Калифорния - Мы Идем!
Шрифт:
Он лежал и наслаждался каждым мгновением, пока его запястье не накрыла чья-то теплая женская ладонь.
«Это Ханна», — сразу определил. Легко поднялся на ноги, молча показал Дарине понятный знак, прижав палец к губам, и растворился вместе с Ханной в темноте.
Глава 5
Последние мили
«Ещё до обретения Мексикой независимости в Верхней Калифорнии было выделено 30 земельных грантов, которые получали в основном родственники и друзья губернаторов. В 1824 году в Мексике был принят Колониальный закон, позволивший получать землю в Калифорниях, а в 1828 году правила получения земель были собраны в единый кодекс. Слом
Многие калифорнийские колонисты, как и местные индейцы, недолюбливали богатых и властных миссионеров-францисканцев, которые представляли правительство Испании. Поэтому после того, как Мексика получила независимость, в регионе прошла волна протестов против испанских миссий. В итоге новая республика Мексика решила ликвидировать административную власть миссионеров, и в 1833 году Мексиканский Конгресс законодательным образом освободил туземных индейцев из-под контроля власти миссионеров и конфисковал церковные земли в пользу колонистов Калифорнии.
Большая часть бывших церковных земель была отдана во владение местных индейских племен и отчасти колонистов. Огромные хозяйства, основанные миссионерами, стада коров и овец, взращенные под руководством монахов-францисканцев, составили основную хозяйственную и экономическую базу развития региона Калифорния.
Владельцы ранчо стали торговать мясом, шкурами, рогами домашнего скота. Этот товар охотно закупали для нужд мануфактур и пищевой промышленности иностранные торговые суда из разных стран, в том числе и из Америки».
Утром двадцать седьмого августа после короткого дождя ярко светило солнце. Мужчины решили передвинуть выезд в путь позже на один час, чтобы дорога немного просохла, и сидя за завтраком наблюдали, как волы и лошади срывают губами и жуют влажную и сочную траву.
Отложили выезд и по соображениям безопасности, так как на скользких камнях этого трудно проходимого каньона легко можно подвернуть или сломать ноги. Как людям, так и животным.
Эти мучения с медленным передвижением на запад по каньону продолжались еще день. Было воскресенье, но Дэвид объявил, что до выхода из узкого каньона осталось немного. Посовещались, и воскресный отдых решили перенести на следующий день.
Действительно. В понедельник, а это был предпоследний день августа, горы постепенно стали сходить «на нет», и измученные путешественники выбрались на более ровные места.
Как-то незаметно произошло, что караван теперь в основном двигался по ровным участкам среди невысоких гор, пересекая то ярко-зеленые луга, то участки хвойного леса с прямыми и высокими деревьями.
Теперь, насколько хватало взора тянулось редколесье — группы деревьев чередовались с живописнейшими полянами, которые были усыпаны разноцветными цветами. Пахло травами, в воздухе носились стрекозы и шмели — от цветка к цветку.
Двигаться стало легко, и теперь из фургонов и рядом с ними слышались веселые голоса, а не напряженное сопение и тревожные крики.
Как только стали на вечернюю стоянку, Айвен ушел в свой второй фургон, чтобы в тишине починить поясную кобуру в месте разошедшегося шва. Пока нет других его обитателей — священников и Дэвида. Достал толстую иглу и грубые нитки и приготовился работать. Но ему не дали.
— Айвен! — из открытого проема сзади показались головы Дэвида, Майкла и Дугласа. Еще несколько детей стояли сзади них.
— Айвен! Пошли с нами! На охоту! — озвучил общую просьбу Майкл.
— Да, на охоту! Хотим добыть горного барана, пока не закончились дикие места и крутые скалы. Дальше пойдут обжитые пространства со стадами скота, так что это наши последние надежды…, - начал было объяснять проводник.
— Я тебе сегодня зашью эту кобуру, — пообещал Дуглас, чтобы снять все препятствия.
