Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев

Покровская Л.

Христианские запреты разных видов пищи входят в число религиозных предписаний католичества и православия, тогда как протестантство (за исключением англиканства) отрицает посты и не признает связанных с ними пищевых ограничений.

Хозяйственный год начинался с весны. К концу января и к февралю относятся обычаи, представляющие собой, по-видимому, переучет запасов. Внешнее же их оформление заключалось в освящении муки, соли, хлеба. Это отразилось в народных поговорках, известных многим народам Европы. Например: «Месса со свечами половинит запасы и сено». Это означало, что ко 2 февраля бывала израсходована половина запасов пищи для людей и скота. [559]

559

Весенние праздники, с. 122, 129, 176.

Пополнение пищевых ресурсов происходило прежде всего за счет молочных продуктов, яиц, отчасти мяса. Массовому же введению их в питание предшествовал пост (запрет на животные продукты). После церковного освящения первин яиц, молока, мяса ягненка следовала обрядовая их еда. Эти обычаи в различных вариантах входят в обрядность весенних праздников. Вслед за этим наступало наиболее тяжелое для крестьянина, особенно земледельца, время. В народном календаре оно выделено под особым названием: у финнов — «худых», у немцев и у австрийцев — «собачьих», у народов Британских островов — «горьких» дней. [560]

560

Весенние праздники, с. 122; Летне-осенние праздники, с. 75.

Ритуальные праздничные трапезы в этот период почти отсутствовали. Характерно и небольшое значение обрядовой трапезы в праздновании летнего солнцеворота — 24 июня. В скотоводческих хозяйствах этот период совпадал с выпасом скота на лугах, т. е. со временем накопления молока, его переработки, производящимися на летних станах. Стрижка овец, замеры удоев молока, переработка молока в масло и сыр, их раздел между пастухами и владельцами отмечались различными обрядами — освящением, общими трапезами или одних пастухов, или совместно пастухов и хозяев скота. Основными в трапезах были блюда из молока — например, у финнов молочный суп, жареный сыр, каши из молока и яиц. Подобными же трапезами отмечалось и окончание сенокоса: «сыр косы», «грабельная похлебка». [561]

561

Летне-осенние праздники, с. 102, 113.

Большинство европейских народов заканчивали уборку хлеба в августе и отчасти сентябре. Окончание жатвы и молотьбы отмечались праздничным пиром. На нем обязательно ели хлеб из новой муки и жареного петуха. Петух в древности воплощал дух поля, его плодородие. Праздники, знаменующие окончание хозяйственного года, сопровождались пиршествами, приношением в церковь благодарственных даров. Происхождение этих обычаев имеет дохристианские корни, с утверждением христианства они были приурочены к храмовым праздникам. [562]

562

Летне-осенние праздники, с. 149; Фрэзер Дж. Золотая ветвь, с. 499–501.

* * *

Все изложенное выше позволяет сделать некоторые заключения:

1. В обычаях, связанных с пищей, в ее составе четко выступает ее хозяйственная основа, зависимость семьи как экономической единицы (а в прошлом и более широкого коллектива) от смены сезонов года и естественно-географических условий. Значительная часть магических действий направлена на хозяйственное благополучие.

2. Состав обрядовых трапез, как и способы приготовления отдельных блюд в течение длительного времени остается неизменным. Это же относится и к составу жертвенной и дарственной еды. Эта консервативность обрядовой пищи дает возможность рассматривать ее как материал для изучения пищи в целом в ее историческом развитии.

3. Лишь в общих чертах можно наметить области географического распространения отдельных видов обрядовых блюд: каши из пшена как поминальной еды — у народов Центральной Европы; рождественского хлеба из муки с примесью молотых сухих фруктов — в некоторых районах Австрии, Швейцарии, Венгрии; каши из смеси зерен и бобовых — в странах Средиземноморья; киселя — в Польше.

4. Большие трудности представляет выявление связи обрядовой пищи с этнической принадлежностью. В качестве отдельных примеров можно указать на такой вид ритуальной еды поляков, как кисель; его приготовление характерно и для обрядности соседних с ними восточных славян; или блюда из оленьего мяса — у лопарей. Несколько большую роль в обрядовой еде играют, вероятно, национальные блюда, которые можно рассматривать и как часть этнического своеобразия. Так, итальянская полента известна не только среди итальянцев, но и италошвейцарцев, макароны — у итальянцев и у греков, лепешки из ячменной или овсяной муки и каши — у шотландцев и финнов. В обрядовых трапезах испанцев, итальянцев, греков сказывается роль античных, а у народов Британских островов — кельтских традиций.

