Какая нелепость...
Шрифт:
Этот кошмар неизвестно сколько бы ещё мог продолжаться, если бы Жизнь не смилостивилась над этой несчастной семьёй и не послала матери Дарьи гипоталамический синдром, с которым та попала в неврологический диспансер, а её отцу - новую женщину.
Мать Дарьи, по выходу из больницы, была ошарашена очередным ударом, который на этот раз был нанесён ей со спины. Но, Жизнь знала что творит. Не прошло и года, как сама мать Дарьи познакомилась с мужчиной своей мечты, с которым та прожила добрую часть своей жизни. Их встреча состоялась на курорте.
Татьяна, анализируя житьё-бытьё своих предков, неожиданно для себя поняла, отчего люди так нетерпимы по отношению друг к другу – отчасти, она винила в этом неблагополучное детство, в котором было так много суеты, и так мало искренней заботы и любви.
Татьяна никогда не осуждала отца своей матери за его крутой нрав. Таня знала, что её дед рос в большой семье, где с двухлетнего возраста воспитывался мачехой, женщиной порядочной и справедливой, но не наделённой чуткостью и гибкостью характера.
Таня мысленно опять вернулась к образу своей матери: «Если бы только она не накручивала меня против Евгения, если бы только она хвалила людей за их порывы и проявляла снисходительность к их промахам! Если бы только она могла видеть человеческие достоинства, а не концентрировать свое внимание исключительно на их недостатках - как бы она тогда облегчила свою жизнь и жизнь окружающих…».
Размышляя над сложившейся ситуацией в своей семье, Татьяна неожиданно услышала тихий голос своей интуиции, который ей подсказывал, что рано или поздно всё образуется, только нужно искренне к этому стремиться. Эта мысль придала ей уверенности и развеяла все сомнения на этот счёт. Теперь она точно знала, что непременно совладает собой и, несмотря на меркантильные взгляды своей матери, сумеет заменить окрики и оправдания на недостающую любовь, в которой так давно нуждалась её мама.
Татьяна оторвала свой взгляд от семейных фотографий, которые так мило оживляли книжную полку и подошла к окну. На улице уже давно стемнело, накрапывал мелкий моросящий дождь, и редкие прохожие мелькали в свете тусклых фонарей. Таня посмотрела на часы. Уже с минуту на минуту должен был вернуться с работы Евгений.
Там, в ночи, она увидела подъезжающий к остановке автобус, который остановился, распахнув двери. Из него выскочил мужчина с двумя букетами цветов. Он не шёл, а летел к их дому через дорогу. В нём Татьяна признала своего мужа.
– Женька, - произнесла она тихо, и лицо её расплылось в счастливой улыбке.
– Антошка, папа приехал! – восторженно воскликнула она, развернувшись к сынишке.
Антон бросил машинку и побежал в коридор встречать отца. Дарья Потаповна оборвала на полу-ноте свою бесконечную песню, зачем-то тоже направилась встречать своего «блаженного» зятя.
Вся семья, объединённая какой-то спонтанной радостью, собралась у входной двери, чтобы встретить своего кормильца.
В подъезде послышались шаги.
Дверь квартиры распахнулась.
Глава семьи, переступая через две ступеньки, легко поднимался по лестнице. Он таинственно улыбался в предвкушении встречи с женой. Увидев в проёме двери всё своё семейство, он на мгновение замер, но их сияющие лица тут же рассеяли неожиданно возникшую у него тревогу.
Евгений приветливо всем улыбнулся и уверенно шагнул в квартиру.
– Здрасьте, что это у нас здесь такое происходит? – на всякий случай поинтересовался он и потянулся к жене.
В этот момент раздался звонкий голосок Антошки:
– Ура, наша «пьянь» пришла! – и кинулся обнимать своего остолбеневшего отца.
Татьяна и Дарья Потаповна так и обомлели. Потеряв дар речи, они устремили свои взгляды на Евгения, у которого в одно мгновение отхлынула вся кровь от лица.
Потрепав по голове сынишку, он с вымученной улыбкой вручил оба букета тёще и с надрывом в голосе обратился к жене:
– Это ты его научила? – он смерил её осуждающим взглядом и скрылся в их спальне.
Антошка вприпрыжку поскакал за ним.
– Какая нелепость… - тихо произнесла Татьяна.
– Какая стыдобища!
– зашипела Дарья Потаповна, прикрывая ладонью рот. – Танька, ты же знаешь…
– Эх, мама, мама, - Татьяна с болезненным видом отмахнулась от неё. Её тело неожиданно стало слабым и немощным, она жалобно заскулила.
– Как я устала…
Мать, покусывая губы, смотрела на Татьяну. Сейчас ей было тяжело смотреть на дочь. Она желала ей красивой и насыщенной жизни, совсем не той, которую ей мог предложить её художник. Разве не о счастье дочери мечтает каждая мать? Конечно, это так! Но вот только последнее время стало уже закономерностью, что каждый раз, когда она вмешивается в их отношения, её дочь становится глубоко несчастной.
Татьяна, как бы прочитав её мысли, подняла к ней своё заплаканное лицо и произнесла:
– Мама, я знаю, чего ты хочешь. Ты мечтаешь, чтобы я жила в роскоши и достатке, так? Но мне нравится мой Мир, который я сама себе создала!
Дарья Потаповна открыла было рот, чтобы произнести речь в своё оправдание, но Татьяна не дала ей такой возможности и продолжила:
– Мама, раз ты подарила мне эту жизнь, значит, я имею право распоряжаться ею, как пожелаю, так? Ведь даренное не отбирают… Вот только я одно не пойму, что ты сделала в своей жизни не так, раз постоянно посягаешь на мою?
– Доченька, я же…
– Я знаю, что «ты этого не хотела», - она одним махом стёрла слёзы с лица.
– Я надеюсь, что ты однажды сделаешь правильные выводы… Ну, хотя бы попытайся… Я люблю и тебя и Женьку, ну как же так… – её глаза опять заблестели от избытка в них влаги.
– Прости, я постараюсь, - заверила её растроганная мать, она похлопала дочь по руке и добавила, - а Женька у нас добрый и долго сердиться не умеет.
– Эх, мама, мама… И чего тебе только не живется спокойно?