— Ладно-ладно! — поднял руки юноша, понимая, что не отстанут. Вернул в сумку иглу с нитью и перевел взгляд на свой длинноствольный Кентукки, понимая, почему его пригласили. Сунул в целую открытую кобуру на поясе револьвер, несколько снаряженных патронов к винтовке положил в карман, и прыгнул на землю через заднюю часть фургона, свободную от тента.
Тут же вперед охотников протиснулся Лис и подпрыгнул высоко, намереваясь лизнуть хозяина мокрым языком, куда получится. Парень решил сегодня не разочаровывать пса и крикнул ему — «Вперед!». Не было у него уверенности, что охота на горного барана будет успешной. Скорее — получится прогулка перед ужином.
Вышли из лагеря гуськом. Впереди Дэвид и Майкл, дальше дети — оба мальчишки семьи Нойманн, дальше младший Вольф, младший Циммерманн, оба сына Майкла — Гордон и Ирвин, еще дальше Имхер и Айне Маккинли. Сам Дуглас Маккинли с Айвеном шли замыкающими, чтобы видеть перед собой всех детей.
«Дэвид ведет к гребню вон той гряды, где выделяются открытые скальные участки» — отметил юноша. Когда поднялись наверх, решили постоять, чтобы дети смогли восстановить дыхание. Все взрослые и четырнадцатилетний Имхер Маккинли были с карабинами, Гордон и Ирвин Брэди с луками, остальные дети имели только ножи на поясе. Все равно взрослые дадут им выстрелить по два — три раза каждому в конце охоты.
После отдыха на гребне Дэвид повел всех по самому верху на юг, обходя крупные скалы.
«Стоп!» — Айвен видел, как проводник стал, как будто напоролся на стену, а потом подал знак всем опуститься на землю. Айвен с Дугласом медленно, стараясь не делать резких движений, пробрались вперед, к проводнику, и замерли рядом. Ярдах в ста впереди, на крутом, почти отвесном склоне устроился баран с большими рогами.
До этого Айвен велел псу идти рядом, и тот послушно выполнял команду, а сейчас юноша положил ему руку на спину и велел лечь. Пес видно понимал, что сейчас ответственный момент, и подчинился беспрекословно.
Айвен сосредоточился, настраивая глаза на другой режим восприятия, от чего изображение медленно подъехало к нему ближе. Теперь юноше стали видны его толстые рога, которые шли от лба назад, постепенно загибаясь. Шерсть густая и длинная. Везде бурая, а на брюхе немного светлее.
Баран забрался на скалу вверх ярдов на тридцать и смотрел по сторонам, потому что внизу, на зеленом склоне под скалой, паслись несколько самок и два детеныша. Конечно, он высматривал врагов, а это или охотники на двух ногах, или хищники на четырех — черный медведь-барибал, пума и росомаха.
Может он дремал под лучами солнца, идущего на закат, так что не двигался, когда мужчины начали устраивать свои ружья. Но потом, когда дети начали возиться, стараясь тоже все увидеть, дернулся с места и издал громкий звук. Все стадо легко снялось с места, но не убежало совсем, а перешло немного дальше по склону. Видимо вожак решил, что этого будет достаточно.
Посоветовавшись между собой, мужчины тоже решили не перебираться ближе, считая это безнадежным делом. Оставалось начать стрельбу с этой дистанции, которая была слишком большой для карабинов, но терпимой для Айвена с его длинноствольным охотничьим ружьем, похожим на произведение искусства.
— Замерли! — постарался одними губами сказать Дэвид молодежи, а взрослым жестами показал, что стреляет первым Айвен. На весь показ ему хватило указательного и большого пальца правой руки. Сделал первую фигуру — оружие. Потом указательный палец — на Айвена. Потом указал пальцем на барана, что стоял выше самок на скале, и сразу указательным пальцем — отрицательный жест. Всем стало понятно: первым стреляет Айвен, и в главу стада не стрелять. Лучше стадо потеряет одну — две самки, чем вожака.