Калейдоскоп.В центре чужой Игры
Шрифт:
— Это что, теперь никто не войдет и не выйдет? — поинтересовалась я у ведущего.
— Точно, — кивнул тот.
— А как оно работает? Вы маг?
— Нет, я не маг. Поле любой может включить, главное иметь ключ, — сообщил мужчина. — А работает, да, с помощью магии.
— Удобная стоянка, — похвалила я.
— Точно, тут многие останавливаются, у кого ключ есть.
— И сколько это стоит?
— Ключ — дорогой. А ночевка бесплатная, главное, к следующим путникам всё приготовить: хворост там, лежанки, мусор убрать.
— И много таких стоянок по пути?
— До Поста больше
Самое чудесное в этом славном местечке знаете что? ТУАЛЕТ! Кто бы знал, как мне кусты уже надоели — а вдруг кто увидит, а вдруг кто укусит! А тут такая же, как у нас в деревне, деревянная будочка с дырой в полу. Очищается она, как мне потом Сэм объяснил, магически, раз в несколько дней. В общем, отдыхай — не хочу. Интересно, а над чем это они там все ржут? Или в этом сооружении стены непрозрачные только изнутри, а снаружи всё прекрасно видно? Им здесь что, кино что ли? Сами понимаете, выскочила я оттуда далеко не в радужном настроении — весь кайф испортили, гады!
Смех раздавался от нашей повозки, где и столпился народ. Что же там происходит? Ну, я так и знала, без этой чёрной заразы не обошлось. Видимо, Сэм вытащил Зара из корзинки и уложил на сложенное одеяло на коробки. И теперь Бумер развлекался тем, что показывал малышу длинный узкий язык, пытаясь лизнуть того в нос, а Зар с совершенно серьёзной мордашкой этот язык ловил. И, похоже, это ему уже не раз удавалось — каждый такой захват сопровождался очередным взрывом хохота.
У меня внутри всё прямо закипело от возмущения: развлечение себе нашли, гады! Я встала между малышом и конём:
— Бумер, кыш отсюда!
Злобно сверкнула глазами на остальных и раздражённо заявила:
— Весело вам, да? Ладно, это лошадь! А вы-то люди! Вы что здесь устроили? Проваливайте отсюда!
— Сэм, — я повернулась к мальчишке, — ты куда смотрел? А если бы с Заром что-то случилось, вдруг бы он упал.
Но ответить тот не успел, рядом, оттолкнув плечом мальчика, встала женщина с тёмными вьющимися волосами, Красселта, кажется.
— А чего это ребёнок у тебя не улыбается? — спросила она, разглядывая Зара. — Больной что ли?
— Сама ты больная! — возмутилась я. — Чего это он должен тебе улыбаться, что ты скоморох что ли? Вот был бы у тебя один глаз и рожа кривая, тогда б он поржал!
— Ах, ты дрянь! — кинулась на меня Красселта.
Но орк успел перехватить свою жену и оттащить назад:
— А ну прекратили!
— Эй, какое прекратили, какое прекратили? — завопил Умник под солидарное ржание Бумера. — Ещё и не началось ничего! Блин, лезут тут всякие зелёные. А то б такую женскую борьбу в масле можно было б забабахать! Хотя… тебе ещё рано в этом участвовать.
— Почему?
— Да это ж сколько на тебя масла изведём! Похудей сначала! А потом мы эту кудрявенькую найдём и порвём!
— Ты тут ещё лезешь со своими приколами, — мысленно рявкнула я, подхватывая и обнимая малыша.
Раздражение и испуг за ребёнка потихоньку проходили, и всё отчётливей становилось ясно — я воспринимаю Зара как собственного ребёнка и готова растерзать всех, кто его обижает.
Наша
— Стой здесь, — велел он, отталкивая меня и бросаясь к последней двери.
Какое стой?! Сам бы так стоял, урод ушастый, — злобно подумал я, шлепнувшись на стратегически важное место.
Эльф скрылся в комнате, и тут же оттуда раздался истошный женский крик, который мгновенно оборвался. Это придало мне сил, я и не заметил, как пролетел коридор и замер на пороге, с ужасом уставившись на лежащее на постели тело Неор с ножом в спине. Платье и роскошные пшеничные волосы изрядно перепачкались в крови, сильно контрастируя с белым покрывалом, откинутым на спинку кровати. Я растерялся, не зная, что делать. Смерть как таковая меня не пугала — но Неор мой почти единственный друг.
Пока я соображал, глаза фиксировали всё вокруг: такая же комната как у нас — две кровати без спинок, стол, шкаф, тумбочка с вазой у входа, куча одежды на полу, распахнутое окно. На одной кровати девушка, другая пуста — на ней только скомканное одеяло, словно кто-то в спешке пытался из него выпутаться. Эйри склонился к чему-то с другой стороны кровати, от двери мне было не видно, что это такое.
На лестнице раздались крики, шум, кто-то явно поднимался. Но ни одна дверь при этом не открылась, и в комнатах по-прежнему было тихо. Я хотел закричать, чтобы позвать сюда кого-нибудь на помощь. Эльф молниеносно подскочил ко мне и закрыл мне ладонью рот, зашипев в ухо:
— Тихо ты, хочешь, чтоб нас обвинили в убийстве? Уходим, быстро!
Но добраться до нашей комнаты мы не успевали, в конце коридора уже мелькал свет, ещё несколько мгновений, и нас заметят. Эйрифисейнталь так резко вдернул меня в помещение, что аражевы гномы с радостными криками вернулись к прерванному занятию — промыслу полезных ископаемых в моей бедной головушке. Застонать вслух мне не позволила только чужая рука, по-прежнему зажимающая рот. Эльф проволок меня мимо кровати к окну, шикнув при этом:
— Сейчас уберу руку, не вздумай орать, если не хочешь потом объяснять страже, как мы тут оказались. Потом поговорим. Лезь в окно.
В ответ я лишь, молча, приложил два пальца ко лбу, всем известным жестом показывая весьма низкую степень его умственных способностей — я еле стою, мне только скачек через окна не хватает, тем более с третьего этажа, как я успел заметить. Эйри недовольно скривился, схватил меня в охапку и сиганул в окно. Пока мы летели вниз, я успел мысленно обратиться к ушастику и всей его родне: ко всем вместе и к каждому в отдельности с самыми добрыми и душевными пожеланиями, позаимствовав часть слов из недавнего монолога того же эльфа.