Калгари 88. Том 4

Arladaar

После тройного лутца была совсем легкотня — двойной риттбергер. Арина на него даже и разгоняться не стала, сделав лишь пару подсечек. Скрестив ноги и оттолкнувшись ото льда, закрутилась, сделала два оборота и чуть не уткнулась задницей в лёд. Борозда на льду, грёбаная борозда… Лезвие попало прямо в неё! И Арина встала как вкопанная. Но ведь энергию движения надо куда-то девать. И сваливаясь на пятую точку, увлекаемая своим телом назад, Арина сделала циркуль и, уже упав, проехала по льду около пяти метров, при этом живо отыграв падение, словно так и надо было по прокату. Словно так и задумал хореограф. Остановившись, вытянула одну ногу в сторону, запрокинула тело с головой назад, и развела руки в стороны.

И ведь судьям не докопаться — приземление с прыжка получилось. Фигуристка вышла из прыжка циркулем, после

циркуля исполнила хореографический элемент на льду и закончила прокат. Именно в это время, когда закончилось поступательное движение Арины по льду, музыка прекратилась.

— Это гениально… — прошептала Тарасова из судейской зоны.

Пожалуй что, с ней будет трудно не согласиться…

Глава 29

Долгожданный финал

Арина закончила прокат и пару секунд словно застыла в финальной позе. Это была чисто артистическая часть программы. Нужно было зафиксировать эмоции, поймать и отдать людям кадр, чтобы зал проникся прокатом до самого конца. Поставить жирную точку. Арина знала, что при её телосложении финальная поза получилась изящной и очень красивой. И неспроста её лицо было запрокинуто вверх, яркие зелёные глаза широко открыты, а чёрные густые локоны, уже порядком отросшие, коснулись плеч. Всё вместе смотрелось гармонично и завораживающе. Тем более удивительным было то, что финальная поза получилась спонтанно, что называется, на лету. Это была чистой воды импровизация, сделанная на коленке, но которая сработала как надо.

И трибуны отреагировали на этот перфоманс так, как и предполагалось. Аплодисменты переросли в овации, а приветственные крики слились в какофонию. Уже непонятно было, кто кричит и что. Кричали все. На лёд полетели подарки. Арина ловко поднялась на ноги и почувствовала, что едва держится на них. Дыхание схватило, грудная диафрагма словно застыла, подскочило давление и пульс. На лбу выступил пот, да и тело в костюме порядком вспотело. Но всё-таки состояние, по крайней мере, было не хуже того, когда прокатывала полностью эту программу на чемпионате Свердловска. А это значило ещё один, пусть и незначительный, но шаг вперёд. Тело всё больше привыкало к более интенсивным нагрузкам.

— Спасибо, спасибо огромное! — улыбнулась Арина, поклонилась и подняла руки вверх, помахав ими в приветствии. — Я вам очень благодарна! Спасибо! Спасибо большое!

Это была минута настоящей славы! Арина наслаждалась триумфом, раскланиваясь в разные стороны и благодаря публику. И теперь стало совсем неважно занятое место и что будет дальше. Ей овладело приятное чувство хорошо сделанной работы. Пусть не отлично, а только хорошо, но и этот результат на данный момент для настоящей Людмилы Хмельницкой никогда был бы не достижим. Арина взглядом нашла на трибуне улыбающихся и аплодирующих родителей, одноклассников, Аньку со Стасом и послала им персональный воздушный поцелуй, чем вызвала ещё больший взрыв восторга, так как все сидящие на той стороне арены подумали, что Арина его послала персонально им.

Зрители непрерывно аплодировали, когда Арина катила к калитке. А у калитки… Там встречали двое! Вместе с Левковцевым в нарушение всех регламентов, стояла Соколовская, которая уже должна быть в раздевалке! И она тоже ждала Арину!

— Молодец! Люда! Я тронут! — Левковцев больше не нашёл слов и подал Арине чехлы.

Арина надела чехлы на лезвия и вышла со льда. Тут же обнялась с Левковцевым, который обнял воспитанницу и похлопал по спине, а потом… Арину обняла Соколовская! И этот жест благодарности вызвал такой обвал восторга на трибунах, что казалось, точно обрушатся светильники на лёд или рухнут стены.

— Ой! Смотрите! Они дружат! — восторженно завизжала молодая девушка, сидевшая как раз за вип-зоной. — Ой, как мило, ой как здорово!

— Естественно, они дружат! Чё им, драться, что ли? — высокомерно, как человек, знающий всю подноготную о местном фигурном катании, пропищала Анька, обернувшись к девушке. — Мы все дружим! И я тоже с Люсей дружу! Мы ваще-то в одну школу ходим!

