Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев
Шрифт:
Эквивалентный дарообмен как социальное явление, как элемент календарной обрядности народов Европы способствовал формированию, скреплению, сохранению и упрочению их замкнутых социальных структур: регуляции отношений, связей между общинами, общинниками, семьями. Круг одаривающих и одариваемых, члены которого обязаны были систематически делиться друг с другом, в ходе общественного развития постепенно сужался. Все шире распространялось лишенное традиционных корней взаимное одаривание памятными подарками родственников, друзей и товарищей по работе. Однако и этот акт, укрепляя связь между людьми, способствует стабилизации социальной структуры.
Итак, обмен — дар, зародившись в первобытном периоде, развивался в реликтовой форме в календарной обрядности европейских народов рабовладельческого, феодального, капиталистического периодов. [590] В системе народных праздников, которая складывалась
590
Гуревич А. Я. Богатство и дарение у скандинавов в раннем средневековье. — В кн.: Средние века. М.: Наука, 1968, вып. 31, с. 185.
591
Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневекового ренессанса. М., 1965, с. 229. Однако неверно утверждение М. Бахтина (указ. соч., с. 300), что праздник «освобождает от всякой утилитарности и практицизма».
592
Мазаев А. И. Праздник как социально-художественное явление. М.: Наука, 1973, с. 64, 65, 68–70, 78.
Жертвоприношения возникают в первобытном обществе, занимая в его идеологии заметное место, порождаясь коллективными императивными представлениями дологической области психики, [593] ошибочным признанием приоритета идеального по отношению к реальному, [594] анимизмом — одушевлением животных, вещей и т. д., которым, словно божествам, приносили жертвы. На этой основе в первобытном обществе возник идеализированный обмен — жертва людей стихиям, духам, богам.
593
Леви-Брюль Л. Первобытное мышление, с. 20, 21, 26, 294; Vries de I. Altgermanische Religionsgeschichte. Berlin, 1956, Bd. 1, S. 205, 406, 460.
594
Фрейд З. Тотем и табу. М.; Пг., б. г., с. 90, 92, 93.
Жертвовательницей иногда еще выступает община, которая дарами священной матери — кормилице земле и воде или живущим в них духам в периоды пробуждения земли (пасха), начала и конца жатвы стремилась повысить урожайность полей. Жертва земле обычно зарывалась. Жертвоприношения общинным предкам — покровителям племени, рода, клана, чтобы заручиться их поддержкой как членов упомянутых социальных групп, — столь характерные для первобытного и раннеклассового общества, конечно, в позднейшую эпоху почти полностью исчезли.
Основной жертвовательницей становится семья. Она жертвами хочет упрочить свое положение в обществе, например в территориальной общине, и отношения с силами не только реального, но и потустороннего мира. Показательны в связи с поминальными обрядами жертвы душам [595] или затем духам покойных членов семьи (или в память о них) для укрепления традиций семьи: покойников как бы призывали защитить благополучие живых родичей. Эти акты — остатки культа предков, возникшего еще в первобытности, и заметные особенно во время празднования дней всех святых и всех душ. Подобные жертвы связаны также с датами зимнего цикла: дни адвента, Варвары, рождества, Василия, крещения («трех королей», богоявления); с важнейшими весенними праздниками (масленица, пасха). Жертвы в память умерших предков (или предкам) были широко распространены у всех народов Европы. Они состояли прежде всего из пищи.
595
Душа в отличие от духа еще содержала материальные элементы: «Подобно телу, душа нуждается в питании». См. в кн.: Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство, 1981, с. 232, 233. Дух дематериализован. О сходстве и различии между понятиями «дух» и «душа» см. также: Мифы народов мира. М.: Советская энциклопедия, 1980, т. 1, с. 413–415.
Для увеличения плодородия полей
Приносили жертвы благодатному солнцу, иногда в виде огня. Например, венгры в иванов день бросали в костер пищу: жертвенные яблоки, вишни. Аналогичные, вероятно, цели преследовало принесение жертв огню в дни праздников пасхи, успения.