5. Интересны отражения в обрядовых трапезах социально-экономических отношений — роль семьи, пережитков родовых и общинных организаций, смена их семейными обрядами при одновременном сосуществовании разных форм общностей.

6. Особого внимания заслуживает трансформация состава обрядовых трапез и связанных с ними обычаев, наблюдаемая в последнее время. Прежде всего происходят изменения в самой пище в целом, превращение ее в праздничную еду, в еду ради удовольствия, в минимум праздника, т. е. трапеза становится наиболее универсальным и обязательным компонентом любого праздника. Изменения прежде всего связаны с включением в состав праздничного меню новых блюд, что происходит в основном двумя путями: 1) при полном отсутствии обрядовой их роли (например, яблочный штрудель, шницель, торты стали составными частями обрядовой трапезы); 2) при передаче магических свойств.

Так, с появлением в XVIII–XIX вв. новых видов пищи (риса, фасоли, кукурузы, картофеля) на новые блюда перешли представления, связанные с прежними культурами, бывшими основой хозяйства: фасоль стала реквизитом гадания, фасоль и зерна кукурузы использовали для ритуальных осыпаний, рис заменил зерна пшеницы в поминальных трапезах. Одним из основных блюд у ирландцев стало пюре из картофеля.

Изменения коснулись и обрядов, связанных с пищей, например, магических действий, гаданий, оберегов. Часть из них забыта или превратилась в развлечения, часть осталась как суеверия, утратившие первоначальный смысл.

МЕСТО ДАРОВ И ЖЕРТВ В КАЛЕНДАРНОЙ ОБРЯДНОСТИ

Э. А. Рикман

Дар (подношение, подарок) или жертва — это предмет, который один субъект своим волеизъявлением, обусловленным исторически и социально, передает навсегда другому. Принципиальное родство между даром и жертвой, а также их различие установлено еще Э. Тэйлором [563] и другими классиками этнологии. Жертва и дар содержат общий смысл; в обоих актах обычно реализуется принцип «do ut des» («даю тебе, чтобы ты дал мне», «дар должен быть вознагражден»). [564] Так, в греко-римском мире девизом участников новогодних праздников было: «дай и возьми». [565] Таким образом, принцип обмена реализуется обычно материальными ценностями, но в актах дарения или жертвоприношения утверждался также принцип взаимного доброжелательства в отношениях людей или людей и божеств. В жертве принцип обмена не раскрыт с такой полной очевидностью, как в даре. Жертвы (жертвоприношения) выделяются среди даров (дарений) взаимоотношением дарителя и получателя. Умилостивительная, предупредительная, искупительная, благодарственная жертва отличается от обычного дара прежде всего тем, что она безвозвратна, не относится к сфере экономики и не приводит к получению материализованного отдарка, хотя жертвователь рассчитывает на ответную добрую волю и получение материальных благ от той силы, к которой обращена жертва.

563

Тэйлор Э. Первобытная культура. СПб., 1897, т. II, с. 184, 420.

564

Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М.: Атеист, 1930, с. 281, 282.

565

Веселовский А. Н. Разыскания в области русского духовного стиха. VII. Румынские, славянские и греческие коляды. — Сб. Отд. русс. языка и словесности. СПб., 1883, Т. XXXII, № 4, с. 102.

От обычных даров жертва отличается преимущественно тем, что обращена не к людям, а к стихиям, добрым или злым духам, связанным с водой (рекой, источником, колодцем), огнем, воздухом (ветром), иногда уподобленными человеку, к антропоморфизированным языческим или, позднее, христианским богам и святым. Цель жертвы — получение благ и предотвращение бед, причем жертвоприношение тесно связано с просьбой (мольбой, молитвой). Известный французский этнолог Марсель Мосс пишет по этому поводу: «Жертвы были обычно в некоторой степени дарами, дающими верующим право на их бога. Они служили также для прокормления божества». [566]

566

Mauss М. Oeuvres. Paris, 1968, vol. 1, p. 194.