… В судейской зоне, как и в целом во дворце спорта, именно сейчас было очень жарко. Хмельницкая ожидаемо выдала прекрасный прокат. В произвольной программе она исполнила 5 тройных прыжков! И это был даже не топ-уровень, а уровень богини фигурного катания! Правда, существовало одно «но». Присутствовали ошибки в спорных местах. И как на них реагировать, было совершенно неясно. Поэтому Тарасова, как технический специалист, провела консультацию с Шеховцовым и Писеевой, с техническим контролёром и старшим судьёй.

— Валентин Игоревич, вы сами всё видели своими глазами, — осторожно сказала Тарасова, с волнением скатывая в пальцах какую-то бумажку. — Пять тройных. Из них четыре старших зубцовых. Все сделаны чисто.

— Я видел, вы правы, пять тройных, — согласился Шеховцов. — Но также видел и большой недокрут на тройном сальхове. От него даже скобка осталась на льду. Вон она, отсюда видать. Так что чистым я его назвать поостерёгся бы. Там недокрут от четверти до половины. Как она на льду удержалась, секрет… И было падение на последнем прыжке, на двойном риттбергере. Как Хмельницкая ни пыталась его скрыть, кстати, получилось очень оригинально для зрителей, но мы всё увидели. Мы многое видели и знаем, как должен быть исполнен чистый прыжок. Он сделан, докручен, но исполнен с падением на выезде. И это будет отражено в протоколе.

— Ну и как нам быть? — с недоумением спросила Тарасова. — Кажется, ранее речь шла о чистом прокате Хмельницкой. Только в этом случае мы ставим её на первое место.

— Если бы Хмельницкая прыгнула всего четыре прыжка, то, безусловно, в нынешней ситуации победила бы Соколовская, — помолчав, сказал Шеховцов. — Если бы Люда недокрутила сальхов и упала с риттбергера, это были б две ошибки против чистого проката Соколовской. Но сейчас мы не можем поставить спортсменку, технически откатавшую сильнее Соколовской, на второе место. Даже если она исполнила прокат с ошибками. Мы об этом говорили неоднократно. Оценки, а также занятые места должны нести и воспитательную функцию. Все спортсмены должны иметь перед собой чёткую цель, к которой нужно идти, в данном случае это повышение технической сложности катания. Повышение мастерства. Но при этом уроки должны извлечь и наши соперницы. Мы поставим Хмельницкую первой, однако разница от Соколовской должна быть минимальной. Примерно одна десятая балла. Так мы укажем Хмельницкой, что ей выказали доверие, но из-за ошибок оно пока ещё небольшое и его следует подтвердить, в первую очередь, чистыми прокатами. А Соколовской это должен быть знак, что не усложняешься ты — усложняется и выигрывает твой соперник. МАрину второе место должно смотивировать ещё больше прибавить в мастерстве. Резервы у неё есть — я это определённо вижу.

— Этот результат будет окончательный? Пересмотру не подлежит? — помолчав, спросила Писеева.

— Да, это результат окончательный, — кивнул головой Шеховцов. — Заполняйте окончательные протоколы соревнований. Первое место — Хмельницкая, второе — Соколовская, третье место — Малинина. Далее по порядку.

… Пока в судейской зоне решали, кто победит, на противоположном от судей секторе трибун среди небольшой группы болельщиков царила тишина. Здесь сидели ветераны войны и труда вместе с членами совета ветеранов Свердловска и крупных предприятий. Пожилые люди с недоумением смотрели на кричащие трибуны и не могли понять, КАК можно хлопать тому, что сейчас продемонстрировала эта девчонка Хмельницкая. Это же стыд и срам! Что они только что видели? Эти похабные подмигивания глазами, неприличные жесты руками, виляния бёдрами? Разве можно такое показывать советскому человеку??? Тьфу ты! Как будто кабаре какое-то в капиталистической стране! А тут ведь и дети есть и старики, да и самой этой Хмельницкой 14 лет, как написано на табло! Что за воспитание? Посмотреть бы в глаза её родителям!

Ещё и товарищ Ельцин… Ничего абсолютно не сказал, не возразил, не возмутился. Вон он, сам стоит и хлопает в ладоши! Кричит как ненормальный! Разве так можно??? Разве это хорошее поведение для партийного и государственного деятеля??? И ответственные товарищи рядом с ним тоже никакого порицания не выразили. Вот что значит, когда молодёжь начала склоняться к империалистическому сознанию, несущему ложь и буржуазный разврат! Прав был Иосиф Виссарионович! Первой гниёт партийная верхушка, всё остальное за ней! Нет! Только на них, на ветеранах лежит ответственность за нравственное воспитание молодёжи! Они не могут отступиться и не обращать внимание на увиденное!