«Калахари»: курсы машинописи для мужчин
Шрифт:
Она подумает об этом позже, хотя к концу дня ей неизбежно придется огорчить мма Макутси, которую нельзя навечно защитить от правды о мистере Бернарде Селелипенге. А вдруг, подумала она, мма Макутси все знает? Все это время мма Рамотсве предполагала, что мистер Селелипенг обманул мма Макутси, сказав, что он холост или разведен, но, может быть, мма Макутси прекрасно знала, что у него жена и семья. Возможно ли это? Если женщина вконец отчаялась, она готова принять любого мужчину, даже если он женат. Эта мысль пришла ей в голову не вдруг, мма Рамотсве знала много женщин, ничего не имевших против связи с женатым мужчиной, одни надеялись увести его из семьи, другие — что этого никогда
Способна ли на это мма Макутси? Ей вспомнился тягостный разговор между ними, во время которого мма Макутси огорченно заметила, что знакомиться с мужчинами в баре бесполезно, потому что все они женаты. Значит, она считала этот вариант неподходящим. И все же, встретив такого мужчину, обаятельного, с прямым пробором и обворожительной улыбкой, она могла и пренебречь тем фактом, что он женат. Время уходит, скоро мма Макутси уже не сможет рассчитывать на внимание молодых мужчин, ей останутся одни старики. Возможно, она испытывает отчаяние, возможно, ей хорошо известно положение мистера Селелипенга. Но нет. Нет, подумала мма Рамотсве, не известно. Она не говорила бы со мной с таким энтузиазмом, знай она, что у этих отношений нет будущего. Она была бы сдержанна или покорна судьбе, или даже грустна, но не полна энтузиазма.
Подъехав к Молепололе, мма Рамотсве с облегчением отвлеклась от этих тревожных мыслей и свернула на изрытую колеями дорогу к дому своей старой подруги мма Нтомби Боко, бывшей заместительницы главного кассира в банке «Стандард». Уйдя на пенсию в пятьдесят четыре года, она переехала из Габороне в Молепололе, где возглавляла местную ветвь Ботсванской ассоциации женщин-крестьянок.
Она нашла мма Боко рядом с домом, в тени парусинового навеса, служившего дополнительной верандой. Там же находилась маленькая кирпичная печь, на которой стояла большая почерневшая кастрюля.
— Кого я вижу? Прешас Рамотсве! — тепло приветствовала ее мма Боко. — Да, это вы!
— Это я, — подтвердила мма Рамотсве. — Я приехала к вам.
— Я очень рада, — сказала мма Боко. — Я сидела здесь, варила джем и думала: «Куда все подевались? Почему никто не зайдет ко мне поболтать?»
— Значит, я приехала вовремя, — сказала мма Рамотсве.
Она знала, что ее подруга любит поболтать, и день, проведенный без общения, для нее настоящая пытка. Мма Боко, хотя и любила посплетничать, никогда ни о ком не говорила плохо, просто ей было ужасно интересно, что делают другие. Ее подруги, находясь под впечатлением речей, которые она произносила на похоронах, где полагается вставать и говорить о покойных, пытались убедить ее выдвинуть свою кандидатуру в парламент, но она отказалась, сказав, что любит говорить об интересных вещах, а в парламенте все время говорят о скучном.
— Они только и говорят, что о деньгах, дорогах и тому подобное, — объясняла она. — Конечно, это важные вещи, и кто-то должен о них говорить, но оставим это мужчинам. У нас, женщин, есть темы поважнее.
— Нет, мма, — возражали ее подруги, — вы неправы. Этого и добиваются от нас мужчины. Они хотят, чтобы важные вещи, которые они обсуждают, казались женщинам неважными. Но они важны! Очень важны. А если мы позволим мужчинам говорить о них и принимать решения, то в один прекрасный день мы обнаружим, что все решения уже приняты мужчинами и годятся только для них.
