же подарки детям. Подождем до завтра.
Джейни замахала на них руками, чтобы они замолчали.
— Ладно, вы оба. Вы хитрые. Это всем известно. Но что-то происходит. Короче, или вы мне все выкладываете, или придется вам посидеть в одиночестве и подумать над своим поведением.
— Посидеть и подумать, — повторила Молли, улыбаясь мужу. — Кажется, это было правило номер двадцать шесть? Хорошо, что я сохранила ее заметки.
Джейни нахмурилась.
— Сохранила мои заметки? Это еще зачем? Разве я похожа на сумасшедшую? Прежде чем позволить тебе управлять центром, я должна была двадцать раз все обдумать. Дети целый месяц умоляли меня вернуть им Хали-Гали Молли, чтобы она снова рисовала с ними пальцами.
— А еще целый месяц ушел на то, чтобы оттереть со стен и пола краску. Знаю, знаю. Но я всегда думала, что ребенку надо позволить свободно самовыражаться.
— Да-да, еще бы. Вот заведи своих, посмотрим, что ты скажешь.
— Говорю тебе, она догадается, — сказала Молли, целуя мужа.
— Да о чем я должна догадаться? Ты же знаешь, мне проще понять агукающего младенца, чем… Мамочки мои! Молли?
— Угу, — с улыбкой проговорила Молли, и ее прекрасные глаза наполнились счастливыми слезами. — После целого года промахов Ник наконец-то заработал «хоум ран». Мы ждем ребенка.