Такую же задачу преследовало принесение семьей жертв воде или живущим в ней духам преимущественно в дни зимнего цикла: рождества, Нового года, Варвары и богоявления, а также во время помола зерна нового урожая. Особенно это относится к приношениям периода новогодних праздников. Так, словенцы и хорваты на Новый год, идя за водой к источнику, несли жертвы воде: горящую свечу, деньги, яблоки, а также ветви, которыми были украшены яслица. Иногда в воду бросали кусочки обрядовых калачей, деньги и яблоки, чтобы задобрить «обитающих» в ней духов и, умывшись, «быть богатыми и красивыми». Македонцы лепешки из муки, намолотой из зерна нового урожая, приносили в жертву колодцам и фонтанам.
Жертвы ветру, воздуху должны были охранять жизнь и имущество членов семьи (во время рождества, дня «трех королей», пасхи и т. д.).
Сербы приносили летом пищевые жертвы священным деревьям, поливая их вином или маслом, привязывая к стволу фрукты.
Для благополучия скота и птицы, а также для сохранения урожая приносили жертвы домашним и диким животным, видя в них выразителей сил плодовитости, иногда уподобляя их людям. [596] Так, скоту и курам давали ритуальную пищу, чтобы они скорее и больше приносили приплод; мышам, — чтобы не поедали посевы. Жертвоприношения животным особенно часто практиковались в праздники зимнего цикла: Екатерины, Андрея, Варвары, Люции, Модеста, рождества, Стефана, Нового года, Василия, Игната, крещения («трех королей»). Аналогичные жертвы приносили во время дней весеннего (масленицы, святых и мучеников церкви, мая) и летне-осеннего (Ивана, конца жатвы, осеннего сева, дней всех святых и душ) циклов. Так, в день Сен Жана (Франция) над дверями хлевов вешали букетики цветов, словенцы 24 августа или 8 сентября на лучшую корову стада надевали венок из цветов и зелени, который затем вешали на ворота хлева. Зерном последнего снопа кормили скот (Австрия), «хлебцы св. Губерта» предлагали собакам, лошадям (Лимбург, Фландрия). Кусочки ритуальных хлебцев скармливали в день русалий скоту, «чтобы давал молоко» (Албания).
596
Тэйлор Э. Первобытная культура, с. 44, 45, 181, 404.
На определенном историческом этапе в этот «взаимный обмен» включались и боги. Жертвы последним служили средством регуляции отношений между людьми и богами. Бог был как бы дарителем благ.
Рудимент язычества виден в принесении семьей жертв христианским святым в дни зимнего, весеннего, осеннего циклов. Приведем несколько примеров. Так, австрийцы оставляли на поле сжатые колосья для св. Бартоломея и богоматери. Они подносили св. Леонгарду, покровителю рогатого скота и лошадей, живых кур, гусей, ягнят, шерсть животных, лошадиные подковы. Германошвейцарцы в мае приносили дары статуе св. Урбана, которого считали покровителем виноградарства, но за плохую погоду бросали его статую в воду. Германошвейцарцы же и венгры в дни рождества одаривали («кормили») Христа и ангелов, а греки в Новый год — Василия. Поляки приносили кур в жертву Николаю.
Итак, от мирян — прихожан святые получали жертвы — подарки, а от святых требовали возвратных даров — чудес. Но если святой их не совершал, то не получал и даров. И в данном случае реализуется принцип взаимности.
Из сказанного выше можно заключить, что у европейских народов жертвоприношения прошли многотысячелетнюю эволюцию и органически слились с христианскими праздниками (в первую очередь рождества, дней святых зимнего календарного цикла). Кроме того, жертвоприношения сохранились как проявления народных суеверий. В дни праздников календарного цикла в социальное поведение людей нового времени вплетались древние магические элементы; в этих случаях «пережиточные формы взаимоотношения людей и их поведения вытесняют на время новые, узаконенные правила и нормы семейного, общественного быта». [597]
597
Чичеров В. И. Зимний период русского земледельческого календаря XVI–XIX веков. М.: Изд-во АН СССР, 1957, с. 179.