Тщательно
— В этом есть доля истины. В банке, где я работала, решения всегда принимали мужчины. Меня никогда никто не спрашивал.
— Вот видите! — говорили подруги. — Мужчины всегда так поступают. Мы, женщины, должны подняться с колен и заявить о себе.
Мма Боко дала мма Рамотсве чайную ложку, и та попробовала джем, который варила ее подруга.
— Очень вкусно, — похвалила она. — По-моему, это лучший джем в Ботсване.
Мма Боко покачала головой.
— Здесь в Молепололе есть женщины, которые готовят джем гораздо лучше. Как-нибудь я угощу вас, и вы увидите.
— Лучше не может быть, — сказала мма Рамотсве, облизывая ложку.
Они уселись под навесом и стали говорить. Мма Боко рассказала мма Рамотсве о своих внуках, которых у нее было шестнадцать. Все детишки умные, сообщала она, хотя одна из ее дочерей вышла замуж за довольно глупого мужчину.
— Но он добрый, — сказала она, — даже когда говорит глупости.
Мма Рамотсве рассказала ей о болезни мистера Дж. Л. Б. Матекони и о том, как мма Потокване его вылечила. Рассказала, что они перебрались в «Быстрые моторы Тлокуэнг-роуд», и сейчас у них общий офис, и что мма Макутси прекрасно управляла гаражом. Она рассказала о детях, о том, что Мотолели обидели в школе, а у Пусо трудный возраст.
— С мальчиками это бывает, — сказала мма Боко. — В пятнадцать лет все пройдет.
Потом они поговорили о Молепололе и о Ботсванской ассоциации женщин-крестьянок. В конце концов, когда все эти разнообразные темы были исчерпаны, мма Рамотсве спросила ее о том, ради чего приехала:
— Есть одна девушка, — начала она, — вернее, была, теперь она взрослая женщина, по имени Тебого Батопи. Лет двадцать назад она приехала из Молепололе в Габороне, чтобы стать медсестрой. Не знаю, удалось ли ей осуществить свое желание — думаю, что нет. В Габороне с ней случилась одна вещь, которую один человек хочет исправить. Я не могу сказать, что это было, скажу лишь, что этот человек настроен весьма решительно. Он хочет исправить то, что сейчас ему кажется несправедливым. Но он не знает, где эта девушка. Не имеет ни малейшего представления. Вот почему я приехала к вам. Вы всех знаете. Все видите. Надеюсь, вы сможете помочь мне найти эту девушку, если она еще жива.
Мма Боко положила ложку, которой мешала джем.
— Разумеется, жива, — улыбнувшись, произнесла она. — Разумеется, она жива. Но теперь ее зовут мма Тшеньего.
От удивления мма Рамотсве широко улыбнулась. Она не могла себе представить, что все решится так легко. Хорошо, что она обратилась к мма Боко. Интуиция ее не подвела. Если хочешь получить информацию, спроси женщину, которая держит глаза и уши открытыми и любит поговорить. Это всегда срабатывает. Спрашивать мужчин бесполезно: их мало интересуют другие люди и их повседневная жизнь. Вот почему истинными историками Африки всегда были старухи, которые помнили всех предков и все, что с ними связано.
— Я очень рада это слышать, мма, — сказала она. — Скажите, где она живет?
— Поблизости, — ответила мма Боко. — Через дом отсюда. Вон там, видите? А вот и она сама выходит во двор с дочкой. Девочке шестнадцать лет. Это ее старший ребенок, ее первая дочь.
Мма Рамотсве посмотрела туда, куда указывала мма Боко. Из дома вышли женщина и девушка в желтом платье. Женщина разбросала зерно, а потом смотрела вместе с дочерью, как куры его клюют.
— У нее много кур, — сказала мма Боко. — К тому же, она варит очень вкусный джем. Она все время что-то чистит, варит, убирает. Она хорошая женщина.