Какого цвета ночь?
Шрифт:
— Слушай, поберегись, а? Ты же понимаешь, это не шутка!
— Какие уж тут шутки! Послушай, у меня есть один план!
Я вкратце изложила суть дела.
— Может, не надо? — осторожно спросил шеф. — Все-таки опасно… Пусть этим занимается милиция. Все-таки ты не профессионал…
— Я не профессионал?! — произнесла я со всем сарказмом, на который была способна. — Так ты что, отказываешься? Боишься?
— Я? — В голосе шефа звучала неуверенность. — Вообще-то… Но я знаю твое ослиное упрямство и знаю,
— Тогда жду тебя завтра… И не забудь свой газовый пистолет!
— О’кей, — сказал Михаил. — Буду.
На следующий день я до мельчайших подробностей повторила маршрут предыдущего дня. Мою загипсованную шею изящно прикрывал пушистый платок. Для разгона я посетила местный рынок, поболталась среди торговцев. Там ввязалась в разговор двух каких-то обалдуев, которым с таинственным видом заявила, что убийцу на днях или позже схватят. И что я лично знаю, кто он, то есть она, но никому не скажу! Два подозрительных типа с опаской покосились на меня и быстро зашагали по направлению к выходу.
Потом я еще чуток попетляла по городу, вступая в разговор с кем надо и с кем не надо. Заглянула к местной сплетнице номер 1, библиотекарше. С торжествующим видом сообщила, что никуда не уезжаю, потому что следствие заинтересовано в моей помощи и на сегодняшний вечер мне назначено рандеву со следователем.
— Утром у них какая-то оперативка, — таинственно поведала я.
— Неужели вы действительно что-то знаете? — удивилась старушка.
— И очень много! — бодро ответила я. — Иногда мне даже кажется, что слишком много!
Потом я позвонила Чипанову. Трубку взяла Александра.
— А, это вы! — прошипела она.
— Я! И причем в полном здравии, — дерзко отрапортовала я. — Слышали последние новости?
Жалко, я не видела ее лица, когда рассказывала о произошедшем, зато ее голос открыл мне много. Очень много!
— Его нашли? — напряженно спросила она. В голосе Александры сквозила тревога, только не знаю за кого — за собственную персону или за своего возлюбленного.
— Нет! Но мы с милицией трудимся рука об руку. Скоро мы его поймаем! — И я положила трубку.
Потом я наведалась в местную больничку, покрасовалась там своей гипсовой шеей, пожаловалась на то, что трудно глотать.
— Пройдет! — успокоил меня доктор. — Меньше гулять по ночам надо!
В довершение всего я заглянула в отделение милиции с вопросом, как дела и не нашли ли мою папку. Дела были на том же уровне, а папку не нашли.
— Забегу к вам еще вечером! — пообещала я и двинулась в обратный путь.
Возвращаясь, я заметила неподалеку от дома белую «семерку», припорошенную снегом, — мой верный друг уже занял свой пост.
— Отлично! — прошептала я и вошла в дом.
Наталья Ивановна хлопотала на кухне.
— Вас
— Неужели? — вежливо осведомилась она, но ее голос не выражал ни удивления, ни сочувствия. — И кто же это был?
— Неизвестно. Пока неизвестно. Зато я раздобыла новые улики против преступника! Завтра я их обнародую. Уж после этого его точно схватят! Точнее, ее…
— Рада за вас! — произнесла она бесцветным голосом. — Но Машу уже не вернешь…
— Зато можно спасти еще нескольких человек!
Домработница не ответила, занявшись посудой. Я заметила, ее сильные руки слегка дрожали.
По мере того как тени деревьев удлинялись и багрово-красное солнце опускалось за синеватую дымку над черным лесом, мой оптимизм постепенно терял свой высокий градус. Вместо него меня затопило жутковатое чувство неуверенности. До начала часа «икс» оставалось не более получаса, а меня пробирала чувствительная дрожь. Я еще никогда в своей жизни так не нервничала, даже на экзаменах!
Чтобы успокоиться, я то и дело подходила к окну, в густом сумраке пытаясь различить светлую машину, сливавшуюся с засыпанным снегом забором. Не могу сказать, что мне от этого становилось легче, но все же… Дверь комнаты была закрыта на замок. В целом доме я была одна — домработница, выполнив свою работу, ушла. Но спасет ли меня замок, даже самый крепкий, если кто-нибудь твердо решился отправить меня к праотцам?
Наступил час «икс». Я оделась, замотала горло шарфом, сунула в карман кухонный нож и спустилась вниз. В доме было тихо, только поскрипывал рассохшийся паркет да еле заметно колыхались занавески на окнах.
К вечеру мороз на улице усилился. Стеффи лениво выползла из будки и ткнулась носом в мою перчатку.
— Хорошая собачка! — произнесла я. — Не забудь залаять, если что!
Мне показалось, что она согласно кивнула.
Затворив за собой калитку, я вышла на улицу. Разворот туловища налево (голова не поворачивалась!) — никого. Направо — тоже пусто. Белая «семерка» стоит в переулке как неживая. «А вдруг Мишка заснул, — испугалась я. — Замерз и заснул!» Однако из соображений конспирации проверить степень его боеготовности я не могла.
Напевая «Вышли мы на дело, я и Рабинович», чтобы успокоить нервы, я двинулась в путь. Параллельно улице над темными домами бежала луна. Кровь африканским там-тамом билась в висках.
«А вдруг Мишка не успеет?» — думала я, двигаясь по направлению к отделению милиции. В этом случае оставалась последняя надежда — на мой громкий голос. Слабо утешала мысль, что в школе у меня была пятерка по пению.
Пройдя квартала два, я прищурилась — навстречу двигалась темная фигура.
Я остановилась. Потом сделала шаг назад. Потом снова шагнула вперед и